— Да! — сказала она не колеблясь. — Жеранский — мстительная сволочь. Не удивлюсь, если он кинется разыскивать её лишь затем, чтобы настоять на своём.
Уже кинулся и с похвальной резвостью. Секс казался Гареву занятием малопривлекательным, насильственный вызывал стойкое отвращение. Побуждений Жеранского он понять не мог, слишком разными создала двух мужчин природа. Из-за банального отказа случайной женщины устраивать целый переполох? Стоило оно того? Всем отказывают — это жизнь. В ней имеются вещи поинтереснее животного совокупления.
— Полагаю, вы позаботитесь о том, чтобы девушка не пострадала от последствий чужой несдержанности. В тех границах, которые вам доступны, разумеется.
Эльфрида лишь опустила согласно веки. Гарев угадывал людей, которым не надо много слов для того, чтобы понять сказанное, так что засиживаться не стал. Сделать предстояло ещё много. И узнать. Всё отчётливее он понимал, что не ухватывает самой сути происходящего, значит и действовать эффективно не способен. Кого ещё следовало посетить, чтобы внести в расследование окончательную ясность? Ответ пришёл сразу: Зиночку, секретаршу ректора. Технический персонал сильные мира сего зачастую в расчёт не берут, а именно там иногда оседают самые полные и точные сведения.
У бедной девушки на жильё в центре денег не набралось, пришлось Гареву прогуляться на окраину. Он не роптал и, помня о том, что секретарша куда беззащитнее перед гневом профессора, чем другой преподаватель школы, тем более, маг, принял некоторые меры предосторожности. Насмешил бы этим настоящего секретного агента, но прибегать к заклинаниям и вовсе не следовало, именно они оставляли самый внятный след.
Дверь в дешёвую пятиэтажку стояла распахнутой настежь, Гарев поднялся на самый верх, позвонил. Зина открыла сразу, словно его ждала, и одетой выглядела не по-домашнему: в приличное платье, а не халатик.
— Столичный гость? Входите.
— Предполагали, что я нанесу визит?
Гостиных тут не водилось, однушка более напоминала нору, чем нормальное жилище, но Гарева скудость обстановки и удручающая теснота не смутили. Он сел в узкое жёсткое кресло, которое только и поместилось в тесный промежуток между стеной и диваном. Зиночка устроилась на этом самом диване, удобно подобрав ноги. Её загадочная неопределённая улыбка производила впечатление нарисованной, между тем смущения Гарев не почувствовал.
— Вы ведь догадываетесь, зачем я пришёл?
— Из-за Денёвой…
Улавливая, как изменились интонации Зиночки, сосредоточенно нахмурились светлые брови, Гарев перестроился:
— Так, да не совсем. Девочка попала в сложный переплёт не по своей воле. Не вижу за ней вины, зато наблюдаю нечто такое, что здорово смахивает на наказание.
— Хотите копнуть под нашего душку-профессора? — уточнила девушка.
Соображала она быстро. Гарев не спешил. Складывалось впечатление, что она на его стороне, но где-то под вежливыми пустыми фразами разговора угадывалась настоящая крепкая злость. И не на студентку, дёрнувшую в бега, а как раз на того, о ком отозвалась вроде бы нежно. Кто из них двоих терял больше, ясно было без слов, потому Гарев приступил к делу, давая свободу выбора Зиночке:
— Да, хочу. Здесь учебное заведение, люди получают квалификацию. Если они дополнительно обретают не по своей вине опасные и нежелательные заботы — это скверно.
Зина помедлила с ответом, села удобнее, приняв довольно откровенную позу, но Гарев не отреагировал. Шашни ему сейчас требовались в последнюю очередь, да и вряд ли девушка кокетничала. Лицо оставалось серьёзным, за чистым лбом явно шла напряжённая работа мысли, хотя о направлении её судить пока было рано. Молчание затягивалось и Гарев уже начал подумывать о том, как бы аккуратно намекнуть хозяйке квартиры, что интересует его исключительно информация, а не что-либо другое, подтолкнуть процесс в нужную сторону, но тут Зина приняла решение. Она подобралась, глаза блеснули хищно как у ведьмы:
— Вы ведь тот Гарев, что создал школу? Я видела портрет в актовом зале. Если вы действительно хотите, чтобы тут стало получше, а не как есть, скажу прямо. Жеранский чуть не каждую студентку тащит в постель, даже не так: может на один раз поиметь прямо на столе, а потом брезгливо сморщить нос, словно поимели его самого. Отыграть и откреститься. Иные рады его вниманию, надеясь на привилегии, иные нет, но Кира точно не хотела быть случайной подстилкой, и что ей оставалось делать, если он применил магию, кроме как ответить тем же?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вот, значит, как! Серьёзное нарушение и ведь нюанс этот все попытались замять. Мало было непристойного поведения, так Жеранский ещё пошёл на прямое нарушение школьных правил. Гарев решил пока обойти опасную заботу стороной.
