— А это видела? Видела?
Скайдер бросило в звездную пустоту и одновременно в ревущий шторм. Сквозь беснующиеся волны холодно просвечивали туманные пятнышки других галактик, а на клокочущей пене лежал отсвет близкого, пылающего Бетельгейзе И тотчас, повишясь Рэму, клокотание моря сменилось жарким вихрем протуберанцев. которые обрушились с неба на проплывающую внизу дремотную предрассветную Землю.
— Еще! Еще! — возбужденно торопила Лена.
Скайдер нырял из бездны в бездну. Несовместимое совмещалось: холодная вода и жаркий огонь, твердь и воздух, даль и близь, звезда и планета, черный вакуум и зеленая тайга… Миры мелькали, как стеклышки калейдоскопа. Они были здесь, они были там, нигде и везде, недостижимые, послушные, меняющие форму и цвет, подвластные детской прихоти, доступные, словно лежащий на ладони апельсин. Ими можно было играть, их можно было тасовать, наслаждаясь все новыми впечатлениями, все новыми сочетаниями. Галактика, зажатая в горсти…
Еще одно сочетание, еще и еще… И до бесконечности. Нет. Ладонь устала сжимать, глаза устали видеть. Лена отвернулась от экрана и деловито осведомилась:
— Как это тебе удалось?
— Головой думать надо, — наставительно произнес Рэм. Скайдер — он что? Машина, телевизионно связанная с экспедиционными кораблями. Там летят, плывут, а сюда передается изображение. Вместо учебного пособия. "Это, дети (Рэм презрительно скривил губы), земная мантия, а это корабль приближается к Сириусу. Запомните и опишите потом своими словами. Все-то по полочкам, эх! А я вот захотел и устроил смешанку.
— Смешанку?
— Угу. Все вперемежку и друг на друга. Здорово, правда?
— Здорово, — согласилась Лена, но уже без былого восторга.
Они еще немножко посмотрели смешанку. Забавы ради швырнули в кратер Этны какой-то астероид, заморозили в метановых льдах Плутона, статуи острова Пасхи, подумали — не добавшь ли что еще? — но решили, что не стоит.
— Все равно эго ненастоящее пугешествие, — сказала Лена. — Это как бы настоящее.
— Хочешь, аварию устроим? — встрепенулся Рэм.
— Так скайдер же потерпит аварию…
— А ты хочешь, чтобы звездолет?
— Нет, нет! Только…
Она замолчала.
Рэм, хмурясь, выключил аппаратуру. Чужие миры, в последний раз призывно сверкнув всеми красками, отлетели в свои недоступные для ребят дали. Лена не возражала. Рэм включил внутреннее освещение. В тесном пространстве зиял пустой ряд кресел, поблескивал металл подлокотников, над головой низкой сферой смыкался эмалевый потолок. Слепо серел экран.
Рэм неторопливо уничтожил следы своего вмешательства в конструкцию скайдера, вытер руки о штаны и открыл люк. Они вышли из шлюпки, покинули школу и задумчиво побрели через лесок, окружавший здание.
— Да, ты права, — грустно сказал Рэм. — Смешанна тоже надоедает. Что бы такое придумать настоящее?
Лена не отвечала. Она шла по дорожке, прикрыв глаза, солнечные блики теплой ладонью гладили ее лицо, ее ноги купались в легком ветерке, пахло разомлевшей веленью, и Лене было так хорошо, что никуда ей больше не хотелось, даже к центру Галактики.
А Рэм уже обдумывал план, который бы дал ему возможность попасть в одну из тех заманчивых экспедиций, что транслировались по школьному скайдеру. Для Лены он тоже искал в ней место.
Как на пожаре
ВКЛЮЧИЛАСЬ ПЕРВАЯ ПРОГРАММА. Аппарат лег в дрейф вокруг Звезды. Раскрылись щитки, выдвинулись локаторы. Тело, скользящее в холодных пространствах, стало похоже на махровую черную розу.
Датчики, как губки, впитывали информацию. Иногда по бокам аппарата вспыхивали язычки огня. Тогда его орбита петлей захлестывала бег то одной, то другой планеты. Но к их поверхности разведчик не приближался.
Внезапно приборы разведчика поймали радиопередачу.
ВКЛЮЧИЛАСЬ ВТОРАЯ ПРОГРАММА. Аппарат сошел со звездоцентрической орбиты. Теперь он узил круги над избранной планетой. Его аналитический блок ловко и быстро препарировал все радио- и видеосигналы, идущие оттуда. И когда структура языков чужого мира перестала быть тайной, ВКЛЮЧИЛАСЬ ТРЕТЬЯ ПРОГРАММА.
— "Эридан", с ума спятили!!! На четвертую, говорю, четвертую! Что-о?! «Плутон», вас еще не хватало…
Что «Эридан» валился из космоса с неисправными двигателями — ладно, это было полбеды. Что сеть внеземных станций уподоблялась теперь посудной лавке, куда попал слон, — тоже, но авария "электронного мозга" в расчетном центре! Теперь все зависит от самообладания Тан Ростова, проворства рук главного диспетчера и крепости его голосовых связок. Если бы в диспетчерской разом занялись огнем все четыре угла, суматохи было бы меньше. Видеофоны неистовствовали, как болельщики в минуту гола, наземные службы орали сразу по пяти каналам, на пульте бились в истерике операционные сигналы, а тут еще вышел на связь «Плутон»!
— Немедленно! — взмокшие помощники вздрогнули, как от удара тока. Всех переключить на вспомогательные центры, всех!
— "Плутон" не получил от вас команды, непорядок, — жирным голосом напомнил о себе орбитальный грузовик.
— Катитесь к черту! — взвешенно огрызнулся Ростов, отчаянно нажимая кнопки на пульте. — «Эридан», эй, «Эридан»!
— Буду жал…
Главный диспетчер локтем (пальцы были заняты) вырубил связь с «Плутоном». Ему было не до орбитального, ни до чего на свете, кроме «Эридана». Он с силой оттолкнул руку помощника, сующего трубку видеофона. И тут, как назло, заглушая слова, на волну «Эридана» полезла посторонняя передача! Ростову захотелось стукнуть олуха по темени.
— Эй, на волне 8119, убирайтесь прочь! Сию же секунду!!! Да не тебе «Эридан», не тебе… 17–15, даю «Эридану» 17–15, сектор «В»! Подтверждения не слышу!
Еще бы! Наглец и не думал убираться с волны. Он шпарил что-то свое, и голос «Эридана» тонул в помехах, как писк комара в реве буйвола. Тан зашелся от ярости.
— Вон из космоса!!! — заорал он так, что дневной свет в глазах пошел красными пятнами. — 8119, убирайся вон!
Кажется, помогло. Волна очистилась. «Эридан», наконец, уразумел, что от него требуется, расчетный центр справился с повреждением. Уф!.. Паника спадала.
И только теперь, когда можно было сесть в кресло и закурить сигарету, память выплеснула в сознание обрывки фраз из той, посторонней передачи. Главный диспетчер не донес сигарету до рта. Он так и замер, выпучив глаза.
Аналитический блок разведчика трижды оценил ситуацию. Ошибки не было. В ответ на дружеское послание с планеты последовал энергичный и недвусмысленный приказ убраться. У автомата не было гордости, но она была у его создателей. Они предусмотрели возможность враждебного отказа, и потому немедленно ВКЛЮЧИЛАСЬ ЗАПАСНАЯ ПРОГРАММА.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
