Через какое-то время на льду стоял белый медведь, который вразвалочку двинулся дальше. Направление не изменилось, просто человеческий след продолжился медвежьим.
Теперь мороз напрасно пытался ухватить за бок — медвежья шкура была ему не по зубам. Шерсть медведя даже ультрафиолетовые лучи способна поглотить. Каждая отдельная ворсинка — полая внутри, являя собой идеальный световод. Потому медвежья шкура поддерживает идеальный тепловой баланс за полярным кругом.
Изредка попадались поля ровного льда. Алмазным крошевом искрилась поверхность, а даль размывалась.
Медвежий силуэт, едва различимый на фоне снега, упорно двигался к неведомой цели.
Совершенно прозрачный чистый воздух и голубое небо дополняли друг друга. Ни единого живого существа вокруг. Лишь тишина, которую щекотало лёгкое поскрипывание снега.
К вечеру установилась отличная погода. Горизонт просматривался, казалось, до бесконечности.
Но вот, ландшафт изменился. Показались холмы, свободные от снега. Запахло свежей землёй. Меж холмами голубыми и зеленоватыми пятнами виднелись небольшие озёра.
Медведь остановился на краю снежного поля и вздохнул. Его очертания подёрнулись дымкой — началась обратная трансформация.
Совсем скоро со склона спускался человек в меховой куртке, очутившийся в оазисе посреди ледяной пустыни.
Здесь не было никакой растительности, но разноцветные скалы в меру сил оживляли ландшафт. Узкая долина привела к небольшому озерцу, на берегу которого человек и остановился. Прислонился к валуну и прикрыл усталые глаза.
Тишину происходящего нарушил звон бьющегося стекла.
С этим звуком зияющая трещина расколола воздух позади валуна, и оттуда вынырнула мужская фигура.
— Ты верен себе, Аксан, — не открывая глаз, произнёс усталый путник.
— Я рад вас видеть, учитель. — Новоявленный улыбнулся. — Наконец-то я нашёл вас.
— Нашёл-таки… А открывая портал, снова разбил что-то… с той стороны.
Пришедший пожал плечами.
— Какую-то колбу в лаборатории. Не стоит внимания. Прогресс алхимии из-за этого не остановится. — Он немного помялся. — Учитель!..
Сидевший у валуна вздрогнул и открыл глаза.
— Не называй меня так.
Аксан замер.
— А как, учитель?
Мучительно щурясь, тот поднялся и выпрямился.
— Как угодно, только не так. Попроще.
— Хорошо, Кар-Ванн. Как скажешь, — послушно отозвался прибывший.
— Просто Карн.
— Хорошо, — ещё раз повторил Аксан. — Можно с тобой поговорить?
— А если нельзя, ты просто уйдешь?
— Нет, — с заминкой отозвался Аксан. — Слишком долгими и тяжёлыми были поиски, чтобы я сейчас отбыл обратно ни с чем.
— Вот видишь, мы уже разговариваем.
— Ну зачем ты так… Учитель Карн.
— Ты опять? — Взметнувшийся взор был готов пронзить, растерзать и растворить одновременно.
Но слегка напрягшийся Аксан выдержал его.
— Твоё отрицание прошлого всё равно не изменит его. Ты для меня, как и для многих, был и остаёшься учителем.
— Был, но не остаюсь. И уже никогда не буду. Я снял с себя эти полномочия.
Аксан словно хотел было что-то сказать, но встречный взгляд его остановил.
— Ты можешь, по крайней мере, уважать моё решение!
— Разумеется, я уважаю его, — отозвался Аксан. — Хотя и не понимаю.
— А вот это не обязательно, — усмехнулся Карн.
Аксан пытливо глянул на него.
— Твой характер испортился за то время, что мы не виделись.
— Неужели… — прозвучало довольно ехидно.
— Не знаю. Но ты изменился.
— Людям свойственно меняться.
— Порой, в худшую сторону.
— По-разному.
Аксан не выдержал и захохотал. От его хохота вода в озерце вскипела и поменяла свой цвет на бирюзовый.
Карн остудил её, лишь дохнув в сторону озера, и расстегнул воротник у куртки.
Бывший ученик удовлетворённо глянул на утихомиренную водную гладь и сказал:
— А мне даже нравятся такие изменения в тебе. Наверное, именно дальний вояж оказал столь благотворное влияние на твою натуру.
Карн подобрал камешек на берегу и запустил его вскользь по поверхности озера. Тот послушно запрыгал, и, выполнив тринадцать положенных прыжков, утонул. Правда, на прощанье булькнул.
Аксан приподнял левую бровь, бросив искоса взгляд на своего бывшего учителя, и провозгласил:
— Угу!..
Скатал в пальцах огненный шарик, величиной не более грецкого ореха, и подкинул его на ладони. Тот, как живой, заискрился и запульсировал. Аксан дунул на него и проводил взглядом. А шарик поскакал по глади озерца, чуть не вереща от удовольствия. Уже на излёте выполнил кульбит в воздухе, плюхнулся в воду, где и изошёл паром.
— Вот так, примерно, — удовлетворённо подытожил маг первой категории.
— Фокусами занялся на досуге?
— Разминаюсь, — хмыкнул Аксан.
— Так о чём, любезный ученик, ты собирался со мной поговорить?
— О том самом, — нахмурился великовозрастный ученик. — Я пришёл звать тебя домой.
— До-омой!.. — со свистом протянул Карн.
Аксан хмуро кивнул.
Архимаг пнул ногой близлежащий валун, и тот задумался: стоит ли обидеться?..
Как капризный ребёнок, Карн откликнулся:
— Я не хочу домой!
— Но пора возвращаться, — с возможной мягкостью возразил собеседник.
— Не хочу!
— Это смешно, Карн. Ты бросил на произвол судьбы целую страну, весь народ Илейи!
— Почему бросил? Я оставил Илейю в благоденствии, обеспечив райское житьё всем её гражданам. И чтобы достигнуть этого, положил все свои способности, весь свой пыл, всю свою жизнь, наконец! Неужели вам этого мало?
— Мы благодарны тебе, Карн. — Аксан склонился в почтительном поклоне. — Илейя действительно процветает, но…
— Что ещё?
— Благоденствие постепенно развращает её. Идеальный климат, отсутствие войн, возобновляемые ресурсы, высокий уровень быта… Прекрасно! Но ни мораль, ни духовные ценности, ни цель в жизни подарить нельзя.
— Банально, но верно, — скучающим тоном вставил Карн.
— Хоть это и общеизвестно, но…
— Скучно и противно, — перебил ученика учитель. — Я потому и сбежал от вас. Счастье, поднесённое на блюдечке с голубой каёмочкой, безвкусно.
— Потому я и пришёл за тобой! — с дрожью в голосе воскликнул Аксан. — Нам нужен твой ум, твои умения, чтобы изменить неизбежное. А неизбежен кризис и упадок.
— И снова в бой? — с насмешкой отозвался архимаг. — Сейчас мне по нраву суровая природа, без излишеств. Не знаю… Право же, не знаю.
— Пожалуйста…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
