– По два – только у депутатов, – уточнила серьезно птичка. – Им положено, у них профессия такая…
В ту же минуту на телеэкране возник, как по заказу, депутат Госдумы Луговой. Всего пару лет назад, еще до своего помешательства, он был отличным публицистом и блистал в перестроечных журналах. Когда я еще работал в МУРе, то лично спер из кабинета майора Окуня экземпляр «Нового мира» с одной из статей Анатолия Лугового. Не для себя, конечно, украл, а для ребят из отдела: тогдашнее милицейское начальство все равно журнал не читало, а просто любило держать голубенькие книжки от рядового состава подальше. Чтобы, значит, рядовой состав ненароком не усомнился в наших идеях. Совершенно было непонятно, зачем же тогда вредный журнальчик в МУРе вообще выписывали? Меня долгое время всерьез занимал этот вопрос. Ну, не для того же, чтобы в холодную погоду топить им камин в генеральских апартаментах?…
– Дорогие друзья! Братья и сестры! – заорал с экрана теперешний Луговой. – Мы, представители законодательной власти, выражаем глубокое возмущение антиконституционными действиями Генеральной прокуратуры, точнее, волевым решением господина Саблина, не позволяющего…
Камера показала старушек с плакатами, потом парней в задних рядах. Старушки внимали оратору, затаив дыхание и уставившись на него во все старушечьи глаза. Парни, как я заметил, улыбались, лениво переговаривались, но, когда надо, устраивали оратору овацию. Я подумал, что каждая такая массовка наверняка влетает компании «ИВА» в крутую копеечку.
– …И если не уважаемый мною Генеральный прокурор не выступит сегодня на вечернем заседании Госдумы с подробными разъяснениями… – продолжал надсаживаться на экране Луговой.
Я почти явственно увидел в его ушах развесистые зеленые бананы.
– Переключите на тринадцатый канал, – попросил я птичку, содрогнувшись. – Пожалуйста, Жанна Сергеевна!
Птичка усмехнулась и переключила кнопки на пульте. Возник веселый ведущий «Чертовой дюжины».
– …А вот еще одно происшествие, – жизнерадостно сообщил он нам. – Найден мертвым в своей машине генеральный директор книготорговой фирмы «Клязьма» господин Федор Петрищев…
Разрази меня гром! Я опешил, потом невежливо выхватил из рук птички пульт и прибавил звук. Нет, мне не послышалось: во весь экран уже показывали безжизненное лицо моего заклятого друга из «Клязьмы»; на лбу у Феденьки-гранатометчика зияла красная вмятина. Веселый комментатор где-то за кадром рассказывал о петрищевской фирме. Все это я и раньше знал, просто при жизни Петрищева о репутации «Клязьмы» вслух предпочитали не распространяться. По версии «Чертовой дюжины» выходило, что Петрищева кончили лианозовские книголюбы, с которыми «Клязьма» вместо баксов пыталась расплатиться тремя кумулятивными снарядами. Версия была красивая, даже убедительная, но я-то знал, что все это чепуха. Пуля в голову – это, извините, не лианозовский стиль: те бы, скорее, разворотили петрищевскую машину из базуки. Но тогда кто же рискнул? И как аккуратно…
На экране возник общий план, и я присвистнул. Оказывается, машина с мертвым Федором была найдена в моем районе! Почти на подъезде к моему дому, буквально в сотне метров от зеленых насаждений, откуда я только позавчера выслеживал пятнистых охотников на меня. Неужто постарались эти ангелы-хранители в камуфляже? Но почему!? Приняли Петрищева за меня? Или хозяин «Клязьмы» просто намозолил им глаза и они решили кокнуть надоедливого типчика с гранатометом?… Ничего не понимаю.
Птичка осторожно кашлянула, я искоса взглянул на нее, потом снова на экран.
– Это был тот самый, который позавчера гнался за тобой на «тойоте»? – деликатным шепотом поинтересовалась Жанна Сергеевна.
Я кивнул, подумав про себя, что становлюсь чрезмерно болтлив: прямо как покойный Кремер. Телекамера снова приблизилась прямо к петрищевскому лицу, точнее, к самой-самой красной вмятине на лбу. Я невольно отвел глаза.
– Тогда это хорошие новости, – задумчиво сообщила в пространство птичка. – Больше он не будет тебя обижать…
– В принципе, да, – пробормотал я. – Хотя такая новость для меня несколько неожиданна…
– Новости и обязаны быть неожиданностью, – продолжила свою мысль Жанна Сергеевна. – Хорошие – приятной, плохие – наоборот. Лично я выбираю приятную. Разве не так?
