На проезд. На таксу сторожам, завмагам, ментам, другим поставщикам. На питание. На другие непредвиденные платы. К тому же уровень продаж тоже неизвестен. Тому же Окуню придется отдать процент. Так что, там остаются совсем копейки.
Едва удержался от смеха. Когда увидел, как помрачнели парни. Так всегда бывает. Стоит только подсчитать расходы. И удачная сделка становится просто сделкой. Тут и праздновать нечего.
— Но унывать тоже не надо. Выше нос, — теперь дам-ка я им сладкий пирожок с полки. — Мы действительно провернули все четко и грамотно. Показали, что умеем работать. И теперь у нас есть канал поставок. А в будущем, если все сделаем правильно, он может принести хорошую прибыль. Вот тогда и отпразднуем.
Парни опять повеселели. Какое у них пластилиновое настроение. Можно лепить, как хочешь.
Я заметил, что так у многих советских людей. Они не испорчены рекламой и мошенниками. Верят каждому слову.
На улице пошел дождь. Остаток времени до обеда мы посвятили учету товаров. Я достал тетрадку. Записал туда весь приход. Поставил дату.
Почерк у меня трудночитаемый. Как у врача. Я специально такой выработал. Чтобы посторонние не могли понять.
Потом лично проверил каждый товар. Каждые джинсы, юбку, куртку. Все сигареты и духи. Все до мелочи. Хотел убедиться в качестве.
Сразу видно, что вещи привезли отличные. Действительно из Англии. Оригинал. За это можно не беспокоиться.
Брака тоже нет. Все товары в упаковках, с этикетками, бирками. Только одни джинсы оказались чуть испачканы. А еще в одном джинсовом костюме я обнаружил непонятное.
Конкретно, в куртке. Во внутренней подкладке. Внизу, ближе к талии. Там, где двойной толстый слой ткани.
Ощупал подкладку изнутри. И почувствовал уплотнение. Здесь нет кармана. Но под тканью что-то есть.
Может, просто лишний кусок денима? Материала, из которого делают джинсы. Я ощупал и услышал хруст бумаги. Нет, это другое.
Я оглянулся на парней. Они столпились у входа. Болтали, пили лимонад и смеялись. Перед капотом машины.
А я стоял у дальней стены. Копошился в багажнике. Где лежали вещи. Сначала парни пытались мне помогать.
Но им быстро наскучило. И они переместились к капоту. Под разными предлогами.
И сейчас я остался в одиночестве. Сначала хотел бросить куртку. Но потом передумал. Поискал нож.
Нашел на полке стеллажа. Вернулся к багажнику. Вспорол подкладку. Пощупал.
И обнаружил лист бумаги. Развернул. Там открытка. Машинописные буквы. «Уважаемый Борис Игоревич, ЦК профсоюза работников угольной промышленности празднует юбилей, 50 лет с момента создания. Приглашаем Вас на торжество, которое состоится десятого октября с. г., в ресторане „Дружба“, в девятнадцать часов».
Хм. Проект пригласительного? Скорее всего. Непонятно, как затесался под прокладкой. На таможне засунули? Или в гостинице? Но он был именно зашит под прокладкой.
— Витя, ты чего там затих? — спросил Паша. — Помощь нужна?
Ладно. Потом разберемся. Я сунул записку обратно в подкладку.
— Не, просто задумался. Все в порядке.
Надо завершить учет. Это важнее, чем дурацкие пригласительные, забытые в куртках.
Посчитал товар. Упаковал обратно в рюкзаки. Часть в сумки. Сегодня надо встретиться с Окунем.
И передать ему на реализацию. Часть товара. Оставлять себе и жадничать не имеет смысла. У нас его все равно слишком много. Только по срокам надо договориться.
Дождь снаружи утих. Капали мелкие капли.
— Что теперь, френды? — спросил Ракета. — По универам разбежались?
Я покачал головой.
— Не до универа сейчас. Надо везти Окуню. И начинать скидывать. Самим. У меня дела на Горького. Кто мне поможет докинуть фирму до «Березки»?
У Ракеты неотложные дела в универе. А вот Паша и Алекс согласились.
Мы закрыли гараж. Ключи я забрал себе. Взяли рюкзаки. Почапали по мокрым улицам.
Сначала пошли в закусочную. Пообедать. Лидия Михайловна, как я и говорил, очаровательна.
— Что же вы, мальчики, так редко заходите? — спросила она. — Раньше каждый день. А теперь только раз в неделю.
Я хотел придумать другую причину. Типа, за учебу взялись плотно. Или старушек помогаем через дорогу переводить. Но Паша брякнул:
— Работы много, Лилия Михайловна. Мы ведь, как фуражиры. Доставляем. Все, что надо.
Глаза женщины зажглись алчным огнем. Она положила мне котлету. И долила подливки.
— А есть духи, Паша? Французские? Два раза в ГУМ ездила. И не нашла. Что теперь делать, не знаю.
Духи у нас с собой. Как раз, в рюкзаках.
Но после истории с Антохиным и его боевой комсомольской дружиной я решил поостеречься. Не махать товаром налево и направо. Продавать из-под полы. А не в открытую.
Но Паша продолжал делать ошибки. Одну за другой. Видимо, зеленые глаза женщины лишили его последних остатков разума.
— А вот, у нас есть, — руки заняты подносом. К счастью. А то бы прям здесь духи из рюкзака вытащил. — Но только…
Я наступил ему на ногу.
— Но только мы сейчас давайте пообедаем. А потом Паша подойдет. И скажет, куда идти. Хорошо, Лилия Михайловна?
Женщина улыбнулась. Добавила нам еще котлеты и подливки. Мы отошли с подносами.
— Не надо больше продавать в открытую, — сказал я. — Это слишком опасно. Можно залететь по-полной. Хотя бы в подъезде прятаться. Или отойти куда подальше. В уединенное место.
Ракета кивнул.
— Вери гуд. Точно. Риск, конечно, дело благородное. Но лучше не дрыгаться. Чтобы без траблов.
Во время обеда я распределил обязанности. Сейчас свободная минутка. Обед и отдых.
Мы отвезем товары Окуню. Потом свободны до вечера. Но вечером уже надо скидывать шмотки. Чем больше они лежат, тем хуже.
— Рядом с «Березкой» можно скидывать открыто, — напомнил Ракета. — А вот в городе надо тариться. Может, в гараж водить их?
Паша возмущенно покачал головой. Я согласился с ним.
— Нет, гараж — это склад. Тоже ненадежный. Будем водить туда посторонних, сразу видно. Нет, это не то. Надо что-то еще тише. Может, возьмем ячейку на вокзале?
Ракета подумал. И ответил:
— Так там тоже много народа. В крайнем случае, можно квартиру снять. Какую-нибудь хибару. И там уже работать. Мы правда, в таком случае уже Окуню на пятки будем наступать. А ему это не понравится.
Идея мне понравилась. Пожалуй, лучший вариант. Тем более, что это проверенный способ. Оптовики так и работают.
— Хорошо. Ищите хату. С Окунем я сам разберусь. Но пока что он даже знать не будет. А до этого будем тариться. По кушарам. В подворотнях. Другого ничего не остается.
— «Березки» это, само собой, не касается, — добавил Паша. — Там можно продавать в открытую. Если будет оплата, то заранее предупредят. А вот возле гостиниц да, лучше тариться.
На том и решили. После обеда мы поехали в «Березку» на Горького. Желательно, конечно, знать, там он или нет. Но сейчас не эпоха мобильников. Если нет, придется
