Гейвин не мог не прийти в восхищение от хладнокровия мисс Черристоун, ее явного нежелания портить себе нервы по пустякам. Например, сам он был крайне удивлен, когда после ужина, едва успел выйти из столовой, к нему обратился дворецкий с просьбой разобраться в одном важном деле, и еще более поразился, услышав обвинения в адрес мисс Черристоун. Представить себе, что они справедливы, было просто немыслимо. С одной стороны, Кумбес никогда не внушал ему особого доверия, несмотря на то что представил отличные рекомендации, с другой – было неясно, какими соображениями руководствовался дворецкий, выдвигая обвинения, более смахивающие на оговор с умыслом.
– Милорд, .никогда прежде не видела ни одного из этих предметов, – сказала мисс Черристоун, по-прежнему не проявляя никаких признаков нервозности, чего, по вполне понятным причинам, можно было ожидать от служанки, даже ни в чем не виновной, окажись та в подобной ситуации. – А мистер Кумбес никогда не был в моей комнате. Ручаюсь, он даже не знает, где она находится.
Хотя Фредерика обращалась к графу, отреагировал – и довольно бурно – мистер Кумбес:
– На самом верхнем этаже! Как это не знаю, если вы с девчонкой бегали целое утро вверх-вниз по черной лестнице, да еще с таким шумом, что и мертвый бы проснулся!
– Кумбес, вы что, столкнулись сегодня с Кристабель? – Тон лорда Сибрука не таил в себе никакой опасности, зато сузившиеся глаза не сулили ничего хорошего. – Скажите, а вам доводилось видеть ее прежде?
– Нет, милорд! Слухи доходили, не скрою, но, так как ребенок, будем говорить, ваша тайна, я был не склонен проявлять любопытство, – сказал он самодовольно. – Вам бы следовало нанять такую няньку, которая бы свои обязанности выполняла более осмотрительно.
Лорд Сибрук бросил взгляд на мисс Черристоун, вскинувшую при этих словах подбородок.
– Под осмотрительностью мистер Кумбес понимает, надо полагать, покладистость няни в обмен на его молчание, – сказала она насмешливо, признав тем самым, что не оставила без внимания выпад дворецкого, хотя самого и взглядом не удостоила, поскольку не отводила глаз от лорда Сибрука. – Милорд, он угрожал мне. Сказал, что сделает все, чтобы мне отказали от места, когда я отвергла его грубые притязания. Так что это, – она пренебрежительно кивнула в сторону письменного стола, где лежали какие-то тряпки с безделушками, – очевидно, из арсенала его приемов.
– Ах ты, нахалка! – заорал мистер Кум-бес. – Да кто поверит хотя бы единому слову какой-то там помощницы экономки или няньки, уж не знаю, кем ты нанялась сюда на самом деле! Я, милорд, ее и пальцем не коснулся. – Он повернулся спиной к графу, как бы желая изобразить запоздалое раскаяние: мол, довели, вот и не сдержался.
–Благодарю вас, мисс Черристоун! Пока все, – сказал Гейвин, не повышая голоса.
Граф явно хотел, чтобы она ушла прежде, чем он приступит к выяснению обстоятельств инцидента у Кумбеса. Поняв его намерения, Фредерика так и сделала. Как только за ней закрылась дверь, лорд Сибрук сказал совершенно убийственным тоном:
– Мистер Кумбес, я вас больше не задерживаю! – Мысль о том, что этот мужлан приставал к мисс Черристоун, неожиданно привела его в ярость. – Немедленно покиньте этот дом, оставьте свой адрес у миссис Эбботт, ваши вещи и причитающееся жалованье вам доставят утром.
–Что-о-р-о? – Кумбес потерял всякую осторожность. – Вы поверили згой девице, которая сначала строила мне глазки, а потом откровенно попыталась соблазнить прямо на площадке черной лестницы? – Более наблюдательный человек непременно отметил бы лихорадочный блеск глаз графа, однако дворецкий, что называется, увлекся и перегнул палку. А между тем любому мало-мальски сообразительному человеку известно: что чересчур, то слишком. – Уж если на то пошло, она такая…
Удар в челюсть послал его в нокдаун.
– Вон! – взревел Гейвин, глянув на уже бывшего дворецкого, растянувшегося на полу. – Еще одно слово, и я за себя не отвечаю!
Кумбес поднялся. На исказившейся физиономии злоба и страх боролись за первенство. Открывая дверь, он обернулся.
– А вашей светлости я бы посоветовал не рассчитывать, будто, уходя, буду блюсти ваши интересы, – хмыкнул он. – К концу недели весь Лондон узнает о вашем пригульном отпрыске. Еще посмотрим; что скажет обо всем этом ваша богатенькая нареченная! – Он юркнул за дверь, громко хлопнув ею в прямом и переносном смысле.
Гейвин подождал немного, а когда услыхал гром парадной двери, обрушился на себя.
Неврастеник, дурелом! Позор… С кем связался! Кто может сказать, чтобы он когда-либо усердствовал по части рукоприкладства? Конечно, его способности в этом плане известны. К примеру, у «Джентльмена Джексона»… Но чтобы вот так, в гневе, ударить человека по лицу? Нда… В школьные годы, правда, доводилось: чуть что – сразу в глаз. Кумбес, конечно, негодяй. Его заключительные слова – тому подтверждение. Но все-таки… все-таки джентльмену негоже ронять себя. Переусердствовал. В чем дело, почему?
Лицо Черри с широко распахнутыми глазами, беззащитными, хоть и прикрытыми дурацкими очками, связалось в одну прямую с наглой физиономией Кумбеса. Хамское отродье!.. Позволил себе лапать… Ярость опять захлестнула его. А это как понимать? Уж не пленила ли его няня Кристабель? Вздор, чепуха… Совсем не в его вкусе. Она положительно никакая, вот разве ее зеленые глаза… Опять не то! Когда возникает необходимость защитить, скажем, сестру, друга, меньше всего думаешь о внешности. Резонно? Вполне…
Не имея привычки подвергать сантименты тщательному разбору, Гейвин раздраженно дернул за сонетку. Хватит рассусоливать! Раз уж помолвлен, надо жениться. Любовницу отправил в долгосрочный отпуск, и, стало быть, зеленые глаза, да хоть любые иные, – дело двадцатое.
Дверь приоткрылась, и на пороге появился молчаливо-осторожный камердинер.
– Мецгер, не в службу, а в дружбу, скажи мисс Черристоун, что я жду ее.
Как-никак обязан я поставить ее в известность, чем дело кончилось с этим Кумбесом, размышлял лорд Сибрук, да и результаты поисков, предпринятых каждым из них сегодня, надо бы обсудить. Непроизвольно пригладив ладонью шевелюру, он сел за письменный стол.
Не без волнения приняла Фредерика приглашение явиться к лорду Сибруку. Она только что вернулась к себе и даже не успела осмыслить произошедшее в свете неожиданной атаки мистера Кумбеса. Следуя за Мецгером по лестнице, Фредерика старалась расположить обгоняющие друг дружку мысли в боевом порядке.
Обвинения дворецкого, совершенно абсурдные, не заслуживают того, чтобы их обсуждать. Это бесспорно! Тогда с какой стати после внезапной атаки мистера Кумбеса она перешла к активной обороне? Нелогично… Лорд Сибрук, скорее всего, поверит мужчине, который служит у него довольно продолжительное время, а уж никак не женщине с недельным стажем работы. Единственный свидетель, способный выступить в ее защиту, – малышка Кристабель. Отпадает! Пусть лучше уволит, но чтобы подвергнуть ребенка идиотским расспросам… Никогда!..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
