На экране появилось озабоченное лицо Чарли Гибсона, сидящего в безопасности нью-йоркской студии («Счастливый мерзавец», — подумал Картер).
— Есть информация о том, что могло стать причиной пожара?
Камера показала Джейка Тэппера и на заднем плане выживших людей, пребывающих в маленькой капсуле пригодного для дыхания воздуха.
— Нет, Чарли. В том, что началось все со взрыва, сомнений нет, но больше никакой информации ни от военных, ни из Честерс-Милла. У кого-нибудь из тех, кого вы видите на экране, должны быть мобильники, но если они работают, то связаться с ними может только полковник Джеймс Кокс, который приземлился здесь примерно сорок пять минут назад и сейчас говорит с выжившими. И пока камера показывает эту печальную сцену с такого большого расстояния, позвольте мне назвать обеспокоенным жителям Америки — и всего мира — имена тех, кто находится сейчас под Куполом и более-менее опознан. Я думаю, у вас есть фотографии некоторых из них, и, возможно, пока я говорю, их удастся вывести на экран. Я думаю, список в алфавитном порядке,[181] уж не сердитесь за это на меня.
— Не будем, Джейк. И у нас действительно есть кое-какие фотографии, но только не торопись.
— Полковник Дейл Барбара, ранее капитан Барбара, армия Соединенных Штатов Америки. — На экране появилась фотография Барби в камуфляжной, для пустыни, форме. Он обнимал улыбающегося иракского мальчика. — Ветеран-орденоносец, а в последнее время повар в местном ресторане. Анджелина Буффалино… у нас есть ее фотография?.. Нет?.. Ладно. Ромео Берпи, владелец местного универсального магазина. — На экране появилась фотография Ромми. Он и его жена стояли у барбекю. Его футболку украшала надпись: «ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ, Я ФРАНЦУЗ». Эрнест Кэлверт, его дочь Джоан, и дочь Джоан — Элеанор Кэлверт. — На фотографии, похоже, запечатлели какое-то семейное торжество: везде Кэлверты. Норри, мрачная и симпатичная, держала под мышкой скейт. Элва Дрейк… Ее сын Бенджамин Дрейк…
— Выключи, — буркнул Большой Джим.
— По крайней мере они на открытом воздухе. — В голосе Картера слышалась зависть. — Не засунуты в дыру. Я чувствую себя Саддамом гребаным Хусейном, ударившимся в бега.
— Эрик Эверетт, его жена Линда, их две дочери…
— Еще одна семья! — В голосе Чарли Гибсона слышалось ну просто мормонское одобрение.
Большой Джим не выдержал. Поднялся и сам выключил телевизор, резко повернув диск. В другой руке он все еще держал банку из-под сардин, и часть масла выплеснулась ему на брюки.
Это пятно тебе уже не вывести, подумал Картер, но не сказал.
Вообще-то я смотрел телевизор, подумал Картер, но не сказал.
— Эта газетчица! — пробурчал Большой Джим, садясь. Диванные подушки возмущенно заскрипели под его массой. — Она всегда выступала против меня. Пускала в ход все средства, Картер. Все гребаные средства. Дай мне еще банку сардин, а?
Возьми сам, подумал Картер, но не сказал. Поднялся и взял с полки банку сардин.
Вместо того чтобы прокомментировать обонятельную ассоциацию, возникшую у него между сардинами и половыми органами усопшей женщины, Картер задал, как ему представлялось, логичный вопрос:
— Что будем делать, босс?
Большой Джим снял ключ со дна банки, вставил в него язычок крышки, начал ее скручивать, открывая новый эскадрон дохлых рыбешек. Они жирно блестели в свете аварийных ламп.
— Подождем, пока воздух очистится, потом поднимемся наверх и начнем все строить заново, сынок. — Он вздохнул, положил сардину на галету и съел. Крошки остались на губах, прилипнув к капелькам масла. — Подобным образом всегда поступают такие люди, как мы. Ответственные люди. Те, кто тянет плуг.
— А если воздух не очистится? По телику сказали…
— Караул, небо падает, о ужас, небо падает! — Большой Джим продекламировал эти слова странным (и на редкость противным) фальцетом. — Они говорят это многие годы, так? Ученые и эти страдающие за народ либералы. Третья мировая война! Ядерные реакторы, прожигающие землю до самого центра! Компьютерная катастрофа двухтысячного года! Разрушение озонового слоя! Тающие полярные шапки! Ураганы-убийцы! Глобальное потепление! Паршивые атеисты, которые не верят в волю любящего и заботливого Бога! Которые отказываются верить в само существование любящего и заботливого Бога! — Большой Джим наставил жирный от масла, но не трясущийся палец на молодого человека. — Вопреки утверждениям этих извечных гуманистов небо не падает. И никуда им не деться от желтой полосы трусости, которая прочерчена на их спинах, сынок. «Нечестивый бежит, даже когда никто не гонится за ним», ты знаешь, Книга Левит,[182] но это не меняет Божьей истины: те, кто верит в Него, не устанут, но обретут крылья орла — Книга Исаии. Здесь всего лишь смог. Просто требуется время, чтобы воздух очистился от него.
Но двумя часами позже, примерно в четыре пополудни той пятницы, пронзительное пип-пип-пип донеслось из ниши, где стояла механическая система жизнеобеспечения атомного убежища.
— Что это? — спросил Картер.
Большой Джим, который развалился на диване с полузакрытыми глазами (и маслом от сардин на щеках), выпрямился и прислушался.
— Очиститель воздуха. Ионизатор. У нас стоял примерно такой же в демонстрационном зале. Хорошая штучка. Не только очищает воздух, но и уменьшает статическое электричество, которое накапливается, особенно в холодную по…
— Если воздух в городе очищается, почему заработал ионизатор?
— Почему бы тебе не подняться наверх, Картер? Приоткрой дверь и посмотри, как там дела. Может, ты сразу и успокоишься.
Картер не знал, успокоится он или нет, но сидение на стуле определенно его нервировало. Он поднялся по ступеням.
Как только Картер ушел, Большой Джим поднялся с дивана и направился к ящикам между плитой и маленьким холодильником. Для человека таких габаритов передвигался он на удивление быстро и бесшумно. То, что требовалось, Ренни нашел в третьем ящике. Оглянувшись и убедившись, что он один, взял нужную вещь.
На двери, к которой привела лестница, Картер увидел довольно зловещую надпись: «ТЕБЕ НУЖНО ПРОВЕРИТЬ УРОВЕНЬ РАДИАЦИИ? ПОДУМАЙ!!!»
Картер подумал. И пришел к выводу, что насчет очищения городского воздуха Большой Джим гонит пургу. Эти люди, стоявшие перед вентиляторами, доказывали, что обмен воздуха между Честере-Миллом и окружающим миром практически нулевой.
Однако проверить действительно имело смысл.
Поначалу дверь не поддавалась. Паника, вызванная мыслями о том, что он похоронен заживо, заставила надавить сильнее. На этот раз дверь чуть сдвинулась. Картер услышал, как падают кирпичи и трещат доски. Возможно, он мог открыть дверь и шире, только зачем? Воздух, который проходил в щель шириной в дюйм, воздухом и не был, а пах так, будто шел из выхлопной трубы, когда работал подключенный к ней двигатель. Ему не требовалось никаких сложных приборов, чтобы понять, что он умрет, окажись на пару-тройку минут вне убежища.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
