Яку не отводил взгляда.
— Ваш новый духовный наставник прибывает сегодня?
Сёнто чуть не рассмеялся. «Нет, дружище, так просто тебе меня не обескуражить. Мы оба следим за его путешествием».
— Я жду его уже несколько дней. А что?
— У императора есть основания подозревать, что этот монах опасен для вас, ваша светлость.
— Понимаю. Это и в самом деле так, генерал Катта?
Яку опустил взгляд на свои сильные руки, покоившиеся на коленях, и снова поднял глаза на Сёнто. «Твоя тактика скоро перестанет действовать», — про себя усмехнулся князь.
— Мы получили сведения об этом юном монахе, которые нас… встревожили, князь Сёнто.
— Можно поподробнее, Катта-сум? У меня не сложилось впечатления, что в юноше есть что-то странное.
Яку негромко откашлялся, как человек, которому предстоит сообщить дурные новости, и необходимость поделиться ими причиняет ему боль.
— Мы получили донесение, в котором говорится, что брат Суйюн прошел совершенно особенную подготовку, сущность которой нам не совсем ясна. Проведя год в Ва старшим инициатом, он обучался у самых уважаемых братьев-ботаистов, и они относились к нему чуть ли не с почтительностью. Все время, пока он был в Ва, сестры общины ботаисток следили за ним и даже подсылали к нему молодую послушницу — конечно, переодетую в мужское платье, — чтобы получше узнать его. У сестер, кстати, ничего не получилось. Похоже, мальчишка обладает способностями, редкими даже для Молчаливых. — Яку произнес это слово с нескрываемой неприязнью. — И именно он выбран духовным наставником для вас, князь Сёнто, для наместника, пользующегося наибольшим уважением императора. Мы опасаемся, что здесь пахнет заговором — против вас, или против императора, или же против вас обоих. Ботаистам нельзя верить! Они слишком удалились в сторону от учения Владыки Ботахары и чересчур часто вмешиваются в дела империи. Я не верю, что они могли измениться, несмотря на все миролюбие нынешнего главы их ордена. — Яку замолчал, и Сёнто заметил, что генерал пытается справиться со своим гневом так, как делают единоборцы, — его дыхание стало ровным, а лицо — почти безмятежным.
Сёнто вновь послушал сад. Интересно, ощущает ли Яку с его обостренным восприятием единоборца присутствие телохранителей? Несомненно, он понял, что они тут, — не зря ведь он обучен умению слушать тишину.
— Я считаю, Катта-сум, что братья-ботаисты ведут себя очень любезно по отношению к нашему императору, пожалуй, даже слишком любезно. Разве не преподнесли они ему в дар землю, которую император собирался у них выкупить еще год назад? Разве не благословили они Сына Неба и его династию, обеспечив тем самым его поддержку всеми последователями Ботахары? Ходят слухи, что они предлагали императору и более значительные услуги, от которых он отказался.
— Ботаисты ничего не предлагают просто так. Они торгуют человеческими душами, обменивая свое так называемое просвещение на золото и власть. Они — лицемеры, не знающие преданности никому и ничему, кроме собственных корыстных устремлений.
«А не учил ли Ботахара, что в других мы больше всего ненавидим те пороки, которые наименее приятны нам в нас самих?» — подумалось Сёнто.
— И все же, Катта-сум, я не вполне понимаю, чего хочет император. Я не вправе отказаться от духовного наставника, об этом не может быть и речи, так как я заключил соглашение с орденом. Кроме того, за его услуги я заплатил приличную сумму — золото в обмен на духовные знания, как вы выразились. Полагаю, вы посетили меня, просто чтобы передать опасения императора по этому поводу?
— Император считает, что вы поступите мудро, отослав монаха назад к его учителям, господин наместник.
— Генерал Яку, — проговорил Сёнто, выбрав самый покровительственный тон, — я не могу сделать этого, опираясь только на ту скудную информацию, которую вы сообщаете. Наша семья постоянно пользовалась услугами духовных наставников в течение вот уже пяти столетий. И Сёнто склонны видеть в этом безусловную пользу для себя. Мне с трудом верится, что орден ботаистов отправил бы монаха, способного представлять угрозу для императора, в дом Сёнто. Это так же бессмысленно, как отправить его в дом к Яку Катта! — Сёнто засмеялся и жестом приказал слуге наполнить чашки.
— Как император предсказывал, так оно и вышло: вы не послушались его совета, — холодно сказал Яку, игнорируя смех князя.
— Катта-сум, император — умный и рассудительный человек. Он не мог ожидать, что я откажусь от духовного наставника и нанесу оскорбление ордену, имея столь слабые доказательства. Если у вас появятся какие-либо иные сведения, достаточные, чтобы меня убедить, тогда я посмотрю на ситуацию иначе. Скажите, а почему сестринская община следила за молодым монахом? Согласитесь, это довольно странно.
— По правде говоря, господин наместник, нам это неизвестно.
— Гм… Итак, я получил предостережение. Я буду наблюдать за монахом очень тщательно. Ничего больше мне не остается, верно?
— Один выход есть. — Яку вновь пронзил Сёнто взглядом, но это уже не произвело должного эффекта. — Император предлагает приставить к монаху слугу. Слугу, обученного смотреть, слушать и передавать информацию. У меня есть такой человек. Если вам будет угрожать опасность, он заметит это.
— И тут же сообщит Яку Катте? — не сдержавшись, ухмыльнулся князь.
— Все его донесения будут в первую очередь проходить через ваши руки, ваша светлость.
— Понятно. — Сёнто взболтал содержимое чашки. — Своим вниманием император оказывает мне большую честь, но в этом нет необходимости. Я — Сёнто, и я не нуждаюсь в опеке мальчишки-прислужника. Если вас это беспокоит, я сам извещу императора о своем решении.
«Ах, Яку, ты, должно быть, и вправду уверен, что можешь меня уязвить, иначе ты ни за что не предложил бы так плохо замаскированный план. Но Нисима будет в безопасности, — сказал себе Сёнто, в сотый раз мысленно повторяя эти слова со вчерашнего вечера. — Я позабочусь об этом».
Яку перевел взгляд вдаль.
— Как вам угодно, господин наместник, — произнес он, однако смирения в его голосе отнюдь не слышалось.
«С этим человеком нужно держаться настороже, — подумал Сёнто. — Черный Тигр может выпрыгнуть из темноты без предупреждения».
— Император оказал вашей дочери большую честь, не так ли? — неожиданно спросил Яку.
— Своим вниманием и щедростью он оказал честь всей моей семье, — ответил князь почти механически.
— Вы правы. Приятно пользоваться благосклонностью императора, верно? — Сёнто ничего не сказал, и Яку продолжил: — Мне приказано сообщить вам, что император позаботится о безопасности вашей дочери, пока вы будете в Сэй. Он очень тепло к ней относится, впрочем, как и все остальные. Она хороша собой, талантлива и наделена очарованием, а это очень редкое сочетание.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
