class="p1">Эмань потянулась, хрустя суставами.
— Когда мне было двенадцать, — она зевнула, да так, что и Меркурия к ней обернулась, — я писала отвратительные гейские фанфики. Когда мне было пятнадцать, я поняла, что писать всякое дерьмо и выкладывать это на всеобщее обозрение — удел имбецилов. А сценарист с маленьким членом, написавший очередную историю про избранного попаданца, видимо, из двенадцатилетнего прыщавого возраста не вышел.
Тут на неё зашикали, кто-то обещал побить палкой, так пришлось извиниться перед старшими и замолчать. Представление развивалось не то чтобы скучно, но как-то наивно: старик тренировал А Чо, потом налетели люди в чёрных трико, убили старика, герой сказал, что отомстит, а сам пошёл в город, встретил красотку и спас её от бандита.
В это время у ухо раздалось:
— Не желаете бесплатного напитка?
Местный бармен в белой маске персонажа Цао Цао разносил на подносе чаши.
— А что за напиток? — спросила сидевшая как на иголках Меркурия.
— Чай, просто чай, мой юный друг! — ответил разносчик в маске, скрывшей ухмылку. Видимо, в темноте из-за полноты он принял Меркурию за толстого мальчика.
Меркурия потянулась к чашке, но внезапно Эмань хлопнула её по руке.
— Мер, не тупи, это разводилово.
Разносчик обернулся на неё.
— Юную подругу что-то не устраивает?
— Не устраивает, что ты нам никаких гарантий не дашь по поводу отсутствия снотворного в чашке, — небрежно бросила девушка.
— Приму это за оскорбление, дешёвая ты проститутка, — гордо сказал разносчик и ушёл от них, благо ему уже махали рукой.
— Дорогая… — ядовито протянула вслед Эмань.
Хамуцо посмотрела по сторонам: таких разносчиков было ещё четверо, так что спустя минут двадцать, когда герой спас ещё нескольких красоток, почти все были с чаем.
Кошмар начался, когда актёры — парень и пять девушек — прямо на сцене внезапно скинули с себя одежду, спровоцировав оглушительный вой. Эмань аж подавилась хлопьями.
— Во дают! Стриптиз для прошаренных!
Но дальше стало гораздо хуже. От непоставленных эротических танцев актёры перешли к столь же непоставленным действиям. А со зрителями тоже начало твориться невообразимое: многие попадали со скамеек, кто-то в исступлении побежал к артистам, на ходу пытаясь освободиться от тряпья, на галёрке, по-видимому, решили закатить свою оргию, а тем временем свету в зале прибавилась и между лавок быстро заскользили сотрудники театра, высматривая, чего бы стащить. Одна из девушек-официанток схватила было рюкзак Эмань, но та без сожалений двинула ей в нос. К Хамуцо пытались залезть в карман, но вовремя заметили, что она смотрит на них с таким разочарованием, точно на её глазах уничтожили собрание сочинений Ленина. Меркурия попросту спряталась от всего ужаса в свитер.
— Великий Мао… — пробормотала багровая от испанского стыда Хамуцо, закрывая руками глаза. — Что же это такое происходит…
Эмань перегнулась через соседнюю лавку, выхватила у полуразмякшего тощего мужчины чашку и поднесла её к носу.
— Точно не скажу, что за вещество, но какой-то местный аналог… — она обмакнула палец чашку и лизнула его, отчего глаза Хамуцо стали круглые как монеты. Почти в ту же секунду Эмань передёрнуло. — Ах! Чёрт! Мощная хрень! Слышь, Муцо, это походу не что-то местное простое типа опиума или там конопли — мне Софи говорила, где народ курит — а что-то из подпольной лабы. У меня очень много вопросов к твоему другу.
— У меня тоже… — пробормотала Хамуцо. — Давайте пойдём отсюда, это не театр, а наркопритон какой-то…
Точно в подтверждение её слов у кого-то недалеко от них начались судороги и пошла пена изо рта. Работники театра быстро подбежали к нему, накрыли каким-то тряпьём и поспешили вынести, чтобы не смущать остальных, кто ещё был в сознании.
— Отец всех убеждал, что за такое надо расстреливать, даже если нет точных доказательств, — завершила Хамуцо, отряхиваясь.
— Ну это тоже не дело, — сказала Эмань, вставая и также пытаясь привести себя в порядок, краем глаза наблюдая за оборванным толстяком, стоявшим недалеко от них и затуманенно на неё смотревшим. Остальной народ после короткого бурного всплеска начал попросту ложиться кто куда — видимо, доза была великовата. Хотя иные продолжали куролесить. Актёры, изрядно потрудившиеся и теперь кое-как накинувшие на себя одеяло, что-то вдыхали через бумажные трубочки с плоских прямоугольных тарелочек. Хамуцо заметила, что Эмань смотрела на это подозрительно долго.
Из-за продолжающейся неразберихи выйти и вывести Меркурию удалось без проблем. Ночь была глубокая, но свежий воздух взбодрил. Хотя было особенно темно из-за затянувших сизость чёрных облаков.
— Ну что, попробуем подождать твоего друга здесь? — спросила Эмань Хамуцо. Та пожала плечами.
— Он не говорил, как долго работает.
— Короче, — Эмань взглянула на часы, — ждём 15 минут, затем кричим ему. Если не выходит, топаем домой сами, иначе нам точно пизда. Мне шепнули, что в последнее время Сушилка не спит по ночам, а сидит у себя и перебирает какие-то свитки.
Они молча постояли в ночной темноте.
— Мер, ты в порядке? — решила уточнить Хамуцо.
В ответ раздалось невнятное мычание.
"Ну теперь точно конец нашим хорошим отношениям, — грустно подумала девушка. — А всё шло нормально!"
— Муцо, что ты думаешь обо всём этом? — неожиданно спросила Эмань, причём тише, чем говорила обычно.
— Я? — не поняла Хамуцо.
— Тс-с-с… Да, ты. Ты же за светлое коммунистическое будущее, хотя твоя страна что в старом, что в новом столетии была одной из ведущих экспортеров наркотиков по всему миру в том числе дружественные страны. — Она серьёзно посмотрела на дочь генерала, хотя та начала закипать от гнева. — Понимаешь, что в этой в стране счастья у простых людей на другие развлечения шансов нет? Только бухать, смотреть порнуху со сцены и упарываться наркотой. Но дело не прям в этом, а в контингенте, понимаешь?
— Не особо.
— Короче, тут же были только люди, так? Которые получили билеты от Бирюзы и от кого-нибудь ещё. То есть билеты на определённое мероприятие в определённое время нужно достать. Значит, кто-то специально это организовал, и этот кто-то распространяет наркотики и имеет определённое влияние в Новом Эрлитоу. И этот кто-то, возможно, стоит на стороне против людей.
Хамуцо поняла, что начала соображать примерно в том же направлении.
— И этого кого-то не закрывают? Насколько я поняла, иномирцы не имеют никакого влияния на управление городом.
— Может, и пытаются закрыть, только допустим, что это невыгодно.
Хамуцо поджала губы.
— Я
