так умаешься, что, кажись, и соломину не перешагнешь! А если кули подымал кверху, потом все чудится, что в гору идешь!
Когда хлеб принят, артель крючников получает от приемщика расписку, в которой обозначено число нагруженных кулей; по этой расписке производится расчет за нагрузку. Приемщики играют значительную роль в хлебной торговле. Если приемщик становится слишком внимательным к принимаемому товару, придирается к нему, то ему отводят глаза при помощи презренного металла. Впрочем, к этому последнему средству почти всегда приходится прибегать для того, чтобы, по словам хлеботорговцев, «приемка шла веселей». Разница только в размерах подачки.
VI
Когда судно нагрузят доверху, люк запирают на замок, накладывают свинцовую печать и прикрывают кожаным брезентом, чтобы туда не проникала дождевая вода. Затем груз направляется в Кронштадт. Отправка хлеба за границу производится главным образом в первую половину лета.
Уже в последних числах мая на Калашниковской пристани происходит страшная сутолока. Ветвь Николаевской железной дороги, подходящая к пристани, запружена вагонами с хлебом. На Неве – лес мачт. Сотни ломовиков подвозят хлеб из вагонов к берегу. Тысячи крючников таскают кули. Приемщики принимают товар.
Невольно является мысль, что Калашниковская пристань – это сама земледельческая Россия. Цифры красноречиво это подтверждают. Например, от 5 до 12 мая 1885 г. по Николаевской железной дороге на пристань привезено 333 300 кулей хлеба. Имея в виду, что средний вес куля 6 пудов и что один вагон вмещает 600 пудов, получим, что в одну неделю пришло 3333 вагона, т. е. ежедневно по 476 вагонов! Но перейдем к более грандиозным цифрам. На Калашниковскую пристань доставлено кулей и мешков с хлебом:
Переведя это на пуды, выходит, что в 1884 г. на Калашниковскую пристань привезено 85 000 000 пудов хлеба.
Когда с берегов Волги или Камы хлебные караваны прибудут в Петербург, то отсюда хлебный товар принимает три различных направления: одна часть остается в Петербурге для продовольствия обывателей столицы, другая идет в Финляндию и наконец третья сбывается за границу.
В отношении экспорта хлеба Петербург занимает первое место между всеми портовыми городами России. И только в самое последнее время это первенство начинает оспаривать Одесса.
Так, например, от 1883 до 1885 года вывоз хлеба был:
В столице насчитывается до 30 контор, занимающихся хлебною торговлею. Из них самыми крупными считаются конторы Брандта, Губарта, Леона и другие.
Комиссионерская контора Брандта ежегодно отправляет до 1 800 000 четвертей хлеба, 600 000 пудов льна, 200 000 пудов льняного семени и на 3 000 000 рублей леса. Годовой оборот ее простирается до 35 000 000 рублей. Для вырубки леса она арендует до 400 000 десятин лесных участков в губерниях: Олонецкой, Вологодской и Новгородской. Лес покупается на сруб «попенно», т. е. платится определенная плата за каждый пень или дерево. При этом договариваются, какой толщины можно валить дерево и какой – нельзя, и оставлять на корню, пока не подрастет. Цена дерева на корню колеблется от 40 до 70 копеек. С каждой десятины получается от 500 до 1000 дерев.
Техническая сторона экспорта хлеба состоит в следующем: осмотр товара, приемка товара и отправка товара за границу.
На Калашниковской пристани находится несколько контор. Все хлебные операции производятся заочно, на основании пробы продаваемого товара. Обыкновенно хлеботорговец приносит или присылает в комиссионерскую контору пробу товара в маленьком бумажном пакете с обозначением сорта хлеба, № вагона, судна или амбара, где этот хлеб хранится, и, наконец, фамилии хлеботорговца. В конторе определяют «натуру» доставленной пробы; если представленный товар – льняное семя, то высчитывают процентное содержание примеси и мусора. Если запроданный товар находится в дороге, в этом случае проба запечатывается двумя именными печатями – покупателя и продавца. Затем, когда товар прибудет к месту назначения, приемщик сверяет пробу с доставленным товаром. В случае какого-нибудь недоразумения товароотправителю предлагают или «расторговаться», или сбавить цену. При отправке партии хлеба, нередко составленной из нескольких сортов хлебов, для комиссионера важно знать качество всей партии, от первого до последнего мешка. Это достигается тем, что берется понемногу товара из каждого мешка, все это смешивается и затем определяется «средняя натура» всей партии.
Часовня на Николаевском мосту
Церковь Святой Троицы
Для отправки товара зафрахтовывается какой-нибудь заграничный пароход. Стоимость провоза пуда пшеницы из Самары до Петербурга – 12 копеек. Цена морского фрахта, например, в 1884 г., равнялась 5 копейкам с пуда. Таким образом, стоимость провоза за весь путь от Самары в Лондон обходится в 17 копеек с пуда. Большой океанический пароход с грузом 100 000–300 000 пудов поспевает в Лондон в 6–7 суток. Капитан заграничного судна, приняв хлебный груз, получает вместе с тем запечатанную пробу его; на пакете обозначена «средняя натура» всего фрахтуемого хлеба. Со своей стороны, капитан парохода, в удостоверение количества принятого груза, выдает комиссионерской конторе «коносамент», который и представляется в известные банкирские дома – для учета. И только уже после этой операции контора производит окончательный расчет с продавцом хлеба.
Что касается до цен нашего хлеба в Лондоне, то, например, четверть овса в 6 пудов 20 фунтов, стоимостью в Петербурге от 5 рублей 70 копеек и до 6 рублей, продается в Лондоне от 6 ½ до 7 ½ рубля.
Закупка хлеба для потребностей столицы производится в Барановском трактире на Калашниковской пристани, куда стекаются лабазники, мелочники, булочники и пекари со всего Петербурга. Кроме того, сюда же приезжают хлеботорговцы из Финляндии по закупке хлеба для местных потребностей: ежегодно из Петербурга по Финляндской железной дороге отправляется до 2 000 000 пудов разного хлеба.
Ежедневно по утрам Барановский трактир представляет своеобразное зрелище. Хлеботорговцы сидят за чаем и беседуют между собою. Все они разделились на две группы. В одном конце трактира сидят хлебные тузы, партионщики-миллионеры, а в другом – что называется, мелкая сошка. Между этими группами сплошною толпою стоят лабазники, мелочники, булочники и пекари. Почти все хлеботорговцы, начиная от первостатейного партионщика и кончая последним мелочником, одеты в длиннополые русские кафтаны, волосы подстрижены в скобку. Зато комиссионеры, маклеры и «зайцы» одеты в новомодные клетчатые пары. По рукам ходят пакеты с пробами. У иного хлеботорговца за пазухой лежит целый ворох пакетов. У других пакеты тщательно завязаны в узелке, в платке. Там и сям видно, как пробу высыпают из пакета на руку, внимательно разглядывают и пробуют даже на зуб. Традиционный трактирный
