- Я сам поеду и заберу жену.
Вскоре он очутился в центре города и оставил машину на парковке, не известной большинству туристов. Летом узкие мощеные улочки Толедо были переполнены гостями города, но магазин художественных принадлежностей находился в узком переулке, куда отваживались забредать немногие.
Войдя, Карлос стал смотреть на разные приспособления для рисования, довольно хаотично разбросанные по торговому залу. За прилавком никого не было, но имелся звонок и табличка рядом с ним: «Нажмите».
Он заметил дверь, которая вела во внутренний дворик. Карлос испытал странное ощущение. Сердце перевернулось в груди, когда он увидел за дверью Бетси. Она распустила волосы по плечам; на солнце они переливались, как шелк. После переезда в Испанию она немного загорела и с каждым днем становилась все красивее и сексуальнее.
Она стояла у небольшого фонтана во внутреннем дворике, а рядом с ней стоял длинноволосый молодой человек, чьи руки были покрыты татуировками, и еще несколько типов - по виду художников. Кто-то бренчал на гитаре; до Карлоса донесся негромкий гул голосов.
Вдруг Бетси вскрикнула: Татуированный плеснул в нее водой.
- Так нечестно! - Она рассмеялась и отбросила волосы от лица. Мокрая блузка прилипла к груди, что явно заметил Татуированный.
Что-то горячее и жгучее вспыхнуло в груди у Карлоса. Когда он услышал непринужденный смех Бетси, собственническое чувство разгорелось в нем, как пожар. С ним она никогда так не смеялась и не была такой беззаботной, мрачно подумал он. Ощущение предательства, словно нож, вонзилось ему в сердце. Проклятие, она ведь его жена и мать его сына! Они должны быть семьей!
Он вдруг понял, как отчаянно хотел семью. Его семья должна была заменить ту, которую он разрушил.
Но внутренний голос подсказывал: он недостоин семьи. Он признал, что держал Бетси на расстоянии нарочно. Она - единственная женщина, способная снести барьеры, которыми он оградил свои чувства.
Бетси посмотрела на часы. Скоро за ней должен заехать Пабло. При мысли о возвращении в «Орлиную крепость» у нее упало сердце. Конечно, ей нравится быть с Себастьяном, но хо те лось бы познакомиться с другими матерями малышей, чтобы ее сын общался со своими ровесниками. Она уныло подумала о Фраддлингтоне, где обзавелась несколькими друзьями.
Конечно, общение с Гектором в магазине стало приятной переменой после чопорных званых ужинов, которые она посещала с Карлосом. Ни у кого из его близких друзей не было детей, а все женщины были невероятно шикарными. Бетси их побаивалась.
Шестое чувство заставило ее обернуться. Сердце екнуло у нее в груди, когда она увидела, как во внутренний дворик выходит Карлос. Всем, кто не знал его, могло показаться, что он расслаблен. Но блеск в его глазах и напряженная линия подбородка предупреждали: он в ярости.
Она понимала, что мокрая блузка липнет к груди. Гектор просто дурачился, но она подозревала, что Карлос усмотрит в происходящем что-то другое. Стоило ему взглянуть на нее, и ее соски тут же предательски набухли. Такая неспособность сдерживать свою реакцию на мужа была одной из причин, почему она старалась проводить с ним как можно меньше времени.
Гектор и его друзья Антонио и София смотрели на Карлоса с выражением благоговейного ужаса. Хотя он ушел из профессионального тенниса, в Испании его по-прежнему считали национальным героем.
- Здравствуйте! Чем я могу вам помочь? - спросил Гектор по-испански.
- Я приехал за женой. - Ягуар улыбнулся, оскалив зубы.
Гектор укоризненно посмотрел на Бетси:
- Ты забыла сказать, что твой муж - великий Карлос Сегарра!
Она прикусила губу, не в силах объяснить, что ей хотелось подружиться с кем-то самостоятельно, а не производить на людей впечатление, хвастая своим мужем.
- Пойдем, querida! - приказал Карлос.
Бетси ощетинилась от его высокомерия, но складка у него на лбу не позволила ей устроить скандал.
- До скорого! - сказала она Гектору и, не посмотрев на Карлоса, прошла вперед.
Когда они вышли на улицу, он схватил ее за плечо и повел туда, где оставил машину. Бетси не выдержала.
- Тащить меня нет необходимости. Какая муха тебя укусила? - осведомилась она, когда он распахнул дверцу своей спортивной машины.
- Дома поговорим, - буркнул он.
Садясь на пассажирское сиденье, Бетси чувствовала себя проштрафившейся школьницей. Когда они доехали до дома, она ожидала, что Карлос потащит ее к себе в кабинет.
Она быстро зашагала впереди него к лестнице.
- Мне нужно переодеться.
Она зашла в детскую, чтобы посмотреть на Себастьяна. Мальчик еще спал. Джинетт оторвалась от книги.
- Я подниму его, когда сам проснется, - прошептала няня.
В главной спальне Бетси сняла мокрую блузку и бросила в корзину с грязным бельем. С порога послышался голос Карлоса, и она развернулась к нему лицом. Ее розовый кружевной бюстгальтер не более откровенный, чем верх от бикини, который она надевала в бассейн, уверяла она себя, и все же ей было неловко стоять перед ним полураздетой. Она скрестила руки на груди.
Карлос вошел в комнату и с силой захлопнул за собой дверь.
- Больше ты его не увидишь.
- Кого? - удивилась она.
- Твоего приятеля из художественного магазина.
- Гектор мой друг… а вовсе не приятель. Не верится, что ты обвиняешь меня в…
- Я видел, как он на тебя смотрел. - Карлос стиснул зубы. - Ты флиртовала с ним и смеялась.
- Ничего я не флиртовала! У Гектора есть подружка! - Она в досаде вскинула руки вверх. - А смех - не преступление. Мне хочется смеяться, только когда я общаюсь с друзьями, с которыми познакомилась в художественном магазине! Гектор некоторое время жил в Англии. Так приятно разговаривать с кем-то без испанского разговорника! - Бетси ссутулилась. - Мне очень одиноко после того, как я переехала в Испанию… В доме почти никто не говорит по-английски. Мы общаемся с твоими друзьями, но у меня с ними нет ничего общего. - Она не скрывала дрожь в голосе. - Я пытаюсь учить испанский, но трудно говорить на новом языке и жить в другой стране, где я чужая. Домом занимается прислуга, и еще у нас есть няня, которая присматривает за Себастьяном. Я не играю никакой роли…
- Твоя роль - быть моей женой, - сухо заметил Карлос.
- Ты не хотел жениться, а наш брак… фарс. Тебя и дома-то почти не бывает. - Бетси запальчиво изливала свое недовольство и досаду, словно прорвало плотину. - Как ты смеешь обвинять меня в том, что
