— Вы не одиноки, Хэлен. Он мне тоже не нравится, — присоединился к нам Кенчи.
Вообще, бывший Тафунанатто оказался своим человеком. Он легко принял правила игры. И как показывают его слова, поймал нашу волну. В отличии от жены, которая иногда ведёт себя так, будто я хочу её сожрать. А я совсем не этого хочу. А чего? Я подросток, наполненный гормонами до ушей.
— Ты думаешь мне понравился безродный маг, что соблазнил мою внучку? Только внуки тебя извиняют, — добавил он, ероша волосы Максимала.
— Дед?! — Мальчик дёрнулся, не маленький. — Лучше скажи… ты не соврал, "первак" и правда может побить "ученика"?
Умненький пацан. Решил подтвердить обещание при свидетелях. Вот и интрига, которые так нравятся киноделам. Простенькая, но и ему всего десять.
Честно говоря, я понимал удивление Лены. Когда я появился на Пратерре, то об аристократах знал даже меньше её. Она хотя бы их видела вживую.
Пожив некоторое время в шкуре наследника Мейстеров и приняв самые яркие воспоминания реципиента, я понял, что отношения в клане кардинально отличаются от представляемых мною. И я спросил. Вместо ответов получил вопросы.
Разве ты хотел бы остаться в семье, в которой тебя не любят и ты никого не любишь? Останешься ли предан, если ты никому не доверяешь и никто не доверяет тебе? Готов ли умереть за клан, в котором одна половина тебя ненавидит, а вторая хочет предать? Хотел бы ты жить с такими родителями, которые оценивают тебя или уровнем силы, или пользой себе, клану?
Ответы мне не понадобились. Только и Мейстеры были неидеальны. Клан Рейвен это результат безоглядной любви и преданности старшего брата младшему. Если верить семейной истории.
Хэлен же намного старше меня тогдашнего. И вряд ли её сейчас устроят те вопросы. Так что ничего не буду рассказывать, сама поймёт.
К слову, все первые имперские кланы отвечают "нет" на те вопросы, включая самый главный Род. Тогда ещё и к статистике, ни один старый клан не проиграл молодым волкам. Рейвены — наша кровь. Хотя в этом случае, вероятны другие факторы, не отрицал Геноске. Который сейчас еле заметно улыбался.
— Току никогда не опускаются до лжи, Максимал. И помни, ты тоже Току. А насчёт "первака" и "ученика"… Если ты не будешь лениться, то сможешь победить и "магистра". Я, Геноске Току, тебе обещаю.
Действительно не соврал. Не зря на их гербе зубастая пасть чудовища.
— Я обязательно стану "перваком", дед, — загорелись глаза пацана, который услышал, что хотел и уже мысленно пинал своего обидчика "ученика".
После его слов беседа потекла свободнее. Даже Миюки подала голос, насчёт того что её детей могут обидеть более сильные.
— Поднявший руку на слабого сам станет слабым, — в один голос продекламировали втроём — я, Геноске и Лена.
Это правило вбивалось в голову, как инстинкт самосохранения. Или даже круче, потому что умереть во имя клана есть не слава, но необходимость. А учили мы его потому, что простые люди были краегольным камнем Империи. Именно Святозаричи первые перестали обращаться с нулёвками, как с говорящим скотом. Именно простаки дали им преимущество, которое превратилось в Рассветную Империю, самое мощное государство Пратерры.
— Вас там, что ничему не учать?! — Взбесился Геноске, вскакивая на ноги.
В отличии от меня и Лены, это правило он впитал с молоком матери. Так что услышать от родных правнучки и внуков, как ломается краеугольный камень Империи…
Миюки прыгнула под стол, хватая в охапку детей. Кенчи поднял "доспех" и воздушный щит". Лена прыгнула за меня. И лишь я остался на месте, допивая чай.
— Простите, — сконфуженно произнёс старик, успокаиваясь и поднимая стул. — Мне всё равно сложно в это поверить, — обратился он ко мне.
Миюки, забрав детей, со страхом в глазах ушла из столовой. Лена застыла за моей спиной. А Кенчи…
— Старик, если ты ещё раз напугаешь мою жену. Или детей. То я не посмотрю на твои седины.
