накрашена, то совсем чуть-чуть.
- Скукотища! Ну ладно, тогда и делать ничего не буду. Посмотрю свой сериал. Только вот есть очень хочется. Попробую бутер с колбасой сделать.
- Давай, тебе силы нужны, а я выезжаю.
Алла пробилась, когда Стас ехал в метро в тоннеле. Долго ничего не мог разобрать, кроме вибрирующего голоса, в котором слышался то ли страх, то ли возмущение. Когда поезд вынырнул на станции, Стас перезвонил.
- Что случилось?
- Этот призрак с ума сошёл после нашего разговора. Не даёт накраситься. Только собралась глаза подвести, а он рукой моей как дёрнет, и я мимо мажу. Я вся перепачкалась в подводке.
Стас улыбнулся. Может ли быть, что Алиса ревнует? Действует, словно соперница.
- А бутерброд дала тебе съесть.
- И даже кофе выпить после того, как я оставила эклер в покое. Но стоило мне только начать приводить себя в порядок, как тут началось. Расчёска в волосах застревает, подводка щёки пачкает, а тюбик с помадой и вовсе в дальний угол закатился.
- Я уже бегу, - Стас выключил телефон и понёсся вверх по эскалатору.
Алла выглядела испуганной и взъерошенной, словно воробей. Как только Стас вошёл, она бросилась ему на шею:
- Спаси меня. Я боюсь.
Стас погладил её по волосам, ощущая их мягкость, и слегка отстранил девушку.
- Погоди, я холодный, а ты болеешь, - Стас подумал: Алисе будет неприятно, если она увидит, что они обнимаются. – Завари чаю, эксперимент провести.
Как только Стас отправил Алису на кухню, он начал ощущать присутствие Алисы. И хотя он не видел её, но, когда поправлял отросшую чёлку, почувствовал, словно кто-то погладил его по волосам, а в зеркале на мгновение вместо его отражения появилась Алиса с заколотыми наверх волосами. Такой, какой он её увидел. Стас даже оглянулся, подумав, не подкралась ли Алла сзади, но девушка гремела посудой на кухне.
«Я знаю, что ты здесь, Мари-Алиса», - тихо сказал Стас и прошёл на кухню. Алла в голубом махровом халате с капюшоном заваривала чай. Стас начал осматриваться. Кухня была выдержана в бело-фиолетовых тонах и укомплектована современной мебелью. Стулья, расставленные вокруг стола, накрытого клеёнчатой белой скатертью, тоже были в тон фиолетовым панелям кухни. Судя по всему, ремонт делался недавно.
- Присаживайся, - сказала Алла и усмехнулась: - Уже боюсь, как бы он не выдернул из-под меня стул, когда буду садиться.
- К чаю ничего нет, кроме этих проклятых пирожных, - Алла поставила блюдце в центр стола. – Попробуй, вдруг ты ему понравишься.
- Кстати, я люблю эклеры, - признался Стас. И, вообще, обожаю сладкое. Нас в детдоме не баловали. Самое большое лакомство: кусок белого хлеба, тонко намазанного варёной сгущёнкой.
Алла сочувственно кивнула. Стас окинул взглядом пространство, но опять нигде не увидел той чудесной сферы, которую каким-то чудом узрела камера телефона. Он протянул руку к блюдцу и мысленно спросил: можно, милая?
И тут блюдце подъехало к нему ближе, на миг, ослепив его вспышкой сиреневых огоньков.
- Ох, ничего себе, ты ему понравился! – Алла опёрлась на стол, чуть не расплескав чай. – Ты видел? Блюдце само к тебе подъехало. Попробуй-ка съесть.
Стас протянул руку за эклером, опять мысленно поблагодарив Алису, не в силах произнести ни слова. Откусил. Губы растянулись в блаженной улыбке. Не так часто встретишь такой вкусный заварной крем, такой толстый слой шоколада.
Алла, забыв про чай, смотрела на него, не мигая, словно он был фокусником, глотающим огонь.
- Очень вкусный эклер, спасибо, - сказал Стас. – Спроси у мужа, где эта кондитерская, я буду туда заходить.
- Угу! – Алла кивнула. – Ну и что мне теперь делать с этим призраком? Нельзя глаза подвести и губы накрасить?
- Давай я попробую с ней договориться.
- Почему ты говоришь она? – внезапно глаза Аллы расширились. – Я поняла. Это твоя Алиса? Так?
- Правильно мыслишь. Сама посуди, ты вернулась, а твоё тело занято, квартира занята. На машине её ты ездишь? Как она должна относиться? Ты сама бы что сделала на её месте? С твоим то характером.
- Убила бы! – мрачно заметила Алла. – Но по своей воле, я из этого тела не уберусь, сколько бы она не хулиганила.
Стас кивнул.
- Я уже это понял.
Вспомнился разговор с Екатериной Семёновной. Самое время переключить Аллу.
- Мне нужно кое-что тебе рассказать. Только не кидайся в меня посудой. Или лучше пойдём в комнату.
- Надеюсь, в спальню? Поддержишь мой постельный режим?
Стас почувствовал, как в воздухе повисло напряжение.
- Алла, тебе не стоит даже так шутить. К тому же я тебя предупреждал: наши отношения должны быть только дружескими. Особенно, если не хочешь неприятностей.
- Ладно, пошли, девственник. В гостиную, а не в спальню. Подумаешь, пошутить нельзя? Ты своими заявлениями меня только раззадориваешь. Не понимаю, что плохого, если мы немного развлечёмся? Тело то твоей любимой Алисы? Ой, - Алла потёрла плечо, с которого сполз халат, - Стас своими глазами увидел красное пятнышко. – Она меня ущипнула.
Стас рассмеялся.
- Ты поосторожнее. Эта душа не побоялась сунуться в пекло сражения.
- Ладно, я виновата. Больше не буду. Вот, даже халат поправлю. Пошли уже, я умираю от нетерпения.
Гостиная оказалась уютной, хотя и небольшой. Диван, два кресла. В стеклянном шкафчике Стас обнаружил бокалы и сервизы. Привлекли внимание тёмно-зелёные шторы с рисунком.
- Напоминает картину Моне «Пруд с кувшинками», - заметил Стас. – Расцветка в таких же тонах.
- Странно, я помню все картины Моне, но не помню собственной жизни.
- Это нам и предстоит восполнить. – Они уселись в кресла. Стас подвинул поближе к себе кружку, стоящую на столе.
- Знаешь, вчера я бы в твоём доме…. – начал он.
Во время его рассказа, Алла то смеялась, то плакала, то вскакивала, то садилась. А когда дошло до сцены в общежитии, добралась до серванта с бокалами.
- Какая же я дура! Дура! Набитая дура! - кричала Алла и, схватив бокал, швырнула его об стенку.
- Ты обещала! – Стас хотел схватить её, но что-то удержало его в кресле. Ему почудилось, что Алиса была вовсе не против разбитой посуды, только бы он не прикасался к Алле.
Методично перебив первый ряд, - Алла упала в кресло. Подняла заплаканное лицо на Стаса.
- Понимаешь, почему я отношусь к мужикам потребительски? Вас нельзя любить. Как только
