Некоторое время Оскар безучастно созерцал символы, продолжая думать о своем. Символы ему ровным счетом ни о чем не говорили. Их было так много в одном световом пятне, что на него можно было глядеть часами.
— Черт знает, что такое, — вздохнул он. — Будешь звонить Федьке, спроси про стрелка. Не забудешь? Спроси, можно ли будет его использовать, если Копинский прячется. Это важно, Женя…
— Лучше в книгу гляди.
— Ты не понимаешь! Он провел меня, как щенка. Я не успокоюсь, пока не доберусь до его потрохов! И мне плевать, кто он такой! Слышишь? Плевать! Потому что мне, как и их сиятельству, терять нечего.
— Тебе есть, что терять, — возразил Женя, — поэтому отнесись внимательно к книге.
— Что за книга? — с раздражением спросил Оскар.
— Книга Эккура. Словарь языка Ангелов. Ты не узнал греографы?
— Ну… узнал. Где ты это достал?
— Если я ничего не напутал, это именно тот самый ключ, который ты искал, пока мучился с Греалем. Именно код, позволяющий работать не только на прием, но и на передачу.
— Ну да… — Оскар выключил фонарь. — Чтобы разобраться в этих орнаментах, мне надо самому включиться на прием. Надолго тебе ее дали?
— Считай, насовсем. Только не мне, а тебе. И не рекламируй ее, пожалуйста, Копинскому.
— Не понял.
— Кроме тебя, о книге никто знать не должен. Даже мне лучше забыть.
Оскар снова включил фонарик и склонился над текстом. В отличие от Жени, у него нашлась и лупа, и даже деталь микроскопа, вынесенная из физической лаборатории. Товарищи ненадолго затихли. Образ черного оппонента Копинского стал потихонечку испаряться и вытягиваться в вентиляцию. За ним устремился образ спасителя-Федора.
— Я не очень понял, что здесь за код, — признался Оскар, продолжая осматривать столбцы. — Что за обозначения? Снежинки какие-то… Они к чему? Ты не догадался спросить там, где взял эту штуку?
— Если ты не разберешься в «снежинках», в них никто не разберется.
— Могу допустить, что это связка греографов, ну и что? Если это язык, то не по моей части. Вот, что это? — Оскар указал острием карандаша в змейку, расчерченную шкалой. — Такой символики Греаль не дает. Его геометрически получить невозможно с одной линзы. Если только… может быть это длина волны? Судя по цифрам… может быть. А это что?
— Не знаю, — ответил Женя не глядя.
— Если б был Греаль, я бы опытным путем разобрался. Без Греаля — мне к этому словарю нужен еще и самоучитель, который в два раза толще. Чья это книга?
— Книга Эккура.
— Сколько ж лет он корпел над изделием?
— Боюсь, что над ним корпело много народу.
— А кто такой Эккур?
— Ангел, который любил человека и помогал ему, за что был проклят другими Ангелами.
— Нормально… Только пересканировать все это — полжизни уйдет. Эта штуковина в одном экземпляре?
— Разве не видишь, что она рукописная?
— Женя, кроме шуток, где ты это достал?
— Марина дала.
— Марина? — удивился Оскар. — Я так и думал, что у вас серьезные отношения. Глубже, чем кажется. Кто она такая, эта Марина?
Женя покраснел. У него сжалось горло. Фраза, которую он готовился произнести и репетировал со вчерашнего вечера, показалась ему неуместной. Оскар удивленными глазами смотрел на товарища.
— Короче, — выдавил из себя Женя, — делай, что хочешь. Книга принадлежит тебе.
— Если книгу действительно писал Ангел, с ней может быть все непросто. Вещь из реального мира просто так по рукам не ходит. Надо быть уверенным, что Марина ее не украла, а ты имеешь право дарить.
— Марина ее не украла.
— Что с тобой? — не понял Оскар. — С Мариной что-то случилось? Ей сделали операцию?
