– Нет, боюсь, что нет.
– Возможно, кому-то из бывших служащих оно что-то скажет… Если вы найдете хоть одного.
– Можно надеяться.
Подошла Марит и восстановила свои права на мою левую руку. На лице у нее была широченная ухмылка, и я почувствовал, что с тех пор, как она оставила меня, ее настроение намного улучшилось.
– Это просто замечательно!
– Да?
– Это самая жуткая картина на всем аукционе – не хочу вас обидеть, Алехандро, – и она называется "Ничто у меня в животе", автор Элизабет Тернер. Это, ну, это…
Алехандро указал туда, где были развешаны полотна.
– Чтобы поверить, вы должны сами увидеть.
Марит кивнула, и мы втроем стали пробираться сквозь толпу. На картине было изображено человеческое тело, но в мертвенных тонах, с серо-зеленоватой кожей покойника. Впрочем, оно выглядело обтянутым скорее резиной, чем кожей, и туго свернулось в клубок в центре полотна. Лицо искаженной фигуры пряталось в тени, но рот у нее был – отчетливый рот со стиснутыми зубами, расположенный на правой пятке.
Я содрогнулся. Зрелище было ужасное, но тем не менее вызывало во мне сочувствие, ибо в нем я увидел себя. Спрятанное лицо было моей утраченной личностью, а попытки разомкнуть рот и выкрикнуть правду могли означать какое-то ключевое воспоминание. Расползающаяся кожа напоминала о моих попытках изменить себя. Нерис Лоринг явно считала, что наняла убийцу, чтобы убрать своего отца, и возможно, я действительно прибыл ради этого, но теперь у меня не было никакого желания становиться убийцей.
– Несомненно, впечатляющее полотно, – выдавил я.
Алехандро улыбнулся:
– Оно заговорило со мной, когда я его увидел. Образ отталкивающий, но техника прекрасная, и превосходное знание анатомии.
– Но могли бы вы прожить в одном доме с этим? – спросил я.
Он покачал головой, а Марит хихикнула.
– Вот почему это прелестно, – прежде чем сказать что-то еще, она оттащила нас подальше от картины. – Я считаю ее отвратительной и противной, но я выставила на нее цену. Нерис немедленно перекрыла мою ставку, и теперь у нас с ней небольшое сражение. Она победит, но ей это обойдется недешево.
Я поднял бровь:
– Ас чего ты взяла, что она не хочет просто взвинтить цену, чтобы заставить тебя выложить деньги?
Алехандро покачал головой:
– Нерис никогда не проигрывала – за исключением, может быть, того случая, когда отец не согласился с ней и освободил Марит от пункта о "запрещении конкуренции" в контракте. Вот где истоки этой вражды.
Она ни за что не сдастся.
– А значит, ей придется любоваться этой штукой до конца своих дней, – прошептала Марит.
Наверху, на балконе девяносто первого этажа, я увидел Нерис, пристально разглядывающую картину. Она еле заметно кивнула, и на табло появилась новая цена.
Я видел удовлетворение на ее лице, но оно было вызвано не только тем, что она перекрыла ставку.
Она тоже отождествляла себя с картиной и, я это чувствовал, будет часами любоваться ею.
Глава 13
На следующее утро, едва открылись двери лифта, я подумал, что спустился в ад. Жара ударила меня словно боксер. Я ступил в нее, надеясь, что найду местечко попрохладнее, но не тут-то было. Обжигающий жар не спадал, и я чувствовал, как мой нос раскаляется изнутри.
Нэтч Ферал перешла через улицу.
– Добро пожаловать в реальность, Кейнмен.
– Добрый вечер… – начал я, но вдруг сообразил, что сейчас день. – Я хотел сказать…
– Ничего. В Затмении всегда ночь. – Она повернулась и пошла, предоставив мне догонять ее. – Вроде у нас есть наводка на одного малого, с которым ты захочешь поболтать. Только сперва зайдем к Вату.
Я кивнул ей в спину и быстро нагнал ее. На приеме Нерис быстро покончила с ценовой войной, затеянной Марит, и Марит, побитая, но непобежденная, отступая, разыграла целое представление. Поскольку Нерис разговаривала со мной в течение заметного, хотя и недолгого, времени, Марит, уходя, слегка укусила меня за ухо, намекая, что Нерис, может быть, и выиграла битву, но войну еще предстоит завершить.
Мы вернулись к ней домой, и она предельно красноречиво принесла извинения за то, что так бесстыдно использовала меня, чтобы дать сдачи Нерис.
Я проснулся, не помня никаких сновидений, и не стал тревожить Марит, предоставив ей наслаждаться заслуженным отдыхом. В просмотровой комнате я набрал номер оперативного каталога муниципальной библиотеки и выбрал всю информацию по теме "Скрипичник".
Самое большее, что мне удалось найти, была весьма заслуживающая доверия статья о буром пауке-отшельнике, известном также под названием «скрипичник». Но, хотя они и встречаются в Фениксе, "черная вдова" попадается гораздо чаще, а скрипичников обычно считают несуществующими.
Как Койота.
В десять позвонил Алехандро и сказал, что они с Джитт составляют список членов старой гвардии «Лорики», отправленных в отставку после того, как Нерис сделала из своего папаши короля Лира. Большинство из них жили на виллах для отставных сотрудников, а счета и уход оплачивала «Лорика». Алехандро не оставил у меня сомнений в том, что Нерис будет держать их под контролем до тех пор, пока вся информация о «Лорике», которой они располагают, не потеряет рыночную ценность.
Еще он сказал, что Джитт нашла человека, который работал в «Лорике» со времени ее основания. Фил Костапан, чернокожий, всю жизнь проработал уборщиком в «Лорике». Она добавила его в список потому, что он был самым первым служащим Неро Лоринга, и тот лично присутствовал на обеде по случаю выхода Фила на пенсию. Она заметила, что эти двое всегда брали отпуск в одно и то же время, а Алехандро добавил, что им удавалось очень хорошо скрывать свою дружбу.
– Нэтч, ты уверена, что знаешь, где живет Костапан?
Она кивнула:
– Знаю, но он чем-то сильно напуган. Пошли слухи, что он уже умер.
– Умер?
Нэтч пожала плечами.
– Мертвый мертвому рознь, Кейнмен. Костапан не хочет, чтобы его искали, вот и считается, что он живет в могиле. Мне посчастливилось узнать больше. – Она проворно пробежала между автомобилями, а на той стороне оглянулась на меня и покачала головой.
Я подождал более безопасного разрыва в потоке движения и догнал ее перед бетонным зданием, похожим на бункер.
– Я просто умираю в ветровке и джинсах. Как ты можешь таскать на себе столько одежды?
Ответом мне было движение плеч, поднявшее и опустившее просторную кожаную куртку Нэтч. Под курткой у нее была свободная полосатая рубашка, а дальше – темно-зеленое гимнастическое трико. Прорехи джинсов, располосованных опытной рукой от бедер до лодыжек, открывали ноги, обтянутые черным эластиком. Белые кроссовки выглядели новыми, но шнурки она явно никогда не завязывала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
