Они могут учуять, кем мы являемся, и поэтому их трудно будет приручить. Другой момент — если мы начнем строить на этой территории, мы можем привлечь к себе нежелательное внимание.
Идея Дэкса одомашнить овцебыков предлагалась Зейну не один раз. Обычно оборотнями, которые провели приличную часть жизни среди людей и стремились привнести человеческую изобретательность в стаю. Он уже привык отклонять это предложение, хотя удовольствия от этого не получал.
— Мы с таким же успехом можем начать строить дома, — сказала Тэллоу, не в состоянии удержать язык за зубами. — И пока мы строимся, можно установить знак «Город Оборотней», который будет светиться большими неоновыми мигающими буквами. А под ним будет написано…
Зейну нужно было сделать ей выговор, но ветер переменился, и слабый запах захватил его внимание, его рот начал наполняться слюной. Он оставил пару спорщиков, и нос направил его ноги по следу, оставленному запахом.
На противоположной стороне дюны, вдалеке он увидел три фигуры, направлявшиеся в сторону залива. Еще раз понюхав воздух, он нахмурился и прежде, чем мог передумать, последовал за ними.
Даже в его волчьей форме бежать пришлось долго, но он сумел их догнать, когда они добрались до причала. Боаз был в одной из лодок и, держась за живот, хохотал так, что из уголков глаз выступили слезы. Кува стоял рядом с лодкой, с беспокойством глядя на Джиннифер, которая стояла с кислым выражением на лице, сжав руки в кулаки.
— Я знал, что ты не сможешь этого сделать, — сказал Боаз. — Ты должна мне пятьдесят баксов.
— Я не говорила, что не собиралась этого делать, — парировала она. — Все, что я спросила, выдержит ли лодка всех нас троих.
Прекращая смеяться, Боаз сказал:
— Ты дрожишь, как лист. Просто подожди здесь, и я сам сделаю снимки…
— Я дрожу, потому что на улице, наверное, минус 10 градусов.
Приблизившись к ним, Зейн снова обернулся в свою человеческую форму, но никто из них, даже.
Кува, не заметил его сразу. Его разозлило, что он мог так близко подобраться к Джиннифер, а мужчинабета этого не заметил.
— Позволь мне тебе помочь, — сказал Кува, положив руки на бедра Джиннифер. Он попытался ее поднять, но она вскрикнула и вывернулась из его захвата. Боаз разразился очередным приступом смеха.
— Пятьдесят баксов, — подразнил он. — И не Канадскими фантиками.
— Какого черта ты делаешь? — спросил Зейн, неслышно приближаясь к концу причала.
Кува, вздрогнув, поднял голову, а лицо Боаза побледнело. Джиннифер выглядела удивленной. И хотя Зейн мог показаться сердитым, похоже, ее это не беспокоило. Как должно было.
— Мы работаем, — объяснила она, кивая в сторону лодки. — Кува предложил показать нам, как он ловит рыбу.
Зейн скрестил руки на груди.
— Вы можете снимать это с берега.
Ее лицо напряглось.
— Я заберусь в чертову лодку. Почему все думают, что я не могу зайти на борт?
Зейну потребовалась секунда, чтобы осознать, что у них были разные доводы. Прищурив глаза, он сказал:
— Нет, ты не забираешься в эту лодку. И ты никуда, кроме логова, не идешь.
Ее гнев сменился замешательством.
— Что? Почему?
Зейн привык, что ему повиновались, и ее вопросы заставили его призадуматься. Он знал, почему не хотел ее видеть в этой лодке. Это было не безопасно, и, что более важно, он не хотел, чтобы она шла куда-то с Кувой. Просто увидев, как другой мужчина положил на нее руки, Зейн заскрежетал зубами.
Резким голосом он ответил:
— Ты вынудила нас полдороги пройти по земле, потому что увидела кита. А сейчас готова запрыгнуть в лодку, чтобы снимать рыбалку? Вернись в логово и позволь Куве делать его работу. Не замедляя его.
Зейн повернулся и пошел прочь. Обиженный взгляд на ее лице заставил его сердиться на себя сильнее, чем на Куву.
* * *
— Как ты думаешь, что это с ним? — спросил Боаз.
Он говорил тихим голосом и оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что альфы нет поблизости.
Путешествие до логова заняло почти полчаса, и ноги Джиннифер устали. Почти десять минут они шли молча, но ее голова гудела от мыслей. Она видела, как он, до этого, жестко разговаривал с членами своей стаи, но никогда с ней в таком тоне. И это явно было преднамеренно. Это настолько захватило ее врасплох, что она даже не была сердита, просто расстроилась и размышляла, что же она сделала такого, что он так с ней разговаривал.
— Может, у него просто неудачный день, — предположила она.
На что Кува сказал:
— Он был сам не свой с тех пор как сбежала Индиго. Полагаю, для него было тяжело пропустить период спаривания.
— ЧТО? — спросил Боаз.
Джиннифер немного знала о том, что Кува имел в виду. Период спаривания или период крайнего возбуждения, как его называют в некоторой литературе. Это время, когда мужчина-оборотень заявляет свои права на способную к размножению женщину. Предположительно, напряженный, движимый гормонами опыт, который в целом приводил к зачатию. Что, в свою очередь, укрепляло связь в паре.
В общем, Кува объяснил это более простыми словами и затем добавил:
— Индиго ушла в тот день, когда Коралл становилась готовой к зачатию. Зейн не остался, чтобы спариться с ней, даже один раз. Возможно, если бы он это сделал, он не был бы таким…
Кува затих, как будто не желая плохо говорить о своем альфе.
— Мудаковатым? — предложил Боаз.
Пока они шли, Джиннифер пережевывала эту информацию. Из того, что Зейн рассказал ей раньше, у нее было такое ощущение, что он мог оставить Коралл в большей степени ради себя, а не изза сестры.
— Когда это произойдет снова? — спросила Джиннифер.
Кува пожал плечами.
— Через месяц или два? В отличие от людей, женщины нашего вида способны к оплодотворению не каждый месяц.
Он положил руку на спину Джиннифер, и она внутренне вздохнула.
— Думаю, мы можем сделать это отсюда, — сказала ему Джиннифер. — Почему бы тебе не пойти на рыбалку? Может, я смогу убедить «его святейшество» позволить, по крайней мере, Боазу присоединиться к тебе завтра.
Она почувствовала облегчение, когда он ушел, и они с Боазом начали непринужденно разговаривать, направившись в сторону шпиля у входя в логово. Пока Боаз рассказывал ей о сделанных им интересных кадрах, она кое-что заметила. Прямо на стыке шеи и плеча были два прокола.
— Это… это Тэллоу сделала? — спросила она.
Его рука поднялась к шее. Но в отличие от реакции Джиннифер, когда он заметил ее метки, он нежно погладил это место, и на его губах появилась теплая улыбка.
— Иногда она становится немного сверхревнивой.
