— Снежный остров. Снег и лед на вершине не тает и летом, — поясняет кормчий.
Кажется, пристать к крутым, вздымающимся скальными стенами, берегам невозможно. Но такое место находится. Лодка касается обледенелой скалы, пляшет на прибрежных волнах. Тетрик благодарит безошибочно нашедшего путь кормчего и выпрыгивает на сушу. Следом выбираются на сушу Яллог и еще несколько орков.
Не без труда бывший ученик Великого Храма Исмины забирается на обледенелую прибрежную скалу. Когда риск сорваться вниз, в клокочущую черную воду, остается позади, Тетрик рассматривает Снежную гору, на которую предстоит взойти.
Увиденное не обнадеживает.
Не меньше тысячи копий высоты — и множество отвесных, словно бастионы гигантской крепости, заснеженных скал. Громоздятся груды битого камня, держащиеся, кажется, лишь чудом. Среди камней попадаются и такие, чьи размеры сопоставимы с дворцом Бонаров. Тетрик не представляет, как туда заберется.
Постепенно с глаз словно спадает пелена. То прячась в расселинах, то, словно в ужасе от соседства с пропастью, прижимаясь к неприступной скальной стене, медленно, но упорно взбирается ввысь одна-единственная тропинка. Она, конечно, тоже почти непроходима, придется взбираться на крутые склоны, покрытые многолетним ледяным панцирем, кое-где без веревки и топорика вообще не обойтись. Но это единственная возможность попасть на вершину, других подходов к ней Тетрик не видит.
— Тропа тут одна, — произносит поднявшийся вслед за Тетриком Яллог, проследив за его взглядом. — Только войти на нее дано лишь муурддо… человеку. Дальше ее начала орки пройти не могли.
— Что с ними стало?
— Исчезали. И все.
— А я?
— Чего не знаю, того не знаю. У тебя есть шанс, одно могу сказать.
— Ты покажешь, где эта тропа начинается?
— Естественно. Нужно, чтобы не ты погиб, а добрался до цели и, желательно, вернулся.
Они пробираются через завалы и сугробы, надеясь, что под снегом не скрывается глубокая расселина. Ступая по хрусткому снегу, Тетрик молит Исмину о ровной дороге, а уж кому молится Яллог, так и осталось неизвестным: последние из людей, кто мог знать о вере орков, умерли полтысячи лет назад. Но боги хранят и Тетрика, и Яллога, и сопровождающих их молчаливых воинов-орков. Им не пришлось с переломанными ногами и руками медленно умирать в ледяной гробнице. А может, Боги тут ни при чем: помог бесценный опыт Яллога, прожившего на Полуночных островах всю жизнь. Старейшина бывал тут много раз, ему знаком каждый камень.
Наконец совладали с последним обледенелым уступом, спустились в узенькую, незаметную с берега щель в монолитной скале. Здесь чуть теплее — не так донимает жгуче-ледяной ветер, веющий с Земли Ночи. Без ветра в темной, промороженной расселине почти уютно. Можно перевести дух.
Юноша задирает голову, пытаясь рассмотреть дальнейший путь. Вершина теряется в морозном тумане, но часть пути все равно можно рассмотреть. Впереди виднеется огромный валун, похожий на прикрытую белой шапочкой снега голову великана. Валун почти идеально-круглый, как пушечное ядро, он высится на два полных копья. Интересно, какой же должна быть пушка для подобного ядра?
— Здесь начинается тропа. А во-он у того валуна они и исчезали.
— Что ж, попробуем, — произносит Тетрик. Фраза получается глупой, но ничего больше в голову не приходит. Что тянуть с неизбежным?
Бывший ученик танцовщицы шагает вперед, размашисто и уверенно.
Вот и булыжник. Тетрик на миг задумывается — и ступает дальше. Те, кто дал ему кров, пищу и теплую одежду, не должны жить так, как живут, не должны каждую весну вымирать десятками. Не важно, люди это или орки. Остальное пока не имеет значение. Перейдя незримую преграду, Тетрик оглядывается. Он опасался увидеть, что орки сзади исчезли, но сзади по-прежнему стоит удивленно-радостный Яллог. По скупой, сдержанной улыбке юноша без слов понимает, что то, к чему старейшина готовился всю жизнь, свершилось. Многовековое заточение на обледенелых островах близится к концу…
Тетрик взмахивает на прощание рукой — и карабкается вверх. Еды всего на три дня, едва хватит, чтобы подняться туда и спуститься обратно.
…Тетрик влезает на последнюю скалу и блаженно вытягивается на обледенелом камне, как на мягчайшей перине королевского дворца. Руки мучительно ноют — совсем как когда впервые в жизни помогал отцу вытягивать на шаланду сеть с рыбой…
Он пыется отдышаться — и не может. Дело в высоте, когда-то втолковывала высокомерная Сати. Легкие трепещут, как у рыбы, вынутой из воды, кажется запредельным даже совсем небольшое усилие: встать и пройти по почти ровной площадке к зловеще-черному зеву пещеры.
Постепенно в голове перестает звенеть, он приподнимается на локте и отползает от последнего опасного обрыва. Теперь можно встать и оглядеться. Тетрик бросает взгляд на пройденный путь — и ахает в изумлении.
С площадки, обдуваемой неистовым ледяным ветром, видно пол-архипелага. Кое-где светятся огоньки — костры орочьих поселений, но где живет клан Даманхура, понять невозможно. За крайними островками (вместе образующими нечто вроде огромного неправильного ромба) громоздятся льды Замерзшего моря. Даже отсюда видно — тяжелые, многолетние, непроходимые и для бронированных темесских линкоров, способных утопить любую из известных в мире плавучих посудин. Лишь кое-где чернеют щели морской воды.
Тетрик усмехается. Красота, конечно, особенно днем и в ясную погоду — но не сейчас, под во мраке затянувшейся более, чем на год, колдовской ночи. Не до нее. Надо встать и идти в пещеру. Знать бы еще, что за Сердце Дракона, что с ним делать… Впрочем, как всегда, главное — решиться. А что делать, станет ясно на месте. Ученик Налини входит. Снаружи бушует ледяной ураган, здесь же почти тепло и как-то даже уютно. Темно, правда, но это поправимо. Яллог недаром дал целую связку факелов.
Самое смешное, ничего страшного с ним не происходит. Не стрельнул из мглы тяжелый армейский арбалет, от которого, если в упор, не спасет и щит. Не упала со свода пещеры глыба в тысячу фунтов весом. Не выскочило какое-нибудь страшилище, способное обратить в бегство лучший полк «черноплащников» одним видом. Когда свист ветра перестает доноситься снаружи, обрушивается абсолютная тишина… если не считать шума крови в ушах, кажущегося оглушительным. Тетрик осматривается, на всякий случай выхватив меч. Рука немножко дрожит, держа старинный орочий меч. Никогда раньше с ним такого не случалось. Страшно? Чего бояться виденного в Нехавенде? Впервые после похищения просыпается Сила Мира и подсказывает: как ни странно, тут магия жива. Правда, совсем не та магия Храмов, которая стала уже привычной и знакомой. Другая — древняя, недобрая, совершенно чуждая как людям, так и их Богам. Да что там людям? Орки, гномы, эльфы — все они малолетки по сравнению с этой магией.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
