нем странную записку. Спрятанную за подкладкой. Понимаете?
В холле находился пожилой мужчина. Все еще сильный, с прямой осанкой. Как будто палку проглотил. Он заинтересовался. Подошел.
Постовой при виде него вытянулся.
— Что тут происходит? — спросил мужчина. — Вы к кому, гражданин?
Я снова объяснил ситуацию. Показал костюм и записку. Мужчина заинтересовался.
— А почему иностранец дал его вам? — спросил он.
В это время сзади в здание ворвались комсомольцы и милиционеры. Бросились ко мне. Я отступил.
— Что такое, товарищи? — строго спросил мужчина. — Вы зачем здесь? Представьтесь, пожалуйста.
Вроде негромко, но все равно хорошо слышно. И авторитетно. Милиционеры остановились. И комсомольцы тоже. Заправили рубашки, поправили пиджаки и брюки.
— Лейтенант Рубилин. Отделение милиции сего района. Мы преследовали этого гражданина, — один мент козырнул, а потом указал на меня. — Для задержания. И препровождения в участок. Он подозревается в спекуляции и торговле с иностранцами. А также проведении валютных операций.
Я замотал головой.
— Ничего подобного. Просто разговаривал с иностранцами. Объяснил, как пройти к достопримечательностям. А он за это дал мне подарок. Но я сразу его принес к вам. Вот сюда, на Лубянку.
Пожилой мужчина усмехнулся. Все сразу понял. Кивнул милиционерам.
— Я примерно понял что случилось, товарищи. Однако, вынужден сообщить, что мы не можем отдать вам этого гражданина. Он доставил нам любопытное донесение. Мы проверим его. А затем сообщим вам. Если данные не подтвердятся, мы предоставим вам этого гражданина. В полное, так сказать, распоряжение.
Делать нечего. Милиционер кивнул. Потом почтительно спросил:
— Разрешите спросить? С кем я разговариваю?
Мужчина тоже поправил пиджак. Застегнул на одну пуговицу.
— Майор госбезопасности Станислав Бурный. А теперь попрошу очистить помещение. Здесь слишком много народа. А вас, гражданин, прошу следовать за мной.
Милиционеры уныло поплелись к выходу. Комсомольцы перед ними. А я прошел через турникет вслед за Бурным. Он остановился.
— Покажите дежурному документы.
Я достал студенческий и отдал постовому. Он записал мои данные в журнал. Отдал студенческий. Мы пошли дальше.
Пересекли холл. Коридор, лестница, третий этаж. Снова коридор. И кабинет. Номер тридцать восемь. Пустой.
Бурный завел меня внутрь. Усадил на стул. Сел рядом за стол. Взял чистый лист бумаги и карандаш.
— Ну, давай, рассказывай. Все по порядку.
Тут уже тоже делать нечего. Я попал в ощип. Спасался от гончих. И угодил к волкодавам. Причем по собственной воле.
Впрочем, всей правды я все равно рассказывать не собирался.
Сообщил, что учусь в Полиграфе. Иногда меняю вещички у иностранцев. И вот сегодня утром мне один дал вот такой костюм.
Я хотел его загнать. Но обнаружил записку. Потом меня чуть не поймали. И я пришел сюда, в КГБ. Чтобы оказать, так сказать, посильную помощь.
Бурный внимательно выслушал. Кое-что записал. Особенно приметы иностранца. Потом кивнул. Указал на меня.
— Сиди тут. Я сейчас пойду, проверю, все, что ты сказал.
И ушел. А я остался сидеть на стуле.
Отсутствовал долго. Я уже весь извелся от безделья. За окном наступил вечер. Потемнело. Опять пошел дождик.
Я уже детально изучил кабинет. В углу пустой шкаф. Стол и три стула. На столе бумага, карандаши. Графин с водой. И стаканы. Пока ждал, я выпил всю воду.
Кстати, попробовал выйти, а дверь заперта.