— Лорд, — рокотал голос Геноске прошедшим штормом, — я никогда не причиню вреда родичам. А страх или боль… Разве без них можно стать сильнее. Так что поубавь тон!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Тише, горячие Току-парни. Геноске, спокойнее. Он просто беспокоится за свою семью. И пока нам не доверяет. Кстати, я удивлён. Сегодня ты прям, как человек себя ведёшь.
Он нишиша не смутился, но на лицо вернулась вечная маска хмурости.
— Кенчи, старик извинился. Просто только что он узнал о том, что его мир рушится.
— Ты приукрашиваешь, мальчишка, — не согласился старик.
— Мне не понравилось, — прокомментировал Кенчи мои слова.
— Конечно, но это оборотная сторона договора, который ты согласился принять. Ты всё ещё не доверяешь нам. Но тебе следует осознать, что назад пути нету и теперь мы одна семья. Со всеми тараканами. Мы можем ругаться, пугать, но никогда не обидим родичей.
— Хорошо. Сложно всё это, — сел он на стул, схватившись за голову. — Я простой инженер, а тут лорд.
— Старика в семью принял и стало всё сложно, — потроллил его Геноске, намекая, что формально для мужчины ничего не изменилось.
— Ты очень проблемный старик, — не молчал Кенчи.
Я встал и ушёл. Походу, они так долго могут. Лена пошла за мной.
— Если хочешь, то можешь перевезти вещи, — сказал я, когда мы вышли из столовой.
— А…
— Забей. Он может советовать, но решения принимаю я. И да, возьми тех же братьев Акатама. Нечего на такси раскатываться.
Ленка ускакала, радостно улыбаясь.
На выходе из дома меня встретила Долли. Она тащила новый телефон, очень похожий на старый.
В своё время Мейстеры закупили их целую партию, а теперь использовал я. Само собой, предварительно заказав десяток симок с одним номером. То есть осталось включить и мобильник к работе готов. Даже телефонную книгу не приходилось заполнять заново. Марионетка помнила все номера и соответственно записывала. Я надеюсь по крайней мере. Вполне могла обидеться за то, что ночевала не у меня в спальне.
— Спасибо. Чтобы я без тебя делал, — решил я подмазаться.
Долли эмоционально жестикулировала и не успокаивалась.
— Точно. Знаки, — вспомнил я о гербе на машины. — Сама скажи Геноске. Ну пожалуйста, — сложил руки в молитвенном жесте. — Я же в школу опаздываю — хлопнул дверью, оставляя куклу дома. — Обещаю сегодня вечером сделать тебе новое тело, — крикнул в дверь последний, но весомый аргумент.
Долли давно просила у меня тело. Первым блин комом — бегала, соображала, и ладно. Но кукле хотелось большего. А вчера, поглотив немало духов, она явно переросла игрушку. И я чувствовал, что ещё немного и она сорвёт печати. Так что совмещу нужное с приятным.
— С кем разговариваете? — Напугала меня Миюки.
Оказывается она стояла с мальчиками на улице. Я то думал она уже вещи собирает.
— С марионеткой. Я же кукловод. А ты чего стоишь?
— Наверно в школу в первый день лучше не опаздывать. Как считаете?
— Лучше не опаздывать. И давай всё-таки на ты. Привыкай, тётя Миюки.
Женщина вытаращила и захлопала ртом словно рыба на суше.
— Пойдём, пацаны, — сбежал я пока она не пришла в себя.
Мальчики не подвели, и смеясь побежали за мной.
По дороге встретили Юну, которая хоть и была той же снежной принцессой, но показалась мне сегодня особенно грустной. Зато пацаны храбрились, не желая выглядеть трусами перед красавицей.
Той же компанией мы зашли в школу, где вместе с Юной раздали мальчишек старостам классов. Девочки лучше меня справятся с объяснением правил поведения. Не странно, в большинстве случаев именно девчонки наиболее ответственны. Потому в старостах вечно женский пол.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Сдав пацанов, мы сразу пошли в свой класс. Не сказав друг другу ни слова. Лишь перед входом принцесса спросила о своём предложении. Говорила негромко и серьёзно. Решил не расстраивать ещё больше. Ответил, что думаю.
В кабинете же половина моих одноклассников отсутствовала. Что объяснялось тем, что они в первый раз нормально работали. Оцепление не сняли, а единичные одержимые отлавливались до сих пор. Само собой не ими, они тупо отсыпались.
