сбор, по ее мнению, собираемый монастырем не по праву. В 1867 г. Дума вошла с ходатайством об этом куда следует, и возникла интересная тяжба между нею и Александро-Невским монастырем. По этому поводу министр внутренних дел входил в сношения с обер-прокурором Святейшего Синода, который уведомил, что, по соображениям духовного собора Александро-Невской лавры, вполне одобряемым и с. – петербургским митрополитом, признается законным и необходимым оставить за Лаврою, по-прежнему без всяких изменений, право на участие в двухкопеечном сборе. По объяснению духовного собора, береговые места, как высочайше пожалованные Лавре в самом начале основания ее, составляют бесспорную ее собственность, а по праву собственности владелец земли имеет право и на воды, в пределах ее находящиеся; с прекращением участия лавры в двухкопеечном сборе она понесла бы ежегодный убыток в 35 000 рублей. Вследствие такого отзыва министр внутренних дел предложил: по предварительном собрании сведений о тех документах, на основании которых Лавра признает своею бесспорной собственностью береговые места и воды, в пределах оных находящиеся, передать это дело вновь на обсуждение Городской думы. Духовный собор Александро-Невской лавры сообщил затем Городской думе, что земли под строением Александро-Невского монастыря и служительских домов, от речки Черной вниз по Неве 200 и вверх 800, всего 1000 саженей, и вверх по Черной речке – пожалованы монастырю в 1722 г. государем Петром I.
Однако спорный вопрос до сих пор еще не решен, и половина сбора, дающая каждый год до 35 000 рублей, идет в пользу Александро-Невской лавры.
Калашниковская пристань разделена на участки, называемые «линиями». Вдоль берега стоят высокие шесты с прибитыми наверху белыми дощечками, на которых обозначены номера линий. Крепкие устои, вбитые довольно часто на берегу, служат для привязки барок. На случай пожара в нескольких будках стоят пожарные машины, чтобы подать первую помощь. Кроме того, хлебная контора соединена телеграфом с ближайшею пожарною частью. Барки ставятся параллельно с берегом и одна за другою десятками тянутся к середине Невы. Это и называется «линией». Во избежание распространения пожара между линиями соблюдаются интервалы в 30 саженей.
Каждая причалившая барка берет из хлебной конторы особый билет, в котором обозначено, что двухкопеечный сбор оплачен. В противном случае выгрузку хлеба не дозволят. Для контроля при конторе имеются так называемые «береговые» и «надсмотрщики».
Береговые наблюдают за причалившими барками, а также и за количеством выгружаемого хлеба: действительно ли то количество хлеба выгружено, за которое оплачен сбор.
V
Чтобы выгрузить хлеб на берег, на сцену является крючник.
Для перемещения хлебных грузов в хлебные амбары и на лихтеры на Калашниковской пристани имеется большой спрос на мускульный труд. Летом сюда стекаются тысячи рабочих из губерний Тверской и Смоленской. По справедливости можно сказать, что многочисленные хлебные караваны со всего волжского бассейна на Калашниковской пристани проходят через руки крючника. Арена деятельности крючника очень маленькая. Вся его работа заключается в том, чтобы взвалить куль на плечи и с барки перетащить на берег до ломовика или до кладовой.
Крючники организуют артель человек в 20–30; из своей среды выбирают «батыря», главу артели, и счетчика (писаря). По окончании летнего рабочего сезона они производят «дуван», то есть дележ заработанных денег. Артель работает поштучно. За выгрузку куля или мешка взимается 7 копеек, сюда же входит и перевозка на ломовике. За бортовую перегрузку берут 5 копеек с куля. Бортовой перегрузкой называется такая, когда хлеб нагружается с одного судна на другое, с борта на борт. Артель нанимает квартиру, имеет общий стол. Рабочая пора артели начинается от Пасхи и продолжается до 14 ноября, то есть до прекращения навигации. Дуван[24] производится два раза: около Петрова дня и по окончании работ. На каждого крючника приходится от 150 до 200 рублей. Кроме артели, на Калашниковской пристани есть еще «поденщики», которые нередко в два месяца зарабатывают то же самое, что артель – в четыре. В горячее время поденщик получает от 2 до 3 рублей в день. Как исключение, были примеры, когда поденщик получал по 1 рублю за куль. Но подобный счастливый заработок бывал, когда с судном происходила какая-нибудь неожиданная оказия: например, образовалась течь, или оно погибало от напора льда. Когда вы войдете в хлебный амбар, то вас поражает гора мешков с хлебом, поднимающаяся до самой крыши; какого же труда стоило поднять 5-9-пудовые мешки на такую высоту!
Водонос, распильщик дров и прачки
При выгрузке хлеба из барки в амбары крючники применяют принцип разделения труда. При помощи крючка взваливши мешок на плечи, крючник с барки несет его на берег, кладет на особую подстановку, а сам опять идет за следующим мешком. В это время товарищ его подхватывает мешок и несет только до дверей амбара. В самом амбаре каждый мешок переходит через несколько рук; по особо устроенным лесам мешки поднимаются выше и выше, пока наконец не взгромоздятся под самую крышу. Мешки передаются не прямо из рук в руки, а для удобства ставятся на подстановки, так что мешок поднимается от одной подстановки до другой точно по лестнице. Чтобы нагрузить амбар, вмещающий 100 000 пудов, достаточно одной недели. Иные могучие плечи крючника перетаскивают в день до 2000 мешков. Во время процесса работы царит тишина: вы только слышите шаги крючников с кулями на плечах.
Выгрузка амбара производится вдвое скорее, чем нагрузка, так как в первом случае мешки скатываются сверху вниз, что значительно упрощает работу.
Теперь посмотрим, как грузят хлеб с берега на барку.
Между Петербургом и Кронштадтом работает своеобразная флотилия, занимающаяся исключительно перевозкой груза в столицу с приходящих в Кронштадт заграничных судов, и обратно – в Кронштадт, на те же суда заграничного плавания, отечественных продуктов. Суда этой флотилии называются лихтерами и бывают весьма разнообразны: лодки, полулодки, баржи, тихвинки, межеумки, берлинки, каюки, шхупера, боты, соймы и марьинки. Вместимость их весьма различна: есть палубные суда, поднимающие до 3000 кулей пшеницы и беспалубные – 40 000 пудов каменного угля. Всех судов каботажной петербургско- кронштадтской флотилии насчитывается около 1500, принадлежащих 200 хозяевам, из которых некоторые владеют 20–30 судами и более.
Фрахт взимается от полутора до трех копеек с пуда, или от 100 до 150 рублей с судна.
С открытия навигации многочисленные лихтеры бывают заняты перевозкою хлеба с Калашниковской пристани в Кронштадт, где хлеб перегружается на заграничные пароходы.
Любопытно проследить, каким образом организована нагрузка хлеба на лихтера. На Калашниковскую пристань хлеб подвозится двумя путями: по Неве и по Николаевской железной дороге. В горячее время на пристань ежедневно приходит от
