- Осторожнее, ты весь в стекле. В темноте не разглядеть, прорезали ли осколки свитер. – Роман немного помолчал, а потом добавил: - Какого вообще хрена ты без пальто?
- Я отдал его девушке. Это называется галантностью. – Спенсер надеялся, что одним только голосом даст понять Роману, как на самом деле раздражен. Кто такой этот Роман, чтобы задавать подобные вопросы?
- Никто мне так и не сказал, откуда вы друг друга знаете, - напомнила Аддисон. Молодец, она явно не собиралась отступать.
Спенсер медленно отлепился от ее спины и неохотно признал, что Роман был прав: даже если и не окажется серьезных травм, спина была утыкана стеклом, и приятного в этом не было ни грамма.
- Вы же помните «Гнев», из-за которого так волновались? Знакомьтесь, перед вами – один из главных его представителей.
Аддисон кое-как села, причем напоминала маленький мячик. С трудом удалось подавить желание поднять ее, как ребенка, и на руках отнести в машину.
- Значит, мне несдобровать. Верно?
Роман засунул руки в карманы черного пальто.
- У вас имеется «аномалия», которую вы скрывали всю свою жизнь.
Спенсер заметил, что Роман сказал это без вопросительной интонации. Само собой, было бы глупо сделать из увиденного другие выводы. Вот только Спенсер не собирался отдавать ему Аддисон. Попадая в изоляторы, взрослые люди плохо переносят тамошнее «лечение». Треть из них умирает. И такие шансы в отношении Аддисон Спенсера никак не устраивали.
- Витрину разбил я.
Роман приподнял бровь:
- Будешь утверждать, что это твоих рук дело?
Глаза Аддисон метались от одного к другому, и Спенсер прекрасно понимал, что она увидела.
- Вы чем-то похожи, - проговорила она, поднимаясь на ноги.
Он притворился, будто не слышал ее:
- Это я. Я разбил витрину.
- Почему же я чувствую, что сила исходит от нее?
- Новая стадия развития моей «аномалии». Я могу транслировать силу на других людей, но пока не научился это контролировать.
- То есть ты ждешь, что я поверю, будто при таких обстоятельствах Родс бы выпустил тебя из «Уютного рассвета»?
- Ага.
- Минуточку. – В голосе Аддисон ясно звучал авторитет человека, к которому всегда прислушиваются и чье мнение ценят. – Дело не в «Гневе». Вы действительно знакомы.
Спенсер покачал головой:
- Ничего подобного.
- Он мой брат, - в свою очередь заявил Роман. – Младше на одиннадцать месяцев.
У Аддисон отвисла челюсть. Спенсер догадывался, что она заметила, увидев их рядом. Почти одного роста – он был выше Романа на каких-то пару сантиметров. Оба блондины, с той лишь разницей, что волосы Спенсера вились на концах и вечно лезли в глаза, а Роман брился почти наголо. Дай он себе труд хоть немного отрастить патлы, имел бы те же проблемы, что и Спенсер. Спенсер мог похвастать телосложением футболиста-полузащитника, но Роман был еще шире в плечах. У обоих одинаковые глаза – словно слегка сощуренные, как у эльфов, но по цвету разные: у Романа – серо-голубые, у Спенсера – почти синие. Брат унаследовал этот цвет от матери, и Спенсер всегда немного завидовал ему (что было всего лишь одной причиной для зависти среди прочих), потому что помнил только ее, чего не скажешь об отце.
Одинаковые носы, но разные лица. У Спенсера – овальное, с выдающимися скулами, у Романа – более круглое, отчего он казался добрее и легче в общении. Оба были «аномальными», но только у Спенсера имелись видимые проявления способностей – его глаза становились черными, когда он заходил в темное место. А значит, он мог выдать себя в любой момент, в то время как Роман имел все шансы вечно скрывать свои «странности» от других. Их поймали именно из-за Спенсера. Он мысленно пожал плечами, потому что давным-давно внес тот судьбоносный случай в длинный список причин, по которым всю жизнь испытывал чувство вины.
Если бы он хоть раз в жизни решил хорошенько обдумать все неприятности и ужасы, случившиеся по его вине, то не дожил бы до следующего вечера.
Аддисон развернулась к нему лицом:
- Ваш брат – член «Гнева», а вы даже не подумали об этом упомянуть?!
Спенсер наклонился и прошептал ей на ухо:
- Сейчас я рискую жизнью, потому что беру на себя ответственность за ваше маленькое, но все же потрясающее шоу. Так что, полагаю, имею право напомнить: не плюй в колодец, который может пригодиться.
В свете ближайшего фонаря было заметно, как от смущения порозовели ее щеки.
- Короче говоря, я разбил витрину. Меня и забирай. – Спенсер повернулся к Роману и протянул руки, словно ждал, что тот наденет на него наручники.
- Врешь. А врать ты никогда не умел, так что прекращай.
- Я виноват, - с нажимом проговорил Спенсер. – Вяжи меня.
Почему, бога ради, брат хоть раз в жизни не может сделать то, что говорит ему Спенсер?
Роман подошел к Аддисон и протянул ей руку. Она ответила рукопожатием. Никогда еще Спенсеру так не хотелось врезать брату по лицу только за то, что тот прикоснулся к женщине. И желание было так велико, что лишь чудом удалось сдержаться.
- Видите ли, мисс Уэйд, - начал Роман, - возникла небольшая проблема. Ваш дедушка поручил мне присматривать за Спенсером. Даже не знаю, как он отреагирует, если я приведу к нему вас.
- Если дедушка узнает, что я «аномальная», то лично отвезет меня в изолятор.
- Я не дам тебе ее забрать, Роман. Ты знаешь, что с ней будет. Она не ребенок.
Румянец, игравший на ее щеках, испарился – Аддисон смертельно побледнела:
- Что со мной будет?
- Ты поставил меня в сложную ситуацию, Спенсер.
Спенсер шагнул вперед и ткнул брата пальцем в грудь:
- Чушь собачья. Есть правильно и неправильно. Это будет неправильно. Что тебе, конечно же, и без меня известно.
- Эта женщина, - фыркнул Роман, закатив глаза, - только что разбила витрину магазина. У нас считанные секунды до того, как явится полиция. Как, по-твоему, мы это объясним?
- Скажем, что это сделал я. И нет проблемы.
- Что бы ты себе ни думал, братишка, у меня нет ни малейшего желания отправлять тебя на реабилитацию. Не хочу видеть, как тебя там пережуют.
- Однажды я уже это проходил.
- Тогда ты был ребенком. На этот раз все может быть иначе.
Спенсеру показалось, что если сердце забьется еще чаще, то наверняка разорвется.
- А ты так беспокоишься обо всех беднягах, которых возвращаешь в мясорубку системы?
Он глянул на Аддисон, которая стояла в двух шагах, обняв себя руками. Было очевидно, что она в ужасе. Вот и хорошо. Она должна понимать, насколько все серьезно.
- Нет, - спокойно ответил Роман.
Такого ответа Спенсер не ожидал, поэтому и не знал, что сказать. Аддисон подошла ближе и вцепилась ему в плечо. Он с удовольствием ощутил тепло ее тела. Спина начала болеть, и аромат ванили, который принесла с собой Аддисон, был словно бальзам на израненную душу. Каждый раз, когда появлялся Роман, здравый смысл норовил покинуть Спенсера.
