Даже небольшой рост в последние годы требовал огромных усилий. Использование западной технологии являлось бы главным фактором поддержания этой важной отрасли хозяйства, приносящего доход в твердой валюте.
СССР будет вынужден импортировать западное оборудование, необходимое для добычи газа и нефти, чтобы уменьшить падение добычи на месторождениях, которые имеют уже в значительной мере выработанные ресурсы, и повысить ее на других, а также открывать и разрабатывать новые запасы. Оборудование для укладки труб большого диаметра производится лишь на Западе. По нашим оценкам, Советам на строительстве проектируемых газопроводов до конца восьмидесятых годов будут нужны по крайней мере 15–20 миллионов тонн импортных стальных труб. Они также будут нуждаться в современном оборудовании для добычи — компрессорах большого объема и, вероятно, турбинах большой мощности.
Но возможность изыскания источников твердой валюты, необходимой СССР для оплаты за импорт товаров с Запада, уже сейчас весьма проблематична, а в будущем может стать еще более затруднительной. Главным в создании такой ситуации является приостановка и возможное падение производства нефти. Согласно нашим прогнозам, поступление твердой валюты, возросшее в результате увеличения экспорта подземного газа, лишь частично покроет ожидающееся уменьшение поступлений от экспорта нефти. В основном из-за падения цен на энергетическое сырье советские соглашения между СССР и Западом в 80-х годах будут менее выгодны, чем в семидесятых, когда кривая цен на нефть и золото позволяла СССР получать огромные доходы. Страны ОПЕК будут иметь меньше возможностей, чтобы платить валютой за советское оружие».
Донесения концентрировались на советском энергетическом секторе. В них подчеркивалось, что его роль в поддержании хозяйственной машины самая большая. Многие годы от 60 до 80 процентов поступлений твердой валюты было от экспорта нефти и подземного газа. Эти поступления служили «подпоркой» хозяйственной системы. Твердая валюта давала возможность для закупки на Западе продуктов питания и технологий. Часть денег предназначалась также для энергетического сектора с целью увеличения производства благодаря западным технологиям. К рапортам был приложен специальный комментарий, касающийся энергетического сектора, содержащий несколько существенных выводов:
— поддержание постоянного экономического роста требует от Москвы большей добычи энергетического сырья, что входило в план одиннадцатой пятилетки (1981–1985 гг.). Доходы от экспорта в западные страны позволяют закупку западных технологий и оборудования, необходимых для реализации большинства советских проектов. Особенно существенным является увеличение добычи нефти, транспортировка подземного газа и эксплуатация прибрежных залежей энергетического сырья;
— недавнее увеличение советского экспорта на Запад и связанное с ним значительное увеличение поступлений твердой валюты позволяли разрабатывать месторождения энергетического сырья. Советы предназначали большую часть доходов на закупку западного оборудования и технологий по эксплуатации и производству газа и нефти.
Москва начинала применять современные методы изыскания нефти, которые должны были «пустить в ход» залежи до сих пор недоступные при использовании прежних методов добычи. Старые месторождения на Волге становились все менее эффективными. Была надежда, что при помощи новой технологии возрастет добыча нефти. В рапорте читаем: «Советы возлагают большие надежды на новые способы добычи нефти, полагая, что благодаря им увеличится производительность старых месторождений, а также станет возможным открытие новых с богатыми запасами. Но введение новых способов встретило серьезные препятствия, которые происходят из-за нехватки оборудования и химических средств… Например, до сих пор Советы не в состоянии производить паровые генераторы, которые давали бы возможность поднять температуру в скважинах, а также химические вещества, понижающие вязкость нефти, поэтому они постоянно предпринимают попытки приобрести западные технологии и оборудование».
Рапорт указывал на существенное влияние мировых цен на нефть на советские поступления твердой валюты. В семидесятые годы, когда цена нефти достигла пика, поступления в твердой валюте Советского Союза возросли на 272 процента при росте экспорта примерно на 22 процента. Мейер утверждал, что при каждом повышении цены за баррель на 1 доллар Москва получала около 1 миллиарда долларов ежегодно. Но была возможна и противоположная ситуация. Падение цен на нефть, например, на 10 долларов за баррель могло дорого стоить Москве — 10 миллиардов долларов. «Цена нефти на мировых рынках будет существенным фактором, решающим состояние советской экономики».
