Нинель не выдержала и двух недель. В тот день, когда мне делали люмбальную пункцию, она позвонила Рику и заявила, что если он не вернётся, будет жалеть об этом всю жизнь. Он не стал её слушать — спешил ко мне в больницу. И просто надоело. Через два дня мать Нины сообщила ему о смерти дочери. Она повесилась в своей комнате, не оставив никакой записки. Тот факт, что перед смертью дочь попыталась связаться с моим братом по телефону, заставил женщину узреть причину самоубийства в их ссоре. Помутившийся от горя рассудок теперь судил за мёртвых живых…
Мне ничего не сказали. Я чувствовал натянутость в поведении близких, но объяснял её ожиданием своего диагноза. Наши врачи уже нашли то, что искали. Требовалось дополнительное подтверждение из научно-исследовательского центра. Когда наличие проклятой филадельфийской хромосомы в моём костном мозге узаконили на официальном бланке, поставив диагноз "хронический миелобластный лейкоз", я воспринял это спокойно, не впадая в транс. Андрвал не избегал меня, всё время продолжая беседовать как с равным. Дал почитать книжку Бернхарда Кременса, которая доходчиво повествовала о лейкемии и как с ней жить и бороться. Он по-прежнему успокаивал, что чем быстрее мы начнём лечение, тем больше шансов на победу. Поскольку хроническую фазу заболевания признали ранней, мне с согласия родителей назначили курс химиотерапии.
Целый год выпал из моего уходящего детства безвозвратно. В больнице тоже есть жизнь, ограниченная режимом процедур. Но люди здесь не живут, а пережидают течение времени. Как в тюрьме, до полного освобождения. Постепенно привыкаешь сдавать по утрам кровь, шлаки, взвешиваться, и лишних двести пятдесят граммов — уже событие дня. Таблетки, капельницы, рентгены и кушетки — продолжение твоей тени, а чужие печальные судьбы — лишь часть твоей собственной. Кусочек окна в палате высвечивает другую жизнь. Потустороннюю. Глядишь, и с каждым днём всё меньше веришь, что и ты там бывал когда-то…
3. ИСЦЕЛЕНИЕ
Проделав долгий путь на пятой точке в междугороднем автобусе, Елена едва передвигала затекшие ноги вверх по лестнице. Ужасно ныл крестец. Она всегда с трудом выдерживала длительные поездки, втайне мечтая об услугах телепортации. Тяжёлый рюкзак на колёсиках волочился сзади, издавая стук, скрип и шебуршание. По ходу он вытирал пыль и грязь множества ног, прошедших до него.
У дверей их с Анькой квартиры стоял красивый парень в светлом плаще и подбирал на связке ключ к замку. Его задумчивость красноречиво указывала на то, что он недавно пользуется связкой. В мозгу у Лены вспыхнула красная лампочка с целым реестром мер предосторожности, необходимых в данной ситуации. Посетовав на свою беспечность, она запоздало огорчилась: и дезик-пульверизатор, и расческа с острым наконечником, и зонтик — все подручные средства женской самообороны поглотило нутро рюкзака. Пока развяжешь тесёмки, начнёшь копаться, уйдёт масса времени! Этому амбалу ничего не стоит в один прыжок преодолеть десять ступенек и кокнуть её по голове. Или придушить… Интересно, какой способ он выберет? В Елене проснулось писательское воображение. Черт подери, этот маньяк совсем не замечает присутствие хозяйки квартиры — так увлеченно пытается засунуть в замок очередной ключ!
Девушка ещё раз оценила свои шансы на спасение: место дислокации невыгодное — между этажами. Бежать вверх, мимо него, или вниз и звонить в чужие двери? Вряд ли ей откроют. Снимая жильё в новом доме, они с Анькой забыли познакомиться с соседями. Дуры! Не зря же говорят — с соседями надо дружить, соседское око всевидящее, а ухо всеслышащее. И что в таких случаях кричат? Насилуют! Грабят!! Точно никто не откроет, наоборот замкнутся на пару дополнительных оборотов. И собачку накинут. В смысле, цепочку на дверь. Лена вспомнила, что кричать нужно: "Пожа-а-ар!" И голос делать пострашнее. Пожар штука заразная, волей-неволей прийдется спасаться. Не через окно же прыгать. Четвёртого этажа…
Но до четвёртого ещё добежать надо! Лена тяжело вздохнула.
— Привет! Вы долго там стоять собираетесь? — это он ей? Ну и ну! Не зная, что ответить, девушка пожала плечами.
— Так тяжело вздыхаете. У вас проблемы?
Помимо приятной внешности природа подарила ему бархатистый баритон.
— Да, у меня проблема. Хочу достать кое-что из сумки, но боюсь — не хватит духу воспользоваться…
Он улыбнулся ямочками на щеках и стал спускаться:
— До меня дошло! Вы — Лена. Давайте сумку, я помогу, — он взял её рюкзак за ручку, а ей протянул ключи. — Копаюсь в вашем замке. А вы что подумали?
— Подумала, заезжий чип-енд-дейл ошибся дверью, — она послушно двинулась за ним и своим рюкзаком, свободно болтающимся в его руке.
— Я похож на стриптизёра?
— На классного стриптизёра. Распустите волосы, напяльте блестящие трусики, и вы — кумир! Не забудьте намазаться бронзовым кремом и резинку на причинном месте пошире, чтобы было куда доллары засовывать…
Он замедлил шаги и обернулся. Глаза их встретились. Девушка невольно залюбовалась его лицом, серьёзным и в тоже время мягким.
— Я чем-то испугал вас, Лена?
— Чуть-чуть. Уже прошло. Вы — Марк, Анин друг?
— Да. Она где-то задержалась. На этот случай и дала мне ключи. А вы приняли меня за грабителя?
Лена ловко извлекла из его набора нужный ключ и открыла дверь:
— У нас и грабить-то нечего. Часы тёти Танины с боем Анька выключила, мебель старая, — не успела два шага сделать в прихожей, как под ноги кинулась целая свора орущих кошек. — Есть ценные породы пушнины.
Она села на корточки и принялась перецеловывать урчащие мордочки.
— Проходите, Марк, не стойте на пороге! Я сейчас…
Внимательные голубые льдинки напряженно изучали её в сторонке ото всех.
— О, да у нас прибавление! Ты кто? Ну же, иди сюда! Кис-кис!
Никакой реакции. Слившийся с обоями монолит. Марк снял плащ, обувь и отправился на кухню.
— Киса, ты дикарка? Как тебя зовут?
— Энни, — он ответил за малышку, — ужасная эгоистка и вредина. Шипит на всех. Спит только с Аней.
Лена осторожно взяла котёнка на руки, предварительно отцепив каждый коготок от коврика:
— Так ты теперь спишь на моём месте? Непорядок…
Отвернув от Лены мордочку и растопырив подушечки лап, Энни выгнулась дугой. Девушка устыдилась двусмысленности обронённых слов и виновато посмотрела на Марка, который изучал неровный клочок бумаги.
— Анна в больнице…
— Что с ней?
— Проходит врачей для санитарной книжки.
— Фу, а я невесть что подумала! — она отпустила Энни на волю и, поднявшись с колен, пошла проверять холодильник: — Бардак. Форменный. Стоит мне уехать, как ледяная избушка снова девственно чиста! Чем она питается, не знаешь?
