…Мини-вен «мерседес» с наглухо тонированными стеклами и «блатными» номерами легко вместил в себя всю нашу компанию. Только вот «халатам» и паре недобитых офицеров пришлось разместиться на полу. Ремезов сел за руль, Эрик – рядом с ним, а Угги забился в самый конец салона, бросив рядом с собой коробку с лазерными дисками, на которые писалось все то, что видели камеры внутреннего и наружного наблюдения… Щепкин, не дожидаясь, пока машина выберется на трассу, принялся «общаться» с пытающимся немного позапираться пленным.
– Братан, прости, но мне очень нужны ответы на вопросы. И поверь, я все равно их получу… – чуть повысив голос, чтобы перекричать включенную Семой музыку, попытался объяснить герою Глаз. – Твой героизм никто не оценит. А гуманизма от меня не жди – его из меня выбили лет эдак десять тому назад… Думаешь, шучу? Ладно, как знаешь… Так… Ну и чего ты орешь? Ушко бо-бо? Ну-так! Вот тебе твоя мочка… Ой, прости, руки связаны… Ну я ее тебе на колени положу… Упадет на пол? А тут грязно? А ты думаешь, ее смогут пришить? Вот к этому кусочку? Я его положу рядом… Как называется та хрень, которую детишки собирают, Сема? Ну, типа картинок таких из мелких кусочков? А… Паззл! Точно… Вот мы сейчас соберем на твоей коленке паззл под названием «ухо»… Сема, блин, ты что, дрова везешь? Я картинку уронил… Заново собирать, е-мое… Расскажешь? Все-все? Вот и молодец… Тогда я эти кусочки сложу тебе в карман… Вот сюда… А теперь давай, пой… Где, кроме этого объекта, тебе приходилось бывать? Только поподробнее, ладно?
…Информации оказалось мало. Кормухин был неплохим профессионалом и к соблюдению режима секретности относился с величайшим вниманием. Несмотря на все старания Вовки, удалось доподлинно узнать, что таких объектов несколько и где-то в Подмосковье, «вроде бы по Киевке», существует центральная база службы, на которой бывали оба пленных офицера. Увы, поездки и туда и обратно всегда совершались в наглухо закрытых автомобилях, и, кроме схемы взаимного расположения нескольких доступных им для посещения зданий, они ничего описать не смогли. И о пленниках, захваченных в Италии, они тоже не слышали. С учеными дело обстояло не лучше – оба мужичка были привлечены к работе на Савелия Ивановича обычными для него методами. Шантажом. Вспомнив, как когда-то прищучили и меня, я даже посочувствовал обоим и, вытряхнув из них все, что можно, высадил их на въезде в Москву. Вернее, рядом с метро «Щукинская». Дав пятитысячную купюру на двоих – купюр помельче, к сожалению, у меня не было…
– Их все равно найдут… – криво ухмыльнулся не пострадавший от «общения» с Глазом майор. – Без вариантов…
– Угу… И что? – усмехнулся я, обдумывая наши дальнейшие действия…
– И узнают, кто вы…
– А ты думаешь, что Кормушка ждал кого-то другого? – расхохотался Щепкин. – Он наш старый друг… И уже знает, что мы вернулись… Осталось только устроить личную встречу, и все будет тип-топ… Так что не страдай, братишка, а лучше порадуйся за мужиков. Сколько они трудятся в вашем чертовом бункере без каникул и праздников? Два года? Или больше? Так пусть погуляют, что ли… Воздухом хоть подышат… Люди же…
– А что будет с нами? – стараясь, чтобы в голосе не звучало ноток плохо сдерживаемого страха, промямлил капитан, представившийся Лешей.
– Да тоже выкинем из тачки… – хмыкнул Глаз и расхохотался, увидев, как побледнели лица офицеров. – Не трусьте… У нас к вам претензий нет… Так что вы еще побегаете… Только вот по возможности не возникайте у нас на пути…
– Че я, больной, что ли… – выпалил обрадованный донельзя майор. – Я же видел, что вы творили в «пенале»…
– Где? – не понял Сема.
– Ну, в той хрени, которая катапультирует ребят в зону аномалии…
– «Пенал»… Прикольно… Да, в общем, ничего особенного… Просто торопились…
– Не знаю, не знаю… – пробурчал осмелевший капитан и поморщился, прислушиваясь к ощущениям в обкорнанном Вовкой ухе. – Лично я видел, как двигаются те четверо, которых тут нет. И… ваш водитель… Остальные – призраки какие-то…
– Ладно, фантазеры, вам пора… – открыв боковую дверь автомобиля, Вовка выбрался наружу, оглянулся по сторонам и, убедившись, что около железнодорожного полотна праздношатающихся не наблюдается, скинул оба замерших в ожидании расправы тела на асфальт…
– Ладно, сейчас надо сменить тачку, купить ноутбук и заняться анализом записей с камер… – дождавшись, пока Глаз займет свое место, распорядился я. Какие еще будут предложения?
– Может, Хвостика в кино сводим? – глупо пошутил Глаз и, схлопотав по шее сразу от меня, Беаты и Семы, обиженно затих…
– Давай Соловью звякнем? – немного подумав, предложил Ремезов. – Друг все-таки… Может, поможет чем…
– Не помню такого…
– Его перевели еще до тебя, Олежка… Но парень отличный и я не думаю, что он откажет в помощи… – поддержал друга Глаз. – Где его предки жили, я вроде бы не забыл…
– Но сначала сменим тачку… Думаю, ее уже ищут. С полчаса как… – буркнул я… И надо бы переодеться в гражданское… А то грязные, как чушки…
Глава 8
Геннадий Соломин
…Борщ был великолепен. Умяв вторую тарелку, Соловей задумчиво посмотрел в сторону стоящей на плите кастрюли, но от второй добавки решил отказаться – его еще ждало второе, не обратить внимания на которое было выше его сил. И здорово обидело бы стоящую у плиты мать.
– Супер, ма, а что там дальше?
– Пюре с котлетами… Сколько класть?
– Думаю, парочки хватит… – потянувшись рукой к стакану с компотом, он тут же получил подзатыльник.
– Не пей за едой! Желудок испортишь! – Мама, как всегда, была в своем репертуаре.
– Ладно, ладно… Как скажешь… – улыбнулся Гена и, пододвинув к себе тарелку, принялся уничтожать одно из своих самых любимых блюд.
– Оголодал-то как… – вытерев руки о посудное полотенце, довольно заулыбалась хозяйка. – Совсем тебя твои зверята замучили…
– Да нет, ты знаешь, с ними интересно… – признался молодой учитель. – Кретинизма гораздо меньше, чем в армии…
– И риска – тоже… – заулыбалась женщина. – Я так рада, что ты наконец уволился… Эти твои вечные командировки кого угодно с ума сведут… Потому тебя и Светка не дождалась… Дура… Такого парня упустила… Вот и мается сейчас со своей пьянью…
– Да ну ее, мам… – не желая обсуждать свои отношения с Синявиной, поморщился Соловей, но остановить оседлавшую любимого конька женщину было невозможно.
– Че это? Я все равно права, и ты это знаешь! Была Светка дурой, дурой и осталась! Бегала тут «Геночка, миленький… я тебя люблю…», а когда тебя ранило – ни разу не навестила, стерва… Сразу нашла себе этого чертового инженеришку… Тьфу, прости меня, Господи…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
