В середине ночи началось решающее наступление. Загремели барабаны. С севера и с юга отряд за отрядом враги устремились к стенам. Как дома, двигались мумаки – огромные животные из Харада, таща за собой через линии огня большие башни и машины. Капитан врага не очень заботился о том, что делают наступающие и сколько их убито: главная задача заключалась в том, чтобы испытать силу обороны и держать людей Гондора занятыми во многих местах. Главный удар обрушился на ворота. Ворота были очень прочны, сделаны из стали и железа, охранялись башнями и укреплениями из неприступного камня, однако это был ключ, самое слабое место всей высокой и несокрушимой стены.
Барабаны загремели громче. Огни наступали. Большие машины ползли по полю; а в середине полз огромный таран, в сотню футов длиной, подвешенный на могучих цепях. Давно ковали его в темных кузнецах Мордора, а его отвратительный лоб из черной стали был отлит в виде воющего волка. Этот таран назывался Гронд, в память о молоте подземного мира древности. Большие животные тащили его, окруженные орками, а сзади шли горные тролли, чтобы управлять его работой.
Но у ворот сопротивление было по-прежнему сильным, здесь стояли рыцари Дол Амрота и храбрейшие из гарнизона. Стрелы и снаряды падали дождем; осадные башни вспыхивали, как факелы. Земля по обе стороны ворот была усыпана обломками и телами убитых; но как безумные, стремились вперед все новые и новые враги.
Гронд полз вперед. Его не мог затронуть огонь. И хоть время от времени огромное животное, тащившее его, в безумии бросалось по сторонам, топча бесчисленное количество орков, их тела отбрасывали с дороги, и другие занимали их место.
Гронд полз вперед. Барабаны дико гремели. Над горами убитых появилась страшная фигура – всадник, высокий с капюшоном и одетый в черное. Медленно, топча павших, ехал он вперед, не обращая внимания на стрелы. Он остановился и выхватил длинный бледный меч. И когда он сделал это, сильнейший ужас охватил всех – и защитников, и осаждавших. Руки людей опустились, ни один лук не выстрелил. На мгновение все затихло.
Барабаны гремели. Гронд, направляемый огромными руками, качнулся и устремился вперед. Он достиг ворот. Ударил. Глухой удар прогремел по городу, как гром из туч. Но железные двери и стальные столбы выдержали удар.
Тогда черный капитан поднялся в стременах и закричал ужасным голосом, выкрикивая на каком-то забытом языке слова власти и ужаса, потрясшие сердца и камень.
Трижды он крикнул. Трижды ударил тяжелый таран. И с последним ударом ворота Гондора разбились. Как от взрыва, они подались, блеснул огонь, и обломки упали на землю.
Глава назгулов двинулся вперед. Большая черная фигура маячила на фоне огня, распространяя ужас и отчаяние. Вперед под арку ехал глава назгулов, куда никогда не входил враг, и все бежали перед ним.
Все, кроме одного. Молча и неподвижно на площади за воротами ждал Гэндальф на Обгоняющем Тень. Лишь Обгоняющий Тень из всех лошадей мог выдержать этот ужас, не двигаясь, непоколебимый, как гравированное изображение из Рат Динен.
– Здесь ты не пройдешь, – сказал Гэндальф, и огромная тень остановилась. – Возвращайся в бездну, приготовленную для тебя! Уходи! Провались в ничто, которое ждет тебя и твоего хозяина! Иди!
Черный всадник откинул капюшон, и смотрите! На нем была королевская корона; но она сидела на невидимой голове. Красные огни просвечивали между короной и широкими черными плечами. Из невидимого рта донесся смертоносный хохот.
– Старый дурак! – сказал черный всадник. – Старый дурак! Это мой час. Разве ты не узнаешь смерть? Умри и будь проклят!
С этими словами он высоко поднял меч, и пламя пробежало по лезвию. Гэндальф не двигался. И в этот момент на каком-то городском дворе прокричал петух. Резко и чисто прозвучал его голос. Не зная ничего о колдовстве, ни о войне, он приветствовал утро, которое пришло далеко и высоко над тенями смерти.
И как бы в ответ, издалека донеслись звуки. Рога, рога, рога. Темные склоны Миндолуина отразили их протяжным эхом. Звучали большие рога севера. Наконец пришел Рохан.
5. РЕЙД РОХИРРИМ
Было темно, и Мерри, лежавший на земле, завернувшись в одеяло, ничего не мог разглядеть; однако, хотя ночь была тихой и безветренной, он слышал, как вокруг него тихонько шумят невидимые деревья. Он поднял голову. И снова услышал слабый звук – как будто где-то далеко в лесистых холмах и на горных склонах били барабаны. Звук замолкал, потом раздавался из другого места, то ближе, то дальше. Мерри не мог угадать слышат ли его часовые.
Он не видел их, но знал, что вокруг разместились отряды рохиррим. Он чувствовал во тьме запах лошадей, слышал их фырканье и негромкий стук копыт, переступавших по покрытой мхами земле. Войско остановилось на ночлег в сосновом лесу, раскинувшемся вокруг маяка Эйленаха – высокого холма, выступающего из длинной полосы леса Друидан, идущего вдоль большой дороги в восточном Анориене.
Хотя Мерри очень устал, он не мог спать. Они ехали уже четыре дня, и все сгущающаяся тьма сказывалась на его духе. Он начал размышлять, зачем он так стремился ехать, когда у него была уважительная причина и даже прямое приказание оставаться. Он видел также, что будет, если старый король узнает о его непослушании и разгневается. А может, и нет. Казалось, существует какое-то понимание между Дернхелмом и Элфхелмом, маршалом командовавшим эордом, в котором они ехали. И он, и все его люди не обращали на Мерри внимания и делали вид, что не слышат, когда он говорит. Он просто был мешком, который вез Дернхелм. Дернхелм не был хорошим попутчиком, он почти не разговаривал. Мерри чувствовал себя маленьким, нежеланным и одиноким. Сейчас они находились менее чем в дневном переходе от внешней стены Минас Тирита, окружавшей пригородные поля. Вперед были посланы разведчики. Некоторые не вернулись. Другие торопливо прискакали и сообщили, что дорога впереди охраняется… Вражеское войско стоит на нем лагерем в трех милях к западу от амон дина, некоторые его отряды движутся по дороге и сейчас находятся не более чем в трех лигах… Холмы и леса вдоль дороги кишат орками. Король и Эомер устроили ночью совещание.
Мерри очень хотел, чтобы кто-то поговорил с ним, и думал о Пиппине. Но эта мысль только усилила его беспокойство. Бедный Пиппин, заключенный в огромном каменном городе, одинокий и испуганный. И Мерри хотел бы быть высоким всадником, как Эомер, чтобы протрубить в рог и помчаться на выручку. Он сел, прислушиваясь к барабанам, которые теперь загудели уже гораздо ближе. Вскоре он расслышал также голоса и увидел, как за деревьями пронесли тусклые полуприкрытые лампадки.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
