Она кивнула и жестом пригласила пройти:
— Конечно, поговорим.
— Ты не посмеешь причинить ей зло! — набросилась на него еще одна женщина, тоже летописец, которую Круз представил как Мерсади Олитон.
В ее словах звучала не столько угроза, сколько отчаяние, и Гарро приподнял бровь, удивляясь ее безрассудной смелости.
Киилер вновь заговорила, и ее голос прозвучал для каждого из собравшихся:
— Натаниэль пришел сюда, поскольку он ничем не отличается от любого из нас. Мы все пытаемся отыскать свой путь, и, возможно, я смогу ему помочь.
После чего святая и солдат отыскали затененный уголок и уселись друг напротив друга вдали от резких лучей искусственного света.
— У тебя есть вопросы, — начала разговор Эуфратия, наливая для себя и для него по чашке воды. — Если смогу, я постараюсь на них ответить.
Капитан поморщился, но принял в руки крошечный сосуд.
— Этот культ противоречит законам Империума. Тебе не следовало приносить с собой свою веру.
— Это для меня так же невозможно, как для тебя — отказаться от верности своим братьям, Натаниэль.
Гарро заворчал и с угрюмым видом осушил чашку.
— Но многие могут сказать, что именно это я и сделал. Я сбежал с поля боя — и ради чего? Хорус и мой собственный примарх за такой поступок назовут меня дезертиром. Люди, которым я поклялся в верности, остались одни, и их судьба неизвестна, и даже в бегстве я потерпел неудачу.
— Я просила тебя спасти нас, и ты спас. — Киилер ласково заглянула в его лицо. — И ты снова нас спасешь. В тебе воплотилось название твоего Легиона. Ты охраняешь нас от смерти. В этом нет никакой неудачи.
Боевой капитан хотел опровергнуть слова женщины и назвать их инсинуацией, но, неожиданно для себя, ощутил, что благодарен ей за похвалу. Он постарался выбросить странные мысли из головы и достал из кармана бумаги Калеба и бронзовую икону с намотанной на ней цепочкой.
— Что значат эти вещи, женщина? Император могущественнее всех ложных богов, и все-таки в вашей доктрине его называют богом. Как это может быть?
— Ты сам ответил на свой вопрос, Натаниэль, — ответила Киилер. — Ты сказал «ложных богов», разве не так? Истина, настоящая Имперская Истина заключается в том, что Повелитель Человечества — не какое-то мнимое божество. Он — настоящий. Если мы это принимаем, Он нас защитит. — Гарро презрительно фыркнул, но Эуфратия продолжала говорить: — В прошлом священник потребовал бы от тебя веры, основанной только на словах, написанных в книге, и больше ни на чем. — Она прикоснулась к свернутым бумагам. — А разве Император так поступает? Ответь на мой вопрос, космодесантник. Разве ты не ощутил в себе Его дух?
Гарро было нелегко отвечать:
— Я ощутил… Или мне это только показалось… Я не уверен.
Киилер наклонилась вперед, и вся ее менторская, поучительная манера испарилась. В глазах сверкнул сосредоточенный вызов, а не сердечность святой, которой он от нее ожидал:
— Я тебе не верю. Мне кажется, что ты уверен, но так убежден в обратном, что боишься это признать.
— Я — космодесантник, — буркнул Гарро. — Я ничего не боюсь.
— Так было до сегодняшнего дня. — Она не сводила с него пристального взгляда. — Истина пугает тебя своим величием, поскольку, признав ее, ты должен будешь полностью измениться. — Киилер положила руку на его латную перчатку. — Но ты не понимаешь, что уже изменился. Только разум все еще сдерживает порыв твоей души. — Она вновь заглянула в глаза Гарро. — Во что ты веришь?
На этот раз он не сомневался в ответе:
— В своих братьев, Императора, Империум. Но кое-что у меня уже отняли.
Киилер постучала его по нагруднику:
— Но здесь все осталось. — Она нерешительно помолчала. — Я знаю, что у космодесантников два сердца, но ты меня понимаешь.
— То, что я видел… — Голос капитана смягчился. — Это потрясло меня до самой глубины души. Младенец-ксенос, псайкер, проник в мой разум и насмешливо предсказал будущее… Грульгор, уже погибший, вернулся к жизни под действием какой-то ужасной инфекции… И ты. Ты мелькнула в моих видениях, пока я лежал в коме. — Он покачал головой. — Я дрейфую так же, как этот корабль. Ты сказала, что я уверен, но я не ощущаю уверенности. Я вижу перед собой только дорогу разрушения и туман сомнений.
