упекут! Причем навеки!
– Слушай, Рудольф. Ты взрослый и умный человек.
Тот взглянул с сомнением.
– И должен быть готов к тому, что тебя заберут и разбираться не станут. Поэтому давай попробуем осмотреть место преступления, чтобы у тебя появился хоть малюсенький шанс не сесть за убийство. Вдруг мы сможем найти улику, которая укажет на преступника.
– Вы имеете правоведческое образование?
– Нет, но теперь об этом жалею. Сам посуди, одной мне не справиться. Я не смогу определить, что пропало, а это может стать подсказкой. Тогда легче будет от ментов отбиться.
Все еще сомневаясь, Рудольф сжевал кусок сыру, выпил еще один стакан воды, а потом наконец собрался с силами и гордо встряхнул головой.
Запахло так сильно, что Софье пришлось задержать дыхание.
А она-то думала, что принюхалась.
– Хорошо. Я готов. Как говорится, двум смертям не бывать, а одной не миновать.
Софья побежала одеваться, а, выходя, прихватила плед для Рудольфа и две пары хозяйственных перчаток. Пригодятся.
Зоя Модестовна лежала на спине, вытянувшись во весь рост. Софья ожидала увидеть тощенькую старушку, но бомжиха оказалась большой и толстой дамой лет семидесяти на вид, не больше.
«Конечно, с одного раза такую зашибить непросто», – подумала Софья, удивляясь, что так хладнокровно рассматривает труп.
Рудольф жался к ней, как ребенок к мамке, и всхлипывал.
– Осмотри все хорошенько и попытайся выяснить, пропало ли что-нибудь из вещей, – протягивая ему перчатки, приказала Софья.
С трудом оторвавшись от своей защитницы, Рудольф стал осматривать чердак, заставленный старой мебелью и закиданный рухлядью, собранной, казалось, со всего города.
Софья присела у трупа.
– Рудольф, а чем ее могли ударить?
– Статуэткой Моцарта, играющего на скрипке, подаренной мною на день ангела, – мгновенно материализовавшись у нее за спиной, услужливо пояснил Рудольф.
– Как ты узнал? – обернулась Софья.
– По следам крови.
– Ты видел? И где она?
– Вот.
Рудольф протянул ей статуэтку, держа обеими руками.
Софья вскочила.
– Ты с ума сошел? На ней же теперь твои отпечатки! Сказала же: надень перчатки! – набросилась она на бедолагу, выхватив Моцарта.
Музыкальный гений был примерно сорока сантиметров роста и весил больше килограмма. Таким любого укокошить можно.
– И что нам теперь делать? – спросила она, понимая, что вопрос чисто риторический.
– Сейчас я вытру, – засуетился тот и схватил тряпку.
– Господи! Ну что мне с тобой делать? Будет еще хуже. Если выяснится, что ты стер отпечатки, то решат…
– Я и есть убийца?
– Ну конечно!
– Матушка Софья Павловна, не губите, – прошептал Рудольф побледневшими губами.
– Где она лежала?
– Вот тут.
– На полу?
– Ну да.
– Далеко от трупа.
– Я думаю, что он ее отбросил после удара, – предположил Рудольф.
Софья кивнула и уложила композитора на пол.
– Наверное, они боролись, и статуэтку отпихнули ногой. Смотри, вот так она лежала?
– Оф кос.
– Больше не трогай.
– А как же отпечатки?
– Как, как! Попробуем выкрутиться.
Она снова нагнулась над трупом. На виске убитой черным пятном расползся синяк. Удар, судя по всему, был сильным, но не точным. Пришлось душить. Чем?
Софья оглянулась. Ни веревки, ни лески, ни шарфа. То есть орудие убийства преступник забрал с собой. Не хотел оставлять следов. Умный.
Она осторожно приподняла руку убитой. Раз Зоя Модестовна боролась за жизнь, должны остаться следы. Интересно, как они должны выглядеть? Одежда порвана, но кто знает, когда это случилось. Кровь под ногтями? Да под этими ногтями не только кровь, тут вся таблица Менделеева. Что еще? След на шее? Резкий, заметный. А каким он должен быть?
– Да кто ж его знает, – произнесла она вслух.
– Я внимательно осмотрел. Все на месте, – подходя и стараясь не смотреть на тело подруги, сообщил Рудольф.
– Уверен? Может, от волнения что-то пропустил?
– Уверен. Ведь так… упорно убивать человека… можно только за что-то ценное, да?
Он сглотнул, удерживая слезы.
– Все, что ей было дорого, Зоя Модестовна хранила в нижнем ящике комода. Залезть в него можно лишь с обратной стороны. Ящик заперт на ключ, а задней стенки у комода нет. Надо отодвинуть его от стены, и попадешь в ящик. Об этом знали два доверенных лица – я и Куропаткин, но он сейчас в Ялту укатил автостопом. Погреться решил.
– Ничего не взяли?
– Ровным счетом. Все на своих местах. И комод не отодвигали, это точно. Иначе сработала бы система оповещения.
Софья взглянула удивленно.
– Под ножкой комода утенок резиновый засунут. Если не достать, он пискнет, и запахнет хлоркой, которую Зоя Модестовна в него засунула.
– Понятно. А в других местах?
– Софья Павловна, поверьте, тот, кто убил, был не из наших. И приходил он не за бомжацким добром.
– А за чем?
– Не знаю, – вздохнул Рудольф. – Сейчас меня больше волнует мое собственное будущее. Звучит эгоистично, но что поделаешь. Живой человек думает прежде всего о себе. Се ля ви.
Софья поднялась и огляделась.
Похоже, осмотр дал немного. Точнее, не дал ничего, кроме уверенности, что убийца пришел к Зое Модестовне неслучайно. Рудольф прав. Преступник знал, куда и зачем шел. Он шел убивать.
Но за что можно прибить безобидную бомжиху?
Хотя почему безобидную? Для кого-то она была очень опасна, раз ее так – как там Рудольф сказал? упорно? – убивали.
И что теперь прикажете делать? Труп все равно рано или поздно найдут. Рудольфа, ближайшего соседа по чердаку, заберут не задумываясь. И вряд ли кто-то сможет убедить ментов, что он ни при чем.
Надо позвонить Протасову. Тьфу ты! Какому Протасову! Он сразу схватит ее в охапку, утащит на свой крейсер и запрет в каюте на пудовый замок! Или на Северный полюс вышлет посылкой!
Софья посмотрела на понурую фигуру Рудольфа. А с этим что делать? У себя в однушке прятать на случай, если убийца снова наведается? Может, его просто спугнули, поэтому он не забрал то, что искал.
– Пошли отсюда, – скомандовала она бодрым голосом.
Рудольф обреченно поплелся за ней, но у выхода остановился.
– Мне кажется, будет лучше, если я пока перекантуюсь у Степана Петровича. У себя оставаться боюсь.
– А где это?
– Литера А нашего же дома. У него условия похуже, но все-таки. Безопаснее.
– Я смогу тебя там найти?
– Сможете, но лучше дайте мне ваш телефон. Как-то неловко такой даме шляться по чердакам.
Удивившись, Софья хотела поинтересоваться, откуда он собирается ей звонить, но тут Рудольф вынул из кармана смартфон с разбитым стеклом и деловито поинтересовался:
– У вас МТС или Билайн? У меня Мегафон. Он дешевле обходится.
Софья уже не знала, плакать или смеяться.
– В помойку чего только не выбрасывают. Диву даешься, – пояснил Рудольф, видя ее изумление. – Вполне
