задержался с переездом, и хотел максимально ускориться.
Софья решила сначала приготовить ужин, а потом, если что, сходить за ним.
Так она и сделала, но в квартире Протасова было тихо.
Куда же он мог подеваться?
Непонятно почему, но ей вдруг стало страшно. Это было глупо, конечно. Ну что с Иваном может случиться? Скорее всего, это Басов так ее настроил своими страшилками.
Софья стала упорно прогонять страх, но получалось плохо. К тому же, пока ждала, незаметно для себя съела почти полбатона белого хлеба. Просто отщипывала кусок за куском и пихала в рот, стоя у окна и глядя туда, где должен был пройти Иван, возвращаясь домой. Беду она обнаружила, когда от сухомятки стала безбожно икать, и это стало последней каплей.
Софья схватила телефон и уже собралась набрать номер Басова, как сотовый, наконец, зазвонил.
– Ты что?! Ты где?! – завопила она, услышав голос Ивана.
– Софья, прости. Не мог ответить. На работу вызвали. Похоже, мой отпуск окончен.
– Так пять дней же еще!
– Пять дней – это по трудовому законодательству, а по присяге – встал и пошел.
– Так и что теперь? Снова на три недели?
– Нет, пока я в расположении. Но приходить буду поздно. Ты как, не против?
Спрашивает, не против ли она? Вот чудила! Да она «за» всеми четырьмя лапами!
– Поздно – не беда.
Она чуть было не сказала – «это не худшее». Удержалась. Не стала волновать человека. Неужели начинает привыкать к роли подруги моряка? Вот уж никогда бы не подумала!
Услышав ее ответ, Протасов так обрадовался, что обещал звонить по сто раз на дню. Ну если не сто, то два раза обязательно: в обед и перед тем, как соберется домой. Подойдет?
Ей подошло.
– А сегодня, прости, не смогу вернуться. У нас тут внештатная ситуация. Разгребаю.
– Тогда до завтра, – ответила Софья и прямо почувствовала, как где-то далеко Протасов облегченно вздохнул.
Чтобы протолкнуть в желудок съеденный хлеб, она заварила чай с имбирем и выдула три чашки.
Ну и молодец же ты, Софья Павловна! Хорошо худеешь! Просто замечательно! Если продолжать в том же духе, недели через две Протасов тебя обхватить не сможет!
Тут еще не к месту вспомнился сексапильный гарнитурчик, купленный с мыслью произвести фурор. Он так и лежал нераспакованным.
Когда до него, наконец, дойдет, она не влезет ни в трусы, ни в лифчик! А ведь кучу денег потратила!
Развлекаясь мыслями об ужасающих последствиях своего обжорства, она умылась и легла. Почти успокоенная.
Ее разбудило нервное поскребывание в дверь, не в ту, что вела на площадку, а в квартиру.
Софья вздрогнула и села на диване, машинально взглянув на часы. Половина третьего.
Что такое? Протасов ключ потерял? Не похоже на него.
Ступая на цыпочках, она подошла к двери и прислушалась. В коридоре кто-то прерывисто дышал и даже как будто всхлипывал.
Помедлив, она отворила и в тусклом свете лампочки увидела Рудольфа.
Великолепного красного пальто и капора на нем не было. Сжавшись и трясясь всем телом, он предстал перед ней в пижамных штанах, разрисованных морковками, и розовой кофте с короткими рукавами. Рассмеяться Софья не посмела, потому что на лице Рудольфа ясно читался ужас.
– Что случилось? – спросила она, вглядываясь в горящие лихорадочным огнем глаза.
Бедный Рудольф смог только пошевелить синими губами и слабо взмахнуть рукой, указывая куда-то на северо-запад.
Догадавшись, что бомж в шоке, Софья молча втянула его в квартиру и захлопнула дверь. Рудольф сполз по стене и остался сидеть. Его била крупная дрожь.
Она метнулась в кухню и принесла налитый доверху стакан водки.
– Пей.
Рудольф выпил и словно не заметил, продолжая жаться к стене. Софья присела на корточки и тряхнула его за плечо.
– Ты можешь рассказать?
Рудольф кивнул.
– Погодите минуту. Оклемаюсь.
– Закусывать будешь?
– Нет. Еще водки принесите.
– Не принесу. Ты же свалишься сразу и заснешь.
– Тогда воды.
– Это пожалуйста. Только давай лучше в кухню. Там разговаривать сподручнее.
С трудом поднявшись, бедолага проковылял в кухню и свалился на стул. В воздухе сразу запахло нестерпимым бомжацким духом. Софья поставила перед Рудольфом кружку и села поодаль, стараясь дышать через раз.
Выпив воды, Рудольф наконец немного пришел в себя и поведал, заикаясь, что спать в своем логове он лег позже обычного, за полночь, по банальной причине – зачитался.
– У Гессе я особенно обожаю «Игру в бисер». Такая, знаете ли, отточенность слога и стиля! Я ценю ее гораздо выше «Степного волка», хотя темы книг близки.
Софья вздохнула, но перебивать не стала. Рудольф спохватился и заговорил быстрее.
– А через малое время меня разбудили какие-то странные звуки со стороны соседнего подъезда.
Софья насторожилась. Соседнего?
– Вначале я подумал, что у Зои Модестовны очередной приступ черной меланхолии. Иной раз она весьма шумлива бывает, я рассказывал. Но тут до меня донесся вскрик. Негромкий. И короткий. Такой… даже не знаю… безнадежный. Я испугался.
Рудольф сглотнул и посмотрел на Софью умоляюще.
– Только под закуску, – предупредила она.
– Грасьяс, – поклонился Рудольф и одним махом опрокинул в себя стакан, снова налитый до краев.
Софья пододвинула сковородку с холодной картошкой и сунула ему вилку.
Рудольф жадно припал к еде. Софья ждала, понимая, что бомж пытается справиться со своим состоянием.
– Простите меня. Обычно я вовсе не так бесцеремонен. Понимаю, что мое поведение – моветон и все такое, но кроме вас не сообразил, к кому пойти, – проговорил он наконец, вытирая рот рукавом.
– Так что случилось-то?
– Зоя Модестовна мертва.
Софья крепко сжала губы.
– Убили ее. Причем ужасным образом. Сначала ударили по голове, а потом беззащитную задушили.
Она разжала губы и медленно выдохнула.
– Я пришел слишком поздно.
– Пришел бы раньше, лежал бы рядом, – проговорила Софья.
Рудольф мотнул лохматой головой.
– Я тоже подумал об этом в первое мгновение, чего теперь стыжусь.
– А убийцу видел?
– Нет, конечно. Никого уже не было. Только Зоя Модестовна.
– Кто это мог быть? Из ваших? Может, она поссорилась с кем-то?
– Господь с вами! Мы же не слабоумные! Если кто-то из нас совершит преступление, хана всем! Нет! Эту вероятность я считаю близкой к нулю! Итс импосибл!
– А что взяли? Пропало что-то?
– Честно говоря, я не мог производить осмотр! Это было слишком! Я просто бежал быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла! Как лермонтовский Гарун с поля брани! Очнулся под вашей дверью. В коридор, простите, проник по привычке, на автомате.
– Тогда пошли вместе.
– Ни за что! Меня кондрашка хватит, если снова туда попаду.
– Тогда звоним в полицию.
– Майн гот! Меня же сразу
