— Друзья! — сказал он, — Я ни черта не политик, и буду говорить просто: война- это говно. От нее все проблемы. Люди всегда из–за чего–то ссорятся, но на хрена же убивать друг друга? Все равно, вам жить рядом, давайте всегда договариваться как сегодня. Тогда и другие страны будут вас уважать и жизнь у вас будет… Ну, не знаю, насколько богатая, но нормальная, человеческая. В общем, это так здорово, что вы договорились о мире!
Слушатели оценили эту краткую речь так высоко, что Цицерон умер бы на месте от зависти (не умри он несколько раньше, в 43 году до н.э.). Под общий гвалт, шестеро молодых крепких зулусов подхватили лейтенанта и несколько раз подбросили его над головами, после чего поставили его на место и сунли ему в руки пинтовую серебряную чашу с шампанским. Мужчины постарше уже успели разлить появившееся на столах шампанское в такие потемневшие от времени серебряные чаши (имевшие, вероятно, какое–то церемониальное значение). Раздались выстрелы артиллерийских орудий, и в голубом небе возникли гигантские кляксы яркого лилового дыма, напоминающие по форме цветы георгина. Жанна поделилась этой художественной аналогией с Ксами. Та широко улыбнулась и несколько раз энергично кивнула.
— Этот цветок — символ восходящего солнца. Он есть на нашем национальном флаге.
— Точно, я же видела, — вспомнила канадка и, помедлив, добавила, — А вы не боитесь, что из–за этих фокусов с географией снова будет война?
— Не будет, — ответил вместо нее принц Озогаи, — Фермеры, которые живут вдоль нашей северной границы, устали от бандитских набегов. Мы даем им безопасность и твердую власть. Янки вчера хорошо это показали. И еще одно: на севере много воды. Если будет мир, то там можно выращивать растения, которые нези завезли в Мпулу. Это значит, не будет голода. За что им воевать? За голод и страх против сытости и безопасности?
— А как быть с тем, что на вашей земле снова будут хозяйничать пришельцы? – спросила Жанна, — Тут будут американцы, а рядом — китайцы.
— Если бы пришел кто–то один, было бы плохо, — ответил он, — Но если пришли двое или трое — это нормально. Вы заметили, кого привезли с собой Ндунти и Нгакве?
— Вы имеете в виду мисс Тюнифилд из Новой Зеландии?
— Нет, я имею в виду этих парней из свиты. Они меганезийцы, разве вы не видите?
— Да, действительно, — присмотревшись, согласилась Жанна, — а что они здесь делают?
— Хотят с нами торговать, — ответил он, — Почему бы и нет? И нам, и им это выгодно.
— Не будет монополии, — добавила Ксами, — Монополия вредна. Экономический факт.
…
Как это всегда бывает после официальной части, наступил некоторый разброд. Гости разбились на отдельные кучки, а Второй советник Монтегю и лейтенант Эрроусмит смогли включить свои мобайлы (выключенные на время церемонии). Оба они тут же получили по звонку от разгневанного начальства.
Собеседником Монтегю было Первое Лицо (в ООН так повелось, что главный человек воображает себя чуть ли не императором Земного шара и прилегающей галактики, хотя реально представляет собой просто марионетку, бессистемно дергаемую за ниточки).
— Что вы натворили, Джентано! – с пафосом воскликнуло первое лицо, — Вы в своем уме?
— Что я натворил? — холодно поинтересовался Монсегю, дрожащими пальцами пытаясь прикурить сигарету.
— Как, что! Вы перед телекамерами признали от имени ООН сговор полудикого короля и двух разбойников, по которым плачет виселица! Вы хоть видели, что нарисовано на той карте, которую уже четверть часа показывают по CNN?
— А что я мог сделать? – ядовито поинтересовался Монсегю, — Вы меня послали к этому, как вы сказали, «полудикому королю» с финансовым предложением…
— Да! – перебило Первое Лицо, — Но не с предложением устроить в Центральной Африке коалиционную экспансию на оставшуюся часть Южного Конго.
— Простите, но я продолжу, — сказал Второй советник, — Вы послали меня к этому типу вести переговоры, и я не мог отказаться прийти на прием. А когда они устроили этот чертов цирк, я не мог поднимать шум, вы понимаете?
— Вы могли встать и уйти, вместо того, чтобы жать им руки и улыбаться, когда они у вас перед глазами перерисовывали демаркационные линии!
— Встать и уйти? – переспросил Монтегю, — Как бы не так. Вы слышали про Кодзакиса из «Красного Креста»? Он попробовал встать и уйти. Его зарезали, как поросенка прямо в тронном зале. И никто слова не сказал. А я — не самоубийца и не японский самурай.
