– Все, – сказал он твердо. – Отбой. Нашли с кем связаться.
– Отбой так отбой, – не стал спорить Колян. Они вместе с напарником легко подняли меня с пола и, в сопровождении моего истошного визга, выкинули меня за дверь. Через секунду за мной последовали сумка и кепка. Приземлился я весьма удачно, ничего себе не отбив. Свидетелей моего падения тоже не оказалось. Поэтому я неторопливо подобрал сумку и монтерскую кепку, как мог, почистился и вышел из негостеприимного двора. Сюда мне еще предстояло вернуться – в ночь с сегодняшнего дня на завтрашний. Спина и бок побаливали, но, как ни странно, прошедшая экзекуция меня даже обрадовала. Не в том смысле, что я мазохист-многостаночник и мне очень приятно, когда сбивают с ног, возят мордой по грязному полу и пинают в бок итальянской обувью. Это, в конце концов, издержки профессии. Просто теперь в моей ночной операции появился и элемент моей личной глубокой заинтересованности. Теперь в особнячке на Щусева находились не абстрактные дельцы, обворовавшие бедную Жанну Сергеевну, но еще и два моих личных недруга, Колян и Серж. Два, по крайней мере, человека, перед которыми у меня нет никаких моральных обязательств. Которых мне ничуть не жалко. Значит, именно этим молодчикам предстоит наутро… Ладно, оборвал я сам себя. Не будь садистом. Не буду, согласился я сам с собой, но ЭТИ милые ребята получат по заслугам. Монте-Кристо я или кто?
Обуреваемый мстительными мыслями, я доехал до станции назначения, вышел на поверхность и минут через пять оказался в квартире Жанны Сергеевны. Птичка была одета, как и вчера – в ковбоечку и джинсики. Утром я не стал ее будить и потому не попрощался; зато теперь можно было поздороваться. Лучше поздно, чем никогда.
– Доброе утро, Жанна Сергеевна, – бодро сказал я. – И добрый день тоже. Я пришел вот…
– Здравствуй, Яшенька, – нежно прощебетала птичка и потянулась ко мне своим клювиком.
Я замотал руками, что означало: я грязный, пыльный, слегка побитый и еще не созрел для приветственного поцелуя. Вглядевшись повнимательнее, птичка ужаснулась.
– Что случилось? – широко раскрыв глаза, прошептала она. – За тобой опять гнались?…
– Немножко, – честно признался я. – Но всего один этаж. А потом мною просто слегка вытерли пол в дежурной комнате одного милого особнячка. Может, вы его знаете. Такой домик на улице Щусева. Там еще с другой стороны акции продают.
– О Боже! – воскликнула птичка. – Все пропало, да? Они тебя раскрыли? К сейфу не пройти?
Отчаяние воробышка было столь велико, что мне пришлось в двух словах все объяснить.
– Нет, Жанна Сергеевна, – терпеливо сказал я. – Ничего не пропало. К сейфу пройти можно. И били они меня не потому, что раскрыли, а наоборот. А если бы раскрыли, то живым не выпустили, – добавил я уже про себя, чтобы не травмировать птичку. После чего я заперся в ванной, освободился от грязной спецовки и всей прочей цокинской униформы и битый час при помощи мыла и горячей воды восстанавливал душевное равновесие. Что бы я ни внушал сам себе, но быть битым какими-то мозгляками более чем унизительно для меня. Конспирация конспирацией, но все равно неприятно, как будто дерьма нахлебался.
Завершив сеанс аутотренинга, я облачился в хозяйский махровый халат и отправился отсыпаться. Птичка в кухне ходила на цыпочках, чтобы не потревожить мой отдых накануне ограбления, а я все ворочался на диване, в голову лезла всякая белиберда; потом я вспомнил что-то очень важное, но не успел понять, что именно, потому что проснулся. Разбудила меня птичка и показала на часы. Девять вечера. Пора собираться. К этому времени вся моя одежда была выстирана, высушена, проглажена. Эти ненавязчивые знаки внимания со стороны птички, не скрою, были мне приятны, хотя и настораживали. В конце концов, Наталья до нашей свадьбы совершала чудеса заботливости и внимания, и лишь после свадьбы выяснилось, что готовить она не любит, детей не любит и даже за Якова Семеновича Штерна вышла не по любви. Просто Яков Семенович, сотрудник МУРа с приличной зарплатой, из всех ее знакомых оказался самой подходящей партией. Собственно, и знакомых-то было всего ничего, так что выбирать было ей особенно не из кого. До сих пор не пойму, как меня угораздило? Затмение какое-то нашло. Временное помешательство, как на наших думских депутатов. Я припомнил сегодняшнюю встречу с депутатом Крымовым и невольно поморщился, Не то чтобы я особенно любил его как писателя. Но все равно неприятно, как на твоих глазах человек скурвливается.
