– Скажите, Паганель, – обратился к нему Гленарван, – почему же вы около двух месяцев держали в тайне это новое толкование?
– Потому что я не хотел понапрасну вас обнадеживать. К тому же мы ведь все равно направлялись в Окленд, лежащий именно на той широте, которая была указана в документе.
– Ну, а потом, когда мы отклонились от этого пути, почему же вы тогда ничего не сказали?
– По той причине, что толкование мое, как бы верно оно ни было, все равно не могло бы помочь спасти капитана Гранта.
– Почему вы так думаете?
– Да потому, что если с тех пор прошло целых два года и капитан не появился, то это значит, что он пал жертвой либо крушения, либо новозеландцев.
– Итак, ваше мнение? – спросил Гленарван.
– Мое мнение таково, что, быть может, и удастся найти какие-либо остатки «Британии», но потерпевшие на ней крушение люди безвозвратно погибли.
– Ни слова об этом, друзья мои, – сказал Гленарван. – Предоставьте мне выбрать подходящий момент, чтобы сообщить эту печальную весть детям капитана Гранта.
Глава XX
Крик в ночи
Команде «Дункана» вскоре стало известно, что сообщение Айртона не пролило света на таинственную судьбу капитана Гранта. Все впали в глубокое уныние: ведь на боцмана возлагалось столько надежд, а оказалось, что ему не известно ничего такого, что могло бы навести «Дункан» на следы «Британии».
Итак, яхта продолжала придерживаться намеченного курса. Оставалось лишь выбрать остров, на котором можно было бы высадить Айртона.
Паганель и Джон Манглс справились по корабельным картам. Как раз на тридцать седьмой параллели значился уединенный островок Марии-Терезии. Этот скалистый, затерянный среди Тихого океана островок был расположен в трех с половиной тысячах миль от Американского побережья и в тысяче пятистах милях от Новой Зеландии. На севере ближайшей к нему землей являлся архипелаг Паумоту, находившийся под протекторатом Франции; к югу же никаких земель вплоть до вечных льдов Южного полюса не было. Ни одно судно никогда не приставало к берегам этого уединенного островка. Никаких отголосков того, что делается на свете, не долетало до него. Одни буревестники во время своих дальних перелетов опускались сюда отдыхать. На многих картах и вовсе не значилось этого островка-скалы, омываемого волнами Тихого океана.
Если где-нибудь на земном шаре существовало абсолютное уединение, то это было на этом островке, заброшенном в океане, в стороне от всех морских путей. Айртону сообщили о местоположении острова. Боцман согласился поселиться там, вдали от людей, и «Дункан» взял курс к Марии-Терезии. Яхта находилась в это время как раз на прямой линии от залива Талькагуано к острову Марии-Терезии.
Два дня спустя, в два часа дня, матрос, стоявший на вахте, дал знать о том, что на горизонте показалась земля. Это был остров Марии-Терезии, низкий, вытянутый, едва поднимавшийся из воды, похожий на огромного кита.
Яхта, рассекавшая волны с быстротой шестнадцати узлов в час, находилась от него еще на расстоянии тридцати миль. Мало-помалу стали видны его очертания. На фоне заходящего солнца отчетливо вырисовался его причудливый силуэт. Там и сям выделялись невысокие вершины, блестевшие в лучах дневного светила.
В пять часов Джону Манглсу показалось, что над островом поднимается к небу легкий дым.
– Что это, вулкан? – спросил он Паганеля. Тот рассматривал остров в подзорную трубу.
– Не знаю, что и думать, – ответил географ. – Остров этот малоизвестен, но, конечно, не было бы ничего удивительного, если бы он оказался вулканического происхождения.
– Но если его создало извержение, нельзя ли опасаться того, что другое извержение может его разрушить? – сказал Гленарван.
– Это маловероятно, – ответил Паганель. – Гарантией его прочности служит то, что он существует уже несколько веков. А вот остров Джулия, показавшийся было из волн Средиземного моря, через несколько месяцев исчез бесследно.
– Хорошо, – сказал Гленарван. – Как вы думаете, Джон, сможем ли мы подойти к берегу до наступления ночи?
– Нет, сэр. Я не могу подвергать корабль опасности, подводя его в темноте к незнакомому мне берегу. Я буду крейсировать, делая короткие галсы, а завтра на рассвете мы пошлем туда шлюпку.
В восемь часов вечера остров Марии-Терезии, бывший всего в пяти милях от яхты, казался какой-то удлиненной, едва видной тенью. «Дункан» все приближался к нему.
В девять часов на островке вспыхнул довольно яркий огонек. Он светился ровным, неподвижным светом.
– Вот это как будто указывает на вулкан, – проговорил Паганель, внимательно всматриваясь в даль.
– Однако на таком близком расстоянии мы слышали бы грохот, всегда сопровождающий извержение, – заметил Джон Манглс, – а восточный ветер не доносит до нас никакого шума.
– Действительно, вулкан блестит, но безмолвствует, – согласился Паганель. – Притом, мне кажется, огонь этот мигает, как огонь маяка.
– Вы правы, – отозвался Джон. – А между тем на этих берегах нет маяков. А! – воскликнул он. – Вот и другой огонек – теперь на самом берегу. Смотрите! Он колышется! Он меняет место!
Джон не ошибался. Действительно, появился другой огонек. Казалось, он то потухает, то вдруг снова разгорается.
– Значит, остров обитаем? – спросил Гленарван.
– Очевидно, населен дикарями, – ответил Паганель.
– Но тогда мы не сможем высадить там боцмана.
– Нет, конечно, – вмешался майор, – это был бы слишком плохой подарок даже для дикарей.
– В таком случае, мы поищем какой-нибудь другой необитаемый остров, – сказал Гленарван. – Я обещал Айртону, что он будет жив и невредим, и хочу сдержать свое слово.
– Во всяком случае, нам надо быть настороже, – заметил Паганель – у новозеландцев, как некогда у жителей Корнуэльских островов, в ходу варварский обычай заманивать к берегам суда с помощью вспыхивающих там и сям огней. Вероятно, и обитателям Марии-Терезии знаком этот прием.
– Держись в четверти мили от берега! – крикнул Джон Манглс матросу, стоявшему у руля. – Завтра на рассвете мы узнаем, в чем дело.
В одиннадцать часов Джон Манглс и пассажиры разошлись по своим каютам. На баке прохаживались вахтенные, а на корме у румпеля стоял один рулевой.
В это время на ют поднялись Мэри Грант и Роберт, Дети капитана Гранта, облокотившись на перила, с грустью смотрели на блестевшее фосфорическим светом море и на светящийся след, остававшийся за кормой «Дункана». Мэри думала о будущем Роберта, Роберт – о будущем сестры. Оба думали об отце. Жив ли еще их обожаемый отец? Неужели надо отказаться от надежды свидеться с ним? Но нет, как жить без него? Что станется с ними? Что было бы с ними и теперь без Гленарвана и его жены?