— Ваша трусость, мистер Монтегю, поставила нас в совершенно недопустимую ситуацию.
— Дайте опровержение, — посоветовал Джентано.
— Что? Опровержение? После всего, что видел весь мир на экранах? Вы хотите выставить нас всех полными кретинами?
— Тогда не давайте опровержения.
— Вы что, шутите? – возмутилось Первое Лицо, — Вы находите эту ситуацию смешной?
— Я нахожу, что вы задаете мне вопросы, которые не относятся к моей компетенции.
— Нет, относятся! Вам платят за решение проблем, и я требую, чтобы вы немедленно занялись решением этой проблемы, которая возникла по вашей вине!
— По моей вине?! – яростно прошипел Монтегю в трубку, — Вы что, проспали полвека, как Рип Ван Винкль?! Может быть, это я еще в прошлом веке заварил кровавую кашу во всем Южном Конго? Я набил весь Конго–самбайский регион оружием, героином и наемниками со всех стран мира? Или я подписывал бумаги, по которым этому сброду платили деньги под лозунгом гуманитарной помощи? Или я командовал китайским крейсером, с которого отправился воздушный десант, захвативший горы Итумбо? Что же вы не соберете Совбез ООН, и не поставите на голосование вопрос о санкциях против КНР, как против страны – агрессора? Вам не хватает смелости даже на это, хотя вы сидите в Нью–Йорке, а я — здесь, в Зулустане, где идет война, в которую уже втянуты США, Меганезия и эмират Сарджа. Знаете, что такое война? Это когда вы внезапно понимаете: О, черт! Меня же здесь могут убить! Так чего вы от меня хотите? Чтобы я, как чертов голливудский Рэмбо, разгреб ту кучу дерьма, которую здесь навалили за полвека? Этого нет у меня в контракте, ясно?!
— Так, — сказало Первое Лицо после некоторой паузы, — Судя по вашему тону, вы слишком возбуждены, и не вполне адекватно воспринимаете мои слова. Постарайтесь успокоиться и послушайте еще раз. Вы оказались в сложном положении, и создалась двусмысленная ситуация, которую следует правильно подать прессе. Вам следует разъяснить, что здесь идет, хотя и острый, но по сути, позитивный миротворческий процесс, который ООН разумно контролирует, с учетом того, что политика – это искусство возможного. Я надеюсь, теперь вы меня достаточно хорошо поняли?
— Да, — подтвердил Монсегю, — Извините, я тут немного перенервничал.
— Ничего страшного, — успокоило Первое Лицо, — У нас с вами такая работа. Попробуйте подружиться с прессой и подготовьте для них официальное коммюнике. Желаю удачи.
Собеседником лейтенанта Эрроусмита тоже было первое лицо – командующий силами специального назначения – дядя прямой и довольно–таки резкий.
— Какого хрена у вас был выключен телефон? – рявкнул он вместо «здравствуйте», — вы что, решили, что вы в отпуске? Или вы вообще забыли, что служите в армии?
— Нет, сэр! Тут был официальный прием, и всех попросили…
— Мне плевать, кто и о чем вас там попросил! Меня интересует, почему я узнаю о ваших художествах из теленовостей, а не из рапортов, которые вы обязаны были представить!
— Я как раз работал над этим…
— Я видел, над чем вы работали! Какого черта вы поперлись в Зулустан? Вы даже в этом Шона… как там оно, мать его, называется?
— Шонаока, сэр!
— Да. Шонаока. Даже там вы должны были быть только наблюдателем, а не бегать, как сраный, блядь, герой, по крышам перед телекамерой! Кто вам разрешил участвовать в боевых действиях в этом Чиз… как его?
— Чивези, сэр!
— Да. Чивези. И как, черт возьми, вы из Чивези вдруг оказались в Зулустане?
— Там сложилась критическая ситуация, сэр! Заложники…
— Я видел по TV, что там сложилось! – перебил командующий, — Я хочу знать, какого хрена вы поперлись туда без приказа!
— Местные власти обратились за срочной помощью, и я подумал, что…
— Подумал! Надо же, а я и не знал, что у нас служат мыслители. Что же вы подумали?
— Я подумал, сэр, что наша обязанность спасти заложников и….
— Вы подумали, что ваша фамилия – не Эрроусмит, а Бонд. Джеймс Бонд. Его придумал один британский хрен. У этого Бонда реактивный двигатель в жопе. Лейтенант, у вас в жопе есть реактивный двигатель?
— Нет, сэр!
— Тогда как, мать вашу, вы перелетели через китайскую оккупационную зону?
— Я попросил одного парня, сэр. Он договорился с китайцами, чтобы они пропустили по воздушному коридору оба наших самолета.