«Билл почти сразу же полностью сосредоточился на рапорте, — вспоминал Мейер. — Он стал для него своего рода Евангелием! Он сказал: «Мы можем их уложить».
Через несколько дней после проведения одного из систематических стратегических семинаров с Виггом, Кейси оговаривал с президентом большой пакет дел. Здесь также присутствовал Каспар Уайнбергер и новый советник по делам национальной безопасности, Билл Кларк.
Почти ежедневно поступали новые сообщения, что в Европе не выполняются американские санкции. Особенно стремились к продаже Москве обложенных американскими санкциями технологий, необходимых для строительства газопровода, два производителя: Джон Браун из Англии и «Atlantique» из Франции. В июне должен был проходить саммит в Версале, на котором обсуждение санкций должно быть вопросом номер один. На встречу с президентом Кейси принес рапорты, обсудив их накануне с Уайнбергером и Кларком.
Перекладывая листок за листком, он докладывал: «Господин президент, если говорить о газопроводе, то на него ставка очень высока. Мы говорим не о проекте газопровода, который должен помочь им, а будем говорить о проекте, который необходим для их существования. Они очень нуждаются в твердой валюте, которую поможет добыть осуществление строительства газопровода. Две его нитки могут приносить Советскому Союзу от 15 до 20 миллиардов долларов ежегодно. Если мы сможем остановить это строительство или хотя бы задержать, то они окажутся в ловушке». Кларк еще раньше разговаривал с президентом, и оба они пришли к тому же выводу.
«Газопровод был дойной коровой, которая могла приносить им валюту, — вспоминал Уайнбергер. — Я все время повторял президенту, что мы обязаны сохранить санкции. Это была экономическая война, которая должна была их уничтожить».
Рейган покидал встречу с уверенностью, что экономическое уничтожение Москвы является прекрасной стратегией, которая начинается с этого газопровода.
Весной 1982 года американская дипломатическая машина действовала очень медленно. Европа не хотела отказаться от строительства газопровода. Кроме того, европейские правительства дали зеленый свет фирмам, которые нарушали американские санкции, несмотря на соглашение, заключенное несколько месяцев назад на встрече в рамках НАТО. Президент Рейган оставил открытым вопрос о санкциях, но лишь при условии, что Европа резко ограничит субсидирование кредита и поставку технологий Москве. Хейг летал в Европу и обратно, стремясь сохранить такой компромисс. В мае 1982 года Джордж Шульц (в то время еще частное лицо), был послан Рейганом на встречу с главными западными союзниками для обсуждения строительства газопровода и прочих спорных вопросов. По возвращении он отчитался президенту: «Ваши взгляды относительно кредитов для СССР и его сателлитов произвели огромное впечатление. Я предчувствую, что отношение к этому делу в Европе вскоре будет совпадать с вашим. Никто из них не будет защищать субсидирование советского хозяйства». Но согласится ли Европа прекратить или уменьшить поступление денежных средств, поддерживающих Москву на плаву?
С 4 до 6 июня внимание всего мира было обращено к Версалю, где проходил саммит наиболее промышленно развитых стран мира. Главным вопросом, который хотел затронуть Рейган, было контрпредложение относительно строительства газопровода, а также прекращение кредитов Москве. Все шло не очень гладко. Президент предложил компромиссы: газопровод будет строиться, но лишь одна нить, а не две, как планировалось, при условии, что будет прекращено официальное кредитование Москвы и промышленные государства согласятся на серьезное ограничение экспорта технологий в СССР.
В коммюнике делалось заключение, что европейцы согласились на «выгоды от ограничения торговли с Москвой». И ничего более. Франция как раз подписала с Москвой очередной договор о выделении кредита. «Миттеран и Шмидт покинули торжественное закрытие саммита, тем самым давая понять, что финансовые и энергетические договора с СССР не будут изменены», — вспоминает Роджер Робинсон, который внимательно наблюдал из Белого дома за событиями.