— Нет еще… но скоро будут.
— Тогда чего ты напрягся?
— Марина книгу не украла. Она ее берегла для сына. Берегла, пока не встретила меня. Теперь понимаешь?
Оскар снисходительно улыбнулся.
— Какая трогательная история. Ну и что?
— Марина считает, что я — ее сын, которого она когда-то оставила в приюте, чтобы не навлечь на него беды.
— И что?
— Книга принадлежит ее сыну. Если она останется у меня, может придти стрелок, если она будет у тебя — стрелок не придет.
— Откуда ты знаешь? — спросил Оскар. Его рука сильнее сжала лупу, и Женя совсем растерялся.
— Она твоя мать.
— Ну и что?
— Ты расслышал? Марина — твоя родная мать. Мы с Валерьяновичем решили тебе пока не рассказывать, чтобы ты не психовал. Мы думали, вы постепенно познакомитесь, привыкните…
Оскар перестал глядеть на Женю и отвернулся к стене. Женя не знал, как вести себя дальше. По законам жанра именно сейчас ему следовало уйти на рекламу. Женя с удовольствием бы ушел, если б знал, как. На свою беду он был не зрителем, а главным действующим лицом драмы. Оскар молчал. У Жени не было слов.
— Неужели ты ни о чем не догадывался? — спросил он. — Неужели Валерьяныч не подготовил тебя?
Оскар продолжал молчать. Женина спина стала покрываться потом.
— Слушай, ну… извини. Моя была идея поближе познакомиться с ней. Мы сами недавно узнали. Нашел ее Карась, между прочим, по своим каналам. Никто его не просил. Он нашел ее, когда собирал на тебя досье. Собственно, он предложил познакомиться. Натан Валерьянович сначала не хотел лезть в такие дела без тебя, но потом обстоятельства изменились. Она действительно серьезно больна. Если б мы не взялись лечить, то Бог знает… Марина — последний человек, который может рассказать, что случилось, когда ты должен был родиться. Кроме нее свидетелей не осталось.
Оскар продолжал молчать. Женя чувствовал, что его речи протекают мимо ушей. Молчание было тягостным. Рекламная пауза не наступала. Чем разрешится этот нервный пузырь тишины, взрывом или умиротворенным спокойствием, — ясности не было. Не было даже намека на ясность.
— Скажи хоть что-нибудь! — психанул Женя. — Ну, отругай, если ты считаешь меня виноватым. Дай по морде, в конце концов, если тебе станет легче. Обещаю, что сдачи не дам.
— Хочешь кофе? — спросил Оскар.
— Чего?
— Только молотый… Я просил растворимый, Юлька все перепутала. Надо на кухню идти. Сейчас я его сварю. Сейчас, погоди…
Глава 2
Возвращение Учителя не внесло перемены в жизнь Оскара. Проще сказать, Учителю было не до него. Молодой человек продолжил нелегально существовать в квартире. На его одиночество никто не покушался, только Юля привозила еду, а Женя — сканеры. Первый сканер не подошел, потому что издавал много шума, второй оказался слишком мал, третий — туп. Женя не задавал вопросов, только добросовестно выполнял инструкции. Натан Валерьянович был занят разбирательством с органами правопорядка по поводу безобразий, которые творятся на даче в его отсутствие. В свободное время он утешал Розалию Львовну, занимался заменой стекол, шифера и установкой поваленных секций забора. Мир существовал отдельно от Оскара и никак не касался его проблем, пока Федор не сообщил Жене о том, что господин Копинский никакой не поляк, а гражданин Соединенных Штатов Америки, настоящим проживающий во Флориде. Зарабатывает на жизнь оказанием консалтинговых услуг в сфере бизнеса и финансов. Территорию России давно покинул, никаких фирм не открыл, ни по каким адресам не регистрировался. Родственников и знакомых не обнаружено. Убыл таким-то рейсом… такого-то числа, месяца…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