– Как вы относитесь к писателю Крымову? – ради любопытства поинтересовался у птички.
Жанна Сергеевна, склонив головку набок, задумалась. А потом сказала, что «Игрушку» читала еще в школе и не понравилось, а «Преданную Россию» видела на днях в книжном, но не купила.
– И правильно, – согласился я. – О том, что при царе-батюшке люди жили чуток получше, чем при большевиках, и так все знают. За это пять штук жалко отдавать, лучше купить шоколадку. Верно?
– Не люблю шоколад, – наморщила клювик птичка. – И косметику не люблю, и всякие дурацкие заколки для волос.
– А когда первый раз ко мне пришли, глаза-то накрасили, – на всякий случай уточнил я. – Назло врагам, что ли?
– Для солидности, – вздохнула птичка. – И так иногда за девчонку принимают. Особенно в магазинах.
– Разве женщине это неприятно? – удивился я. – Я-то думал…
– Надоедает, – печально сообщила мне птичка. – Тебе все время словно бы напоминают, что маленькая собачка и до старости щенок.
Я сочувственно кивнул.
– Тем не менее, – проговорил я, – нет ли у вас двух шпилек?
Птичка порылась в каком-то своем ящике и извлекла мне две шпильки.
– Что-нибудь еще? – с интересом спросила она. – Ты ведь сейф будешь… – Тут Жанна Сергеевна запнулась. Слово взламывать ей употреблять почему-то не хотелось.
– Смелее, Жанна Сергеевна, – приободрил я воробышка. – Не стесняйтесь, скажите взламывать. Или вскрывать. А хотите – потрошить. Добро должно быть с кулаками, а справедливость – со взломом. Вы ведь для этого меня наняли?
– Для этого, – грустно подтвердила птичка. – Тебе нужна взрывчатка? Автоген? Это все можно, наверное, достать?
– Ага, – сказал я. – Можно. На Тишинке. В тех же рядах, где патроны к Калашникову продают. Третий прилавок, поворотясь налево. Всегда в продаже свежий динамит, еще ни разу не надеванный…
– Ты все шутишь, – задумчиво проговорила птичка.
– Шучу, – ответил я. – Не беспокойтесь, Жанна Сергеевна. Сегодня мне автоген с динамитом не понадобятся. Две шпильки, моток скотча, резиновые перчатки и перочинный ножичек. Шпильки уже есть. Все остальное найдете?
Птичка заглянула в несколько своих ящиков, слазила на антресоль и принесла мне все, о чем я просил. Потом спросила тихонько:
– Яшенька, а может, ты меня все-таки просто по имени будешь звать, а? Без отчества…
Я улыбнулся:
– Без отчества слишком легкомысленно получается. А мы с вами как-никак серьезным делом занимаемся. Опасным. Тут расслабляться нельзя. К тому же и песенка эта навязла в зубах. Ну, про стюардессу по имени Жанна…
– Дрянь песня, – сурово отозвалась птичка. – Житья от нее нет. Хорошо, я согласна на вы и отчество. Но я все равно буду называть тебя на ты и Яшенькой. Договорились?
– Желание клиента – для меня закон, – машинально проговорил я. При этих словах Жанна Сергеевна заговорщицки мне подмигнула, а я – ей. И мы наконец поцеловались.
– Ты забыл побриться, – тотчас же с огорчением сообщила мне птичка. – Дикобраз ты. Небритый ежик.
– Точно, – согласился я. – Моток колючей проволоки, гибрид ежа и ужа. Но только я не забыл. Так надо для дела.
Я рассовал по карманам все то, что мне дала птичка, а также несколько своих сюрпризов. Потом я взял ключи от другой квартиры и выслушал подробные инструкции, как найти нужный дом. Оказалось не так все сложно.
Подумав хорошенько, я вернул ключи обратно Жанне Сергеевне.
– Ты решил еще пожить у меня? – обрадованно спросила птичка. Я покачал головой:
– Напротив. Вам тоже надо перебираться на ту, другую квартиру. Берите сейчас самое необходимое, отправляйтесь туда и ждите меня.
– Но почему? – с удивленным видом проговорила Жанна Сергеевна.
Я сделал глубокий вдох. Как объяснить дилетантам азбучные истины?
– Дорогая Жанна Сергеевна, – сказал я максимально официальным тоном, на какой был только способен после вчерашней ночи. – Не пройдет и двух дней, как «Меркурий» может выйти на вас. Я, конечно, сделаю все возможное, чтобы замести следы и отвести от вас подозрения. Но, скорее всего, у них в «Меркурии» – и тем более в «ИВЕ» – не дураки сидят. Первый вопрос, который они зададут, – «кому выгодно?». И все.
Птичка втянула головку в плечи, вид у нее был презабавный.
– Может быть, передумаете? – предложил я. – Черт с ней, с этой дискетой. Покой дороже. А?
Жанна Сергеевна гордо выпрямилась.
