71. Когда же срок его жизни истек, кормило правления взял в свои руки его сын Коилл. Этот с младенчества был взращен в Риме, сроднился с римскими нравами и поддерживал тесную дружбу с римлянами. И он тоже вносил римлянам дань, избегая препирательств и споров с ними, ибо видел, что весь мир покорствует им и что все страны, все края, все земли подчиняются их господству. Итак, платя все, что требовалось, он мирно владел своей собственностью. Никто из королей британских никогда не относился с большей уважительностью к знати своего королевства, предоставляя ей пребывать в мире и благоденствии и постоянно осыпая ее дарами.
72. У Коилла был единственный сын по имени Луций. Увенчанный королевской короной после кончины отца, он настолько подражал всем его благим начинаниям и поступкам, что всякому представлялось, будто пред ним сам Коилл.
Стремясь заранее обеспечить себе существование в ином мире, он отправил послание папе Элевтерию с ходатайством о принятии его в лоно христианства [150] , ибо душу его озарили многие чудеса, явленные у различных народов новообращенными христианами. И вот, воспылав любовью к истинной вере, он достиг исполнения благочестивых своих устремлений.
Благословенный первосвященник, узнав о чаяниях Луция, направил к нему двух ученейших богословов, Фагана и Дувиана [151] , которые, проповедуя воплощение слова Господня, смыли с Луция скверну святым крещением и обратили его ко Христу. Вскоре люди из разных народов наперебой друг за другом последовали примеру короля и, очищенные в той же купели, приуготовили для себя царство небесное. Благословенны вышеназванные ученые богословы, ибо, искоренив язычество на всем острове, они посвятили единому Богу и его святым храмы, которые были основаны в честь неисчислимых богов, и привели в эти храмы толпы новообращенных христиан. Тогда в Британии насчитывалось двадцать восемь жрецов и три верховных жреца, власти которых подчинялись прочие служители культа и верующие. Всех их эти провозвестники слова Божия вырвали из цепей идолопоклонства и там, где были жрецы, поставили на их место епископов [152] , а на место верховных жрецов-архиепископов. Верховные жрецы пребывали в трех знаменитейших городах государства, а именно в Лондоне, Эбораке и Городе Легионов, который, как свидетельствуют древние стены и здания, стоял на реке Оске в Гламорганции [153] . Этим трем архиепископствам после изничтожения суеверия подчиняются двадцать восемь епископств, а последним-многочисленные приходы. Эборакскому архиепископству подведомственны Дейра [154] и Альбания, которых от Лоегрии отделяет большая река Хумбер; лондонскому архиепископству- Лоегрия Корнубия. Эти две области отделяет Сабрина от Камбрии, то есть Валлии, находящейся на попечении архиепископства Города Легионов [ 155].
Устроив все это, присланные папой Фаган и Дувиан воротились в Рим, и святейший папа одобрил совершенное ими. После его одобрения они вернулись в Британию с многочисленными сопровождающими, через поучение коих бритты вскоре по их прибытии укрепились в Христовой вере. Их имена и сообщение о содеянном ими можно отыскать в книге, написанной Гильдасом и носящей заглавие "О победе Аврелия Амброзия" [ 156]. Рассказанное Гильдасом в столь блистательном его сочинении нет ни малейшей нужды повторять, к тому же слогом неизмеримо более низменным.
73. Между тем преславный король Луций, убедившись, что почитание христианства в его королевстве распространилось и закрепилось, и горячо радуясь этому, владения и угодья, принадлежавшие прежде языческим храмам, передал ради лучшего их использования в собственность церквам истинно верующих. И так как этим церквам требовалось воздать как можно больший почет, он предоставил им сверх того обширные земли и многочисленные усадьбы, освободив их от всех и всяких повинностей. Среди этих и прочих согласных с его замыслами деяний он расстался с бренною жизнью в городе Клавдиоцестрии и достойно погребен в церкви первого архиепископства в год от Рождества Господа нашего сто пятьдесят шестой. После себя он не оставил отпрыска, который ему бы наследовал; вот почему вслед за его кончиной среди бриттов возникла распря, и римское владычество по шатнулось.
