она собиралась в дорогу — вручала ей вонючие сыры из козьего молока и хлеб, который успел высыхать еще до того, как она покидала Дагмер.
Забив сумку, Мириам привела в порядок себя. Белая льняная блуза была застегнута до самой крайней пуговицы, как и накинутый сверху жилет. Маленький кинжал, выкованный для нее самим Стейном Локхартом, привычно спрятался за голенище зашнурованного сапожка, а короткий кнут — за широкий кожаный пояс. Свою гордость — густые рыжие волосы, ниспадающие до самой талии — она тщательно, прядка к прядке собрала на затылке. Впрочем, тщетно — они были своенравны, как и их обладательница.
Она была взволнована — ее ждал долгий путь, и преодолеть его предстояло по морю на торговом корабле, что еще не вошло для нее в привычку. Приятнее было путешествовать в седле, верхом на серой лошадке с пятнышком в виде белой звездочки на лбу — Мириам ее любила, а та отвечала ей взаимностью. Вместе они преодолели уже много лесов, гор и равнин, но в Тиррон добираться было не так просто. С тех пор как девушка на одном из занятий в присутствии наставницы опалила брови наглому мальчишке, ее обычное обучение закончилось, как завершилось и ее безвылазное пребывание в Дагмере. Не известно, как бы обернулась выходка Мириам, если бы Морган не вызвался спасти ее от Священного караула — она стала жить во дворце рядом с ним быстрее, чем у опаленного наглеца отрасли новые брови.
Только появившись в городе руалийка боялась, что ее происхождение испортит ей жизнь, но южан в Дагмере было предостаточно. Неприятности, как и прежде, девушке доставлял только собственный характер. Все говорили, что она совсем задрала нос, как только на ее шее появился медальон с заговоренными травами, почти как тот, что носил и Морган Бранд. Его ничем необъяснимое расположение вызывало особую зависть, в частности, юных и не очень девушек, а те, кто не завидовал, одаривали Мириам многозначительными взглядами и хихикали, как только он оказывался рядом. Сама же Мириам игнорировала все смешки и намеки будучи уверенной в том, что заслужила внимание этого мужчины исключительно своими способностями. Он, вручив ей медальон, Звездочку и свою защиту от Священного Караула, начал делиться своим ремеслом.
Впервые услышав скверну, она доставила Моргану хлопот — лишилась чувств, и пришла в себя только со следующим рассветом. Затем ходила бледная как смерть, пока они не вернулись домой. Тогда ее заметил и Стейн Локхарт, до близкого знакомства с которым она и не подозревала об особенностях своего дара. Морган был скуп на похвалу, но у Стейна, владеющего магией Огня, ее способности вызывали восхищение такое, что однажды он выковал для нее клинок удивительной красоты и смертоносности. Тот был создан воистину филигранно, был легким как перышко, а резная рукоять лежала в руке безупречно, становясь ее продолжением. Стейн вспоминал свою юность, проведенную в кузнице редко, но если брался за дело, то только впечатленный чьей-то силой. Мириам носила клинок, подаренный им, как и положено — с гордостью, его присутствие в ножнах с тех пор дарило ей спокойствие и уверенность. Но не в этот раз.
Она чуть помедлила, присев на край широкой застеленной льняным покрывалом кровати, окинула взглядом выбеленные стены своей простой комнаты, зажмурилась. Побороть волнение перед дорогой было непросто. Ноги стали тяжелыми, словно налились свинцом.
— Он ждет, — сказала она громко, но обращалась только к себе. Затем шумно выдохнула, схватив свой дорожный мешок, в два шага оказалась у двери и больше не оборачивалась.
Ее комната располагалась в галерее, нависшей над внутренним садиком дворца. Покои Моргана находились по соседству, но его там давно не было. Мириам немного перегнулась через балюстраду — он часто ждал ее внизу у скромного фонтана, окруженного кустами роз, но не сегодня. Там не было никого кроме пары певчих птичек, щебечущих в клетке.
Укорив себя в нерасторопности, девушка быстрым шагом направилась к лестнице. Ступени были очень широкими и завивались резким винтом. По своему обыкновению она предпочитала быстро перепрыгивать с одной ступени на другую, и потому неслась вниз как комета. Рано или поздно такое бы случилось — она не услышала чужих шагов, и чуть было не снесла с ног поднимающегося по ступеням мужчину. Оба должны были кубарем слететь вниз, но тот схватил ее за локти и удержался на ногах. Мириам едва не вскрикнула от неожиданности, но сдержалась. Первым, что она увидела из-за разницы в росте стал заляпанный кровью дублет.
— Попалась, — тихо хмыкнул мужчина.
Этот голос девушка была способна узнать из множества других. Он принадлежал не мужчине, но юноше, которого она предпочитала не бояться, однако всегда сохраняла бдительность.
Мириам вскинула голову, собралась было отругать его, но не посмела.
— Гален, — выдохнула она его имя. — Тебя что лошадь лягнула?
Ей, конечно же, было известно то, что произошло накануне в зале Совета, но она не смогла побороть свое сочувствие — принц выглядел пугающе. Его губы были разбиты, и все лицо отливало болезненной синевой.
Она быстро высвободилась из его рук, скинула с плеча дорожный мешок и уселась на ступеньки. Гален опустился рядом.
Он был преисполнен злости. С первого дня их знакомства, она понимала это. Однако, Морган рассказывал ей, что так было не всегда, что когда-то он был совершенно обычным мальчиком.
«Ну и что? — говорила Мириам сама себе всякий раз, вспоминая историю Галена. — Моя мать бросила меня в канаве, где я должна была умереть. Но я не такая, как он. И никогда не буду.»
Она развязала узел. Из мешка тут же выпал гребень, которым она по вечерам расчесывала волосы. Гален поднял его и принялся рассматривать вырезанный в дереве замысловатый узор. Девушка не отвлекалась. Перерыв мешок, она вытащила из него небольшой бутылек.
— Ты не убежала от меня, — снова хмыкнул он. — Думаешь, я не знаю, к кому ты так спешишь? Не боишься?
— Держи! — грозно приказала она, протягивая ему эликсир. — Приведи себя в порядок. На тебя страшно смотреть. За длинный язык проучен ты, а больно мне!
Юноша оперся о коленку девушки и бережно уложил выроненный гребень в раскрытый мешок.
— Держи! — повторила она и сдула прядку волос, упавшую ей на лицо.
Гален внимательно посмотрел на нее и, словно убедившись в том, что она совсем не боится, уставился в пол.
— Я думал, что он попытается меня остановить, — вдруг заговорил он про отца, и голос его дрожал. — Думал, что он выставит стражу. А потому я всю ночь шатался по замку. Всю ночь, Мириам, но
