постарайся обойтись без конфронтации. Я пока проверю окрестности. Если на контакт выйдет один, возьмем его и допросим. Если кто-то будет еще на стреме стоять, я о них позабочусь. Так что можешь не беспокоиться.
— Я и не беспокоюсь.
— Ну вот и отлично. Держи ПМ наготове. Но стрелять в крайнем случае. И то — в воздух.
— Как получиться.
Курбатов выскользнул из салона и сразу же растворился в темноте. Я пересел за руль и через минуту был уже у ворот. Они были заперты. Рядом никого. Я хотел было выйти, как в боковое окошко постучали. Едва я опустил стекло, как в машину сунулась рожа какого-то юнца. Дохнула перегаром. Я резко провернул ручку стеклоподъемника, зажав шею пацана и слегка его придушив. Попавшийся в капкан захрипел, задергался, выпучив глаза, замолотил ручонками, пытался выбить стекло. Я придавил его еще сильнее, и он все понял. Замер. Ослабив капкан, я сказал:
— Теперь быстро и внятно. Где девушка? Что с ней?
— Ты… Эта… Охренел…
— Повторяю вопрос! — с нова надавил на ручку стеклоподъемника, противник завыл и захрипел. На этот раз очень жалобно, умоляюще.
— Я тебя здесь щас придушу, а потом пойду и расхреначу всю вашу малину! — я ослабил давление. — Рассказывай, сявка.
— Да… Борзый грит… Учитель… Бабки есть… Телку его возьмем, две штуки стребуем, куда денется, нахрен…
— Дальше!
— У Фомки брательник… На «пирожковой» батрачит… Фомка у него ключи взял… Сам за руль… Выследили телку, сунули ее в машину и сюды… Она сама грит, позвоните в школу, номер такой-то… А Борзый грит, иди, звони, ну я и побёг… А потом ты… Вы…
— Где она?
— Да здесь, в каптерке… Я покажу…
— Покажешь-покажешь… — пробормотал я и выбрался из салона.
Рядом тут же возник Курбатов.
— Все чисто, — сказал он. — Тут неподалеку фургон «ИЖ-2715» стоит… А у тебя, вижу, улов…
— Да! — буркнул я. — Похититель сабинянок…
— Кого? — не понял Витек.
— Не важно. У тебя наручники есть?
— Есть.
Он вынул браслеты из кармана, подошел к моему пленнику, быстро завел ему ручонки за спину и защелкнул их. Я снова нырнул в салон, и опустил стекло.
— Пойдем, щенок, покажешь! — велел я пацану. — Только помалкивай. Вякнешь, замолчишь навсегда.
Шкет тут же захлюпал носом, пришлось ему дать пенделя — сугубо в педагогических целях. Он втянул сопли и повел нас к пролому в заборе. Первым протиснулся майор, за ним я пропихнул пацана, потом пролез сам. За дыркой обнаружилась тропинка, протоптанная в глубоком снегу. Она вела к вагончику, окошко которого тускло светилось, а из трубы валил дым. Курбатов ловко провел подсечку и пленник ухнул мордой сугроб. При этом — ни пикнув. Понятливый парнишка.
— Лежи тихо, — посоветовал ему майор. — Меньше просидишь.
Я на всякий пожарный связал ему шнурки вместе. Курбатов мотнул мне головой, показав — встань у окошка. Я там притаился, хотя мне очень хотелось оказаться внутри каптерки, но с Витьком лучше не спорить — как брать помещение. Ему виднее. Я занял позицию и на всякий случай вынул пистолет. Ну надо же его хоть в руках подержать! Вокруг было тихо. Очистившееся от туч небо от края и до края было усыпано звездами. На его фоне смутно рисовались силуэты речных судов, вмерзших в лед в акватории затона. Поневоле вспомнилось, как мы побывали здесь с трудовиком осенью. Тогда я еще и ведать не ведал, кто он на самом деле… С треском вылетели стекла из окошка и кто-то сопя, принялся бешено в него протискиваться. Я ухватил беглеца за шиворот и выдернул наружу. Тот мешком плюхнулся в снег. Не давая подняться, я наступил ему на спину и скомандовал:
— Лежать!
Беглец попытался выскользнуть, но я придавил его так, что он крякнул.
— Не дергайся, башку продырявлю, — предупредил его я.
В разбитое окошко было слышно, как в каптерке командует Курбатов. Потом голоса стихли, и из-за угла показалось два парня, которые плелись с поднятыми руками. За ними шли трудовик с девушкой. Это была Илга.
— Вставай! — велел я беглец и убрал ногу с его спины.
Тот побарахтался и поднялся. Я толкнул его пистолетом в спину и присоединил к общей кучке подельников. Туда же Витек добавил и того, что был осчастливлен наручниками, которые тут же с него и снял. Теперь перед нами стояла шеренга из четырех похитителей. Троих я знал. Это были все те же Борзый, Фомка и Сарай.
— Вы меня уж достали, пацаны, — сказал я. — Думал, вы поумнели после нашей предыдущей встречи. Вижу — нет. Даже допросы в милиции вас не образумили, но теперь вы вляпались в уголовку по полной — похищение человека, шантаж, вымогательство.
— Наши сейчас будут здесь, — сказал мне Курбатов, подойдя вплотную.
В руке у него была портативная рация. Я кивнул. В это время послышался шум моторов. Свет фар осветил всю нашу компанию. Послышались команды. Из крытого брезентом грузовика посыпались солдаты в касках и с калашами — то ли бойцы внутренних войск, то ли спецназ КГБ. Похоже, полковник Михайлов отнесся к ситуации с похищением гражданки Эглите более чем серьезно. Рядом с грузовиком остановилась «Волга», такая же, как и моя. Из нее выбрался еще один военный. Судя по папахе и блеску погон на плечах — большая шишка. Неужто сам Евксентий Григорьевич пожаловали? Пацаны совсем струхнули. Наверняка кто-то из них даже обмочился. Потому что солдаты, не церемонясь, всем сковали руки и потащили их в грузовик. А чин в папахе подошел к нам. Я не ошибся. Это действительно был полковник Михайлов. Он первым делом кинулся к освобожденной.
— Илга Артуровна! Как вы себя чувствуете?
— Спасибо, Евксентий Григорьевич, — откликнулась моя бывшая. — Со мною все в порядке… А что будет с этими мальчишками? — тут же осведомилась она.
— Передадим органам следствия, — ответил тот. — Там разберутся.
— Надеюсь с ними обойдутся не слишком строго, — проговорила Илга. — Они просто дети с искалеченной психикой, их лечить надо.
— Ну положим, главарь их, Борзиков, вполне совершеннолетний, — вмешался я. — И по крайней мере — трое из этих сопливых бандитов уже отбыли по малолетке.
— А-а, здравствуйте, товарищи! — воскликнул Михайлов, и протянул нам с майором руку для пожатия. — Благодарю