Женщина вздохнула:
— Я знаю, что ты чувствуешь, Натаниэль. Ты думаешь, я хотела всего этого? — Она подергала свое одеяние. — Я была фотографом, и очень хорошим фотографом. Я запечатлевала историю, которая вершилась на моих глазах. Мои пикты стали известны в тысячах миров. Ты думаешь, я хотела ощутить на себе руку бога, мечтала стать проповедником? Нашу сущность определяет не только пройденный нами путь, но и то, как мы его преодолеваем. — На губах Киилер мелькнула улыбка. — Я завидую тебе, капитан Гарро. У тебя есть то, чего нет у меня.
— И что же это?
— Долг. Ты знаешь, что ты должен делать. Ты можешь обрести ясность видения, можешь определить миссию и бороться за ее выполнение. А я? Каждый последующий день моего служения отличен от предыдущего, мне приходится каждый день бросать вызов и отыскивать верный путь. Все, в чем я уверена, — это мое стремление, но я до сих пор не в состоянии определить его очертания.
— Тебе предстоит достигнуть цели, — пробормотал космодесантник.
— Нам обоим, — поправила его Киилер. — И мы должны это сделать.
Потом она вытянула руку и коснулась щеки Гарро. От прикосновения пальцев к огрубевшей, покрытой шрамами коже импульсы прошли по каждому его нерву.
— Когда ты освободил этот корабль от захватчиков варпа, кое-кто из членов команды мог поклясться, что нас спасло чудо. Они спрашивали меня, почему я не присоединилась к ним в молитвах Императору о спасении корабля, но я ответила, что в этом нет необходимости. Я сказала: «Он уже спас нас. Нам остается только ждать Его воина, чтобы получить все необходимое».
— И я тоже? — воскликнул Гарро. — Я тоже облеченная в плоть воля Императора?
Киилер снова улыбнулась, и выражение ее лица оживило нахлынувшие чувства, испытанные во время исцеления.
— Дорогой Натаниэль, разве ты мог быть кем-то другим?
— Состояние? — потребовал информации Круз, перехватывая взгляд Сендека, на мгновение поднятый от контрольной панели.
Гвардеец Смерти, не скрывая усталости, кивнул Лунному Волку.
— Не изменилось, — ответил он, оглядываясь на остальных офицеров капитанской рубки в надежде, что им есть что добавить.
Гарья уловил его вопрос и тихо покачал головой. Ввиду того что корабль оказался в совершенно пустынном месте, большей части команды, включая Воут, был предоставлен временный отдых, и в рубке остались постоянно бодрствующие космодесантники, заменившие уставших членов экипажа.
— Автоматические устройства продолжают передавать сигналы в коротковолновом диапазоне, хотя, по самым приблизительным подсчетам, в ближайшее тысячелетие они не достигнут ничьих ушей.
Старый воин нахмурил брови:
— У тебя есть более конструктивное предложение?
Сендек кивнул:
— В интересах будущих поколений я начал составлять карту этого сектора космоса. Если когда-нибудь в будущем этот корабль обнаружат, сведения могут им пригодиться.
Круз тихонько присвистнул.
— В Гвардии Смерти все такие пессимисты? Мы же еще не превратились в трупы.
— Я предпочитаю смотреть на жизнь реалистично, — ответил Сендек.
Оба космодесантника обернулись на шипение входных створок, пропустивших апотекария Войена. Сендек, до сих пор не простивший Войену его участие в деятельности секретных лож, отвел глаза. При этом от него не укрылся любопытствующий взгляд, которым Круз отреагировал на проявление отчужденности между двумя боевыми братьями.
— А где боевой капитан? — спросил Войен.
— На нижних палубах, — ответил Лунный Волк. — Управление передано мне, так что можешь обращаться, сынок.
— Как скажешь, Третий капитан. Я закончил ревизию корабельных ресурсов и съестных припасов. Если мы перейдем на ограниченные пайки, то у команды «Эйзенштейна», по моим подсчетам, в запасе около пяти с половиной месяцев.
Гарья подошел ближе и выдвинул предложение:
— Нельзя ли часть команды временно освободить от работы и тем самым уменьшить расходы?
Войен кивнул:
— Такая возможность есть, но это продлит наше существование еще на месяц, от силы на два. Я также рассматривал возможность применения некоторых экстренных мер, как, например, отбраковка, но это не слишком влияет на общие результаты.
Капитан корабля поморщился:
— Если ты говоришь о намеренном уничтожении людей, то такие меры неприемлемы на моем корабле!
— За семь месяцев пути при субсветовой скорости мы недалеко отсюда уйдем, — заметил Сендек, оглядываясь на вновь открывшиеся створки. — Хорус все равно нас опередит, и Терра ничего не успеет узнать о его предательстве.
