Опершись на правую руку, он сел на краю софы, откинул от себя махровую простынь и поставил босые ноги на палас. Приятный освежающий поток воздуха стелился понизу и обволакивал ступни. Повернув голову вправо в сторону окна, он обнаружил отрытую форточку. "Что за зима, спишь с открытой форточкой и под простынёй, — раздражённо мыслил он, глядя уже на деревянные оконные переплёты, — и правильно, что не стал ставить пластиковые окна, сейчас бы пришлось всё окно открывать, а спать зимой с открытым окном — это уже, извините, для наших краёв нонсенс".
Два года назад, после развода, он приобрёл эту двухкомнатную городскую квартиру, старую, если так можно назвать четырёхкомнатную в двух уровнях, оставил жене с дочкой. У него был ещё коттедж за городом, но там он обитал в основном только летом. Так вот, делая ремонт в этой квартире, строители уговорили не ставить пластиковых окон, а заказать деревянные стеклопакеты, он согласился, но потребовал, чтобы тогда у окон были форточки, и, по крайней мере, внешне они выглядели бы как обычные, не раздражая окружающих соседей. Строители исполнили его прихоть, хотя пожимали плечами: "Зачем форточки, когда у вас Сплит-система?"
Оставив в покое воспоминания, он встал во весь рост и повернулся влево к зеркальным сдвижным дверям шкафа-купе. В огромном зеркале от пола и до потолка отражался сорокалетний мужчина в одних плавках, вздутых в интересном месте, с мощными шеей, руками и ногами, и солидным торсом, в плоти которого были не только крепкие мышцы, но и жирок в области талии и живота. Взяв правой рукой за небритый подбородок, он повернул своё широкое и скуластое лицо в пол-оборота сначала влево, затем вправо и, вернув ему первоначальный фас, отпустил. Пальцами обеих рук прочесал и взлохматил чёрный и негрубый волос по всей голове и снова всмотрелся в своё отражение. Нет, на него по-прежнему смотрел мужчина хоть куда, и этот по-прежнему нравившийся ему мужчина был, не кто иной, как он — Ухваткин Алексей Иванович.
Налюбовавшись собой, зевая и почёсывая волосатую грудь, он босиком вышел из спальни и по коридору проследовал до двери туалета. Взявшись уже за ручку, он передумал открывать, а прошёл боковым коридором на кухню, вылил старую воду из никелированного чайника со свистком в раковину, наполнил его заново фильтрованной водой из-под маленького специального крана, затем поставил на газовую плиту, повернув ручку, зажёг горелку. Синенькие огонёчки вспыхнули по кольцу горелки с лёгким хлопком, как будто выдохнув воздух ожидания, и загорелись почти бесшумно ровным пламенем. Понаблюдав немного за огоньком, он открыл холодильник, достал из упаковки четыре сосиски, а с полки двери два яйца, положил их вместе в маленькую кастрюлю и, залив водой, поставил на другую горелку, включив и её. Только после этого отправился в туалет.
Живя третий год холостяком, Алексей уже привык экономить время и обслуживать самого себя. Лишь не терпел он уборок по дому, поэтому и нанял для таких дел женщину, которая приезжала из пригорода, там, где у него коттедж, и два раза в неделю наводила чистоту и порядок. Татьяна Ивановна и её пенсионер супруг следили за его коттеджем, убирались на участке и в самом доме вот уже несколько лет. Так что когда встал вопрос о горничной для городской квартиры, Ухваткин первым делом обратился к ним, и Татьяна Ивановна, не раздумывая, согласилась, естественно за дополнительную плату.
Выйдя из туалета, он заглянул на кухню, перевёл горелку, над которой в кастрюле закипала вода, на самый малый расход газа и отправился принимать водные процедуры, при этом оставив дверь ванной открытой, чтобы не пропустить момент, когда закипит чайник. Через несколько минут, услышав протяжный и нарастающий свист, он быстро вернулся с бритвой в руке и лицом наполовину выскобленным, а наполовину в белой пене, и выключил обе горелки.
Завтракал он уже одетым. На столе кроме сосисок с горчицей присутствовали сливочное масло, красная икра и нарезной батон. Бутерброды для себя он всегда любил делать сам, мазал ломтик белого хлеба маслом, разрезал пополам варёное яйцо, доставал оттуда желток и раскрашивал его, вдавливая в масло, солил сверху, а в опустевшие половинки белка заталкивал красную икру. Рецепт с желтком он подсмотрел в офицерской столовой в Тоцком у вертолётчиков. Ухваткин проходил там военные сборы после окончания института механизации сельского хозяйства. В отличие от этих курощупов (Помпея с командой), он был настоящий офицер запаса, потому и считал свой альма-матер порядочным заведением и всегда им гордился.
Откусывая бутерброд, он вспомнил свою бывшую жену, она не любила его стряпню и называла извращением. "Что ей не хватало, — с сожалением подумал он, — ведь любил же её и сейчас, наверное, люблю. Вот и сон, по-видимому, про неё, хотя нет — там куда-то не успел". Неожиданно вернувшись в мыслях назад к своему утреннему пробуждению, он стал опять истолковывать свой сон. "А ведь с четверга на пятницу — вещий, — продолжало крутиться в голове, — куда же я могу опоздать?" Запивая кофе со сливками, он продолжал рассуждения, поглощая еду уже в автоматическом режиме, не наслаждаясь ни вкусом, ни ароматом. "Нужно поторопить Помпея с оформлением земельного участка под домом, где матушка проживает, что-то засуетились москвичи или неладное почувствовали, или форсируют события. Деньги не любят ждать, а их у тех, похоже, не меряно".
Позавтракав, так и не придя в своих внутренних дебатах ни к чему конкретному, он убрал со стола, вымыл посуду и, посмотрев на часы, стал энергично собираться на работу. Спешить ему, конечно, было необязательно, ведь он один из учредителей и директор ООО "Симстрой", нештатный помощник депутата Помпеева, но многолетняя привычка не позволяла ему расслабляться и опаздывать просто так без причины.
Привычка своими корнями уходила в начало девяностых, когда развалился Союз, а в новых государственных образованиях царили разруха, дефицит и непрогнозируемая инфляция. Деловым людям приходилось быстро ориентироваться в ежедневно меняющейся обстановке, в народе бытовала фраза: "Кто не успел — тот опоздал". Ухваткин ещё тогда понял: "Опаздывать нельзя никуда — ни в прямом, ни в фигуральном понятии". Потому и зарегистрировал своё ЧП (частное предприятие), ещё даже не зная, чем оно будет заниматься, занеся в устав все возможные виды деятельности.
На первых порах действительно занимался всем, что могло принести любой доход, невзирая на его размер, затем стал браться только за высокорентабельные проекты, а потом нашёл золотую середину, меньше сверхприбыли, но и меньше риска. Утилизация металлолома на обанкротившихся государственных промышленных предприятиях приносила его ЧП неплохие деньги, хватало на нормальную зарплату персоналу, на развитие фирмы и ему на достойное по тем временам существование. Но глубокой перспективы в таком бизнесе Алексей не видел, поэтому нагуляв жирок и чувствуя в спину дыхание криминала, он продал бизнес на корню одному чиновнику, за протекцию на приобретение огромного цехового здания по остаточной стоимости.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