Бурный вернулся через три часа. Сурово взглянул на меня. Причем пришел не один.
А с другим комитетчиком. Почти таким же. Тоже в костюме, подтянутом, только помоложе. Лицо квадратное, шея толстая. Глаза внимательные. Как буравчики.
— Ну что же, Орлов, — Бурный отдал мне студенческий. Сел за стол. А его спутник встал рядом. Сложил руки на груди, оперся о край стола. — Любопытную ты нам историю тут рассказал. Не всю, правда, кое-что утаил. Но мы все выяснили. Да и сам ты личность примечательная. Говорят, хорошую скорость недавно развил. Летишь вперед. Бешеными темпами.
Я уже пришел в себя. И давно продумал, что говорить. Я знал, что он так скажет. Но все зависит от того, что они накопали.
— Да нет, я просто карабкаюсь чуток вверх, — ответил я. — Каждый сам пытается вылезти, правда? А что насчет записки? Это туфта? Или что-то стоящее?
Бурный переглянулся с товарищем. Промолчал. Зато ответил тот.
— Меня зовут Коренев Игорь, — сообщил он. — Я куратор гостиницы «Интурист», так сказать. Должен знать все, что там происходит. Мы проверили всех иностранцев, контактировавших с тобой. Сегодня утром как раз прибыла группа иностранцев. Все они получили от фарцовщиков много сувениров. И взамен отдали много привезенной одежды. Эта группа отличается от остальных. И среди них действительно есть крайне интересный гражданин Великобритании.
Он замолчал и глянул на Бурного. Тот продолжил.
— Короче говоря, Орлов. Мы все выяснили про тебя. Ты, оказывается, лентяй и тунеядец. Пропускаешь занятия. Употребляешь алкоголь и сигареты в общежитии. Ведешь асоциальный образ жизни. За юбками побегать не дурак. Можно сказать, морально разложившийся тип. К тому же, рьяный фарцовщик. Не самый удачный вариант для сотрудничества с нами.
Ага, теперь он меня специально принижает. Чтобы я стал сговорчивее. Мотивы понятны. Хочет сделать из меня очередные глаза и уши.
— Товарищ майор, так что же сделал такого этот гражданин Великобритании? — спросил я. Пропустил мимо ушей его тираду. Насчет плохого меня. — Скажите прямо. Эта записка что, не просто так? Я помог вам или нет?
Бурный вздохнул. Глянул на Коренева. Потом кивнул.
— Да, помог. Ты это хотел услышать, Орлов? Это не просто записка. Это послание. От иностранца. Для своего связного. Здесь, у нас. В СССР. И нам нужно, чтобы ты вошел с ним в контакт. Мы подозреваем, что связник должен выйти на тебя. Сам. А ты должен сообщить об этом. Понятно?
Я кивнул. Отлично. Оказывается, я все-таки вытащил удачный лотерейный билет.
— Конечно, понятно, товарищ Майор. Только можно уточнить пару вопросов. Получается, я вам теперь нужен? Позарез. Чтобы войти в контакт с этим связником? Кроме меня, этого сделать никто не сможет?
Бурный кивнул.
— Да, получается так. Ты нам нужен. Разумеется, на время сотрудничества мы оградим тебя. От преследования милиции или соперников. Того же, как там его? Село или Совхоз?
Коренев тоже кивнул. Он все стоял со сложенными на груди руками.
— Колхоз. Борис Почкин. Весьма примечательный полукриминальный элемент. Дважды судим. Сконцентрировал в своих руках торговлю с иностранцами в «Интуристе». И вокруг него. Подчиняется Яну Резунову по кличке Косой. Это он подставил Орлова сегодня, потому что опасался возросшей конкуренции. Тебя описывают очень замечательным образом, Орлов. Гений торговли. Тот, который может уломать кого угодно. Витя-Одиссей, надо же.
Я встал. Прошелся по кабинету. В раздумьях. На самом деле, я уже давно все решил.
— Нет, так