Я пожал плечами. Спорить тут было не о чем, хотя я не мог отделаться от тягостного чувства. Словно какая-то грозная сила, типа Фатума, вдруг вздумала заслонить меня своим богатырским плечом. Я не имел ничего против Фатума и тем более его подружки Фортуны. Но я предпочитал организовывать свою судьбу самостоятельно, надеясь не столько на везение и на вдруг, сколько на собственные силы. Птичка рассуждала чисто по-женски; мне же, как мужчине и как сыщику, не следовало быть фаталистом. Если я стану планировать счастливые случаи, то пиши пропало. Хочешь уповать во всем на промысел Божий – лучше сразу меняй профессию, пока жив. Как говорил мой бывший начальник: хороший сыскарь не станет заниматься богоискательством…
– …А теперь светская хроника, – радостно объявил с экрана комментатор. Пошли сюжеты из жизни кинозвезд, эстрадных певиц и депутатов. Какой-то шустрый старикашка с портновским метром в руках поведал корреспонденту, что-де народный избранник господин Коломиец сменил весь гардероб. То ему нравились галстуки в горошек, то разонравились. Вот и вся наша Дума такова, – хихикнул за кадром ведущий. – Сроду не знает чего хочет…
Напоследок в кадре возник квадратный подбородок Генерального прокурора господина Саблина. Выяснилось, что ни на какое вечернее заседание Думы он идти не собирается, поскольку приглашен на презентацию новой книги известного писателя Черника. А какие книги писателя Черника вы читали? – спросил Генерального невидимый корреспондент. Прокурор Саблин свирепо задвигал подбородком. Видно, что в последние дни корреспонденты его просто достали. Многое читал, – сердито ответил господин Саблин, пытаясь выскользнуть из кадра. Ну, а все-таки? – не отставал упрямый репортер. «Курочку Рябу», – злобно сказал Генеральный, и я увидел, как покраснело его лицо. – «Войну и мир», «Преступление и наказание»… Еще перечислять?
– Бедненький… – жалостливым тоном произнесла птичка.
– Это вы о ком, Жанна Сергеевна? – полюбопытствовал я.
– Да о Генеральном о нашем, – вздохнула птичка. Совсем его затрахали… Ничего, что я так выразилась? – тревожно спросила она. – Слово уж больно хорошее, народное.
– Да чего там, – усмехнулся я. – Действительно ведь затрахали.
Новости между тем кончились, пошел какой-то скучный мультик.
– Кстати, – проговорил я. – Сегодня вечером я, наверное, его увижу.
– Кого? – не поняла птичка. На экране прыгал некто плюшевый, напоминающий Винни-Пуха, и Жанна Сергеевна, должно быть, решила, будто у меня вечернее рандеву с этим нарисованным медведем.
– Господина Саблина, – терпеливо объяснил я. – Меня, понимаете, тоже пригласили на эту дурацкую презентацию книжки писателя Гоши Черника.
– Ты любишь презентации, Яшенька? – с интересом спросила птичка.
– Терпеть не могу, – признался я. – Фуршеты, пьяные хари, треп под водку. Но если сегодня я не приду…
– Черник обидится, – сообразила птичка. Я покачал головой:
– Хуже.
– Ну, тогда смертельно обидится, – высказала птичка новое предположение.
– Еще хуже, – с тяжелым вздохом проговорил я. – Насмерть загрызет.
– Он что, вервольф? – с преувеличенным испугом осведомилась Жанна Сергеевна. – У него клыки в полметра и тяжелый взгляд убийцы?
Я представил себе круглую розовую физиономию великого писателя Черника, его нос пуговкой и огромную довольную улыбку, которая, впрочем, в любой момент могла превратиться в обиженную гримасу. Тоже, кстати, огромную.
– Почти угадали, – сказал я. – И даже страшнее.
Taken: , 1
Глава 2
КРЫЛО ПЕГАСА
Судя по всему, презентацию уже начали, не подождав меня. Припарковав свой «мерседес» на элитной автостоянке в Каретном ряду (По приглашению, по приглашению! – сказал я подбежавшему мордовороту), я обнаружил полный автомобильный бомонд. В глазах рябило от новеньких «тойот», «шевроле», «мерседесов», «бьюиков» и прочих импортных средств передвижения. Кажется, Гоше удалось собрать сегодня в театре «Вернисаж» весьма изысканную публику. Два черных лимузина были, по-моему, с правительственными номерами, и один из правительственных шоферов профессионально-подозрительным взглядом зыркнул на меня. Расслабься, дружок, подумал я, здесь все свои. Гоша Черник все же не босяк какой и зовет на свои маленькие праздники только проверенных людей. Непроверенные, правда, любят приходить незваными. Последняя мысль возникла у меня, когда я заметил в этой компании смутно знакомый мне «фиатик». Желтенький такой, с затемненными стеклами. На ходу я не мог сообразить, в какой именно связи я его запомнил, но уж точно в какой-то не очень приятной. Память на плохое у меня гораздо лучше, чем на хорошее…