74. Когда сообщение об этом достигло Рима, в Британию был направлен сенатор Север [ 157]с двумя легионами, дабы они в ней восстановили былое господство римлян. Вскоре после того, как Север там высадился, он вступил в сражение с бриттами, причем одну их часть одолел, а остальных, кого не смог подчинить, беспокоил жестокими схватками, так что в конце концов принудил их пройти через Скоттию и удалиться в Альбанию. Эта часть бриттов, которой предводительствовал Фульгенций, храбро сопротивлялась и часто наносила очень большие потери как своим соплеменникам, так и римлянам. Фульгенций добился поддержки со стороны некоторых островных народов и вследствие этого не раз одерживал верх в боях. Не без труда отражая его нападения, римский полководец приказал насыпать между Дейрой и Альбанией вал [ 158], дабы пресечь попытки Фульгенция прорваться на юг. Возложив издержки на области бриттов, римляне протянули упомянутый вал от моря до моря, и он долгое время спустя преграждал доступ врагам. А Фульгенций, которому было более невмоготу сопротивляться Северу, переправился в Скифию, чтобы, получив помощь от пиктов, восстановить свое положение [ 159]. Он собрал всю молодежь этой страны, вернулся на многих судах в Британию и осадил Эборак. Когда известие об этом распространилось среди населения острова, большинство бриттов, покинув Севера, ушли к Фульгенцию. Но Север из-за всего этого не отказался от своих замыслов; он созвал римлян и тех бриттов, которые были ему привержены, пробился из осажденного города и вступил в бой с Фульгенцием. Отважно сражаясь, как и множество его воинов, он был убит [ 160], а Фульгенций смертельно ранен. Север погребен в Эбораке, удержанном его легионами.
75. Север оставил после себя двух сыновей, Бассиана и Гету [ 161], причем Гета родился от матери римлянки, а Бассиан-от бриттки. По смерти Севера римляне, оказав предпочтение Гете, потому что он был чистокровным римлянином, посадили его на королевский престол. Бритты, напротив, провозгласили своим королем Бассиана, ибо со стороны матери он был их соплеменником. По этой причине между братьями разгорелась борьба. Гета был убит, и королевскою властью овладел Бассиан.
В то время был в Британии некий юноша из простого народа, которого звали Караузий [ 162]. Выказав свою воинскую доблесть во многих схватках и столкновениях, он прибыл в Рим и обратился с ходатайством разрешить ему, неся на кораблях дозорную службу, охранять от набегов чужестранцев морское побережье Британии. Он сулил, что, если ему будет это дозволено, он добудет столько добра и богатств, что римское государство приобретет от этого много больше, чем если бы ему было отдано все королевство Британия. Караузию удалось обмануть сенат своими посулами и достигнуть того, чего домогался, и он возвратился в Британию с указами за подобающими печатями. Вскоре, собрав корабли, он привлек к себе множество горячих и доблестных юношей, вышел в море и обошел на своих кораблях все побережье королевства, и его прибытие вызывало волнения и будоражило местное население. По пути он подходил к близлежащим островам, опустошал на них нивы, разорял города и поселки, отбирал у жителей все их достояние. И так как он занимался всем этим, к нему во множестве стекались любители поживиться чужим, и вскоре его войско стало настолько значительным, что никакой соседний властитель не мог бы перед ним устоять. По этой причине преисполнившись чванства, он внушал бриттам, чтобы те поставили его над собой королем, а он, перебив и уничтожив под корень римлян, избавит весь остров от засилья чужестранцев. Добившись своего, он сразился немедленно с Бассианом, убил его и взял кормило правления в свои руки. Что касается Бассиана, то его предали пикты, которых их вождь Фульгенций, брат его матери, привел с собою в Британию. Ибо, хотя им надлежало поддержать Бассиана, подкупленные обещаниями и дарами Караузия, они покинули Бассиана и накинулись на его воинов, недавних своих сотоварищей. Те, приведенные в замешательство, так как перестали понимать, кто их соратник, кто враг, поспешно рассеялись, и победа досталась Караузию. Одержав верх и став самодержцем, он поселил пиктов в Альбании, где, смешавшись с бриттами, они навсегда и остались [ 163].