— Она справилась с профессором в магическом поле, но чем так устрашил его случайный выброс энергии? Если верить записям, потенциал Киры Денёвой невелик. Настолько мал, что маститый маг нейтрализовал бы выпад, едва его заметив.
Глаза Зиночки полыхнули ещё ярче, она подалась вперёд, словно хотела подчеркнуть свои слова:
— Там всё не так просто было! Она его не стукнула больно, чтобы отстал, а сломала ему самое дорогое! Насовсем!
Гарев понял с полуслова:
— Частичное пробуждение смерти? — пробормотал он. — Девочка, у которой и способностей больших не находили, внезапно смогла не только нейтрализовать сильного противника, но и нанести ему существенный ущерб.
Гарев понимал, что повторяется, как школьник, заучивающий урок, но и ему, привыкшему лавировать среди интриг и интриганов, понадобилось время на раздумье. Голос Зиночки обрёл рокочущие интонации торжества. Вероятно, она понимала, что многим рискует, как и Кира, но нашлись в душе мотивации сильнее страха.
— Я не знаю, как это заклинание называется, но сработало на ура. И вы даже представить себе не можете, сколько девочек хотели бы заучить нужные слова, чтобы защитить себя в этой жизни!
Гарев не стал уточнять причины Зининого гнева. Понял теперь, откуда взялась информация и как накопилась злость. Не в деталях, но разве они имели значение? Пока нет.
— Спасибо! — сказал он горячо. Взял сжатую в кулак ладошку и осторожно пожал. Благодарно без всякого подтекста, от которого сейчас становилось особенно тошно.
На улице горели фонари и плыл характерный потусторонний туман. Теперь Гарева не удивляла внезапная активность той стороны. Что там почуяли неживые, и куда идёт их всколыхнувшаяся энергия, пока разбираться было некогда, а вот спасать Киру и её подругу — самое время. Жеранский и человеком был дрянным, а теперь превратился в чудовище. Угроза и прежде серьёзная стала смертельной.
Следовало вернуться в гостиницу, прихватить кое-какие вещи, но время терять не хотелось. Гарев позвонил, договорился насчёт прокатной машины, он знал места, хоть и давно уехал из этого города. Предложили ему хлам, но на колёсах и с мотором, прочее не имело большого значения. Если девчонки сумели отвязаться от бугаёв Жеранского, то наверняка вернулись в деревню. Куда бы они делись ночью, не имея транспорта?
Из города он выбрался за считанные минуты. Дорогу запомнил хорошо, так что не было нужды наводить справки, притормаживать, вглядываясь в повороты и перекрёстки. Гнал бы ещё быстрее, но возможности хилого автомобиля не позволяли излишеств.
Зина дала ему номер Денёвой, настоящий, а не тот, что был записан в личном деле, но на вызовы никто не отвечал. Выключила аппарат и правильно сделала. Может, избавилась от него. Гарев не слишком хорошо разбирался в технике, более полагался на личные контакты. Жал на газ и поглядывал на указатель топлива. Бензина должно было хватить, не подвёл бы старенький мотор.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Поворот к деревне он узнал сразу и притормозил заранее. Здесь никто не озаботился расчистить кусты, дорога просматривалась плохо, но вряд ли движение обещало быть оживлённым. Не обнаружив помех, Гарев съехал с асфальта на гравийку, вознамерился поднажать, наплевав на ямы, но не успел. Сильный удар бросил его машину в сторону, что-то больно врезало по рёбрам, вышибив дух. Старенькая легковушка едва не перевернулась, накренилась, сползая в канаву. Гарева выкинуло на пассажирское место, он поспешно дёрнул ручку и толкнул дверцу. Почему-то казалось, что в машине оставаться опасно. Видимо от общей ветхости в ней ничего не заклинило. Гарев выбрался куда-то в траву, неуверенно шагнул вперёд. Фары косо светили в небо. Глаза ничего не различали во мраке. Опасность никуда не делась, ждала. Рефлексы велели бежать во тьму, где только и можно было рассчитывать на спасение. Он полагал, что беда грозит другим, а себя самонадеянно посчитал неуязвимым. Ошибка могла стоить жизни. Надо было так облажаться! Рассиропился в столицах, решил, что высокое положение защитит от реальных бед, а не вышло!
