дезертирство. В мире станут думать, что Корея непонятная страна, населённая странными людьми. Все деньги и усилия по продвижению «Халлю» могут оказаться потраченными впустую. И ещё скоро выборы, а у партии президента рейтинг низкий. Понимаешь, какую ты неудобную ситуацию создала для лидера нации?
ЧжуВон вопросительно смотрит на девушку. Та в ответ пожимает плечами.
— Никто её не просил сажать меня в тюрьму. — отвечает она.
— Очень даже просили. Кроме тебя в стране есть ещё много людей, которые хотят, чтобы закон выполнялся для всех одинаково. Каждому гражданину Кореи гарантирован конституцией честный и справедливый суд, и Президент страны является гарантом выполнения этого закона.
— «Честный и справедливый»?! — возмущённо восклицает ЮнМи. — Видел бы ты как меня судили твои любимые военные! Даже не спросили то, что должны были спросить! Всё было решено заранее!
— Во всякой большой структуре неизбежно возникновение сбоев и ошибок.
— «Ошибок»? — удивляется ЮнМи. — Что-то слишком много их вокруг. Где я, — там одни сплошные «сбои»!
— Суд выносил решения и в твою пользу. Забыла?
ЮнМи задумывается.
— Это было всего раз. — помолчав, говорит она.
— Но ведь было? Судебные тяжбы — состязательный процесс, в котором всегда есть проигравшая сторона. Давай не будем говорить о всей системе, а обсудим конкретно тебя. Хочешь досрочно выйти на свободу?
— Хочу. — после паузы признаётся ЮнМи.
— Тогда нужно слушать, что тебе говорят умные люди и выполнять их советы.
— Я достаточно слушала умных людей и в итоге оказалась в тюрьме!
— Ты — «слушала»? Да ты никогда никого не слушала! Всё делала по-своему!
ЮнМи задумчиво моргает слезящимся глазом, молча смотря на ЧжуВона.
— Ну и где бы я была, если бы всех слушала? — наконец «рожает» она вопрос.
— Уж точно не в тюрьме!
— Ага. Прозябать каким-нибудь продавцом конечно лучше…
Теперь очередь ЧжуВона молча смотреть на ЮнМи. Адвокат с огромным интересом наблюдает за ругающейся парочкой.
— Так ты решила никуда не выходить, что ли? — спрашивает у ЮнМи ЧжуВон.
— Да нет в общем-то… — вздыхает та. — Здесь скучно.
— Судя по твоему синяку не так уж тут и тоскливо!
— Это первые дни. — объясняет ЮнМи. — Не думаю, что мне придётся драться все пять лет. Сначала ты работаешь на авторитет, потом он работает на тебя. Короче, готова выслушать твои предложения, оппа.
— Давно бы так. — удовлетворённо произносит ЧжуВон и требует. — Слушай внимательно. Я организовал сбор подписей под прошением к президенту о твоём помиловании. Считаю, вероятность положительного исхода очень велика. Но до того момента как это случиться ты должна быть образцом для подражания в плане дисциплины. Никаких драк! Стань в коллективе активистом. У суда должно быть твёрдое убеждение, что ты исправилась и готова вернуться в социум полноценным гражданином. Поняла?
ЮнМи скептически хмыкает.
— Как ты себе это представляешь? — спрашивает она. — Здесь тюрьма, а не средняя школа для девочек. Вначале всем приходится бороться за место в иерархии, а потом его ещё и отстаивать. Без мордобоя не обойтись.
— Я решу эту проблему. — обещает ЧжуВон. — Сверху и снизу.
— Господин, у нас ведь есть возможность выйти на авторитетные личности, отбывающие наказание в этом учреждении? — поворачивается он с вопросом к адвокату.
— Думаю, да. — секунду подумав отвечает тот. — Лично у меня другая специализация, но уверен, что в юридическом отделе «Seagroup» есть люди, занимающиеся подобными вопросами.
— Вот. — поворачивается теперь уже к ЮнМи ЧжуВон. — Слышала? Твоя проблема будет решена в ближайшее время. А ещё мы обратимся к руководству «Анян» с просьбой взять тебя под особый контроль. Как ценную для страны личность, имеющую международные награды.
— Думаю такая фраза будет правильной, господин адвокат. — говорит он, снова обернувшись к своему спутнику.
— Да. Это действительно очень хорошая формулировка. — с готовностью соглашается тот.
— Всё решится наилучшим образом. — снова обращаясь к ЮнМи, говорит ЧжуВон. — Будь сильной, ведь проделан уже долгий путь, но запомни, это лишь начало. Давай изменим весь мир. И в одном я убеждён точно, — этот мир прекрасным сделать может один лишь человек и это ты.
— Что это за бред ты только что сказал? — сморщившись, спрашивает «украшательница мира».
— А что не так?
— Звучит отвратительно пафосно, словно взято из какой-то дешёвой дорамы!
— Почему — «словно»? Из дорамы. Только не дешёвой, а очень дорогой — «Цветы распускаются». Сейчас все её смотрят. После этих слов главная героиня поверила в себя и всех победила. Я специально запомнил фразу, чтобы посмотреть, как она подействует на тебя.
ЮнМи вперивается единственно нормально работающий глазом в спокойно смотрящего на неё ЧжуВона.
— Ты прикалываешься, или действительно — серьёзно? — так и не поняв, спрашивает она.
— Это была моральная поддержка. Напоминание о том, что есть люди, которые на твоей стороне. Тебе нельзя их подвести. Ты поняла?
— Поняла. — нахмурившись, отвечает ЮнМи.
— Вот и отлично. Делай то, что я тебе говорю и всё будет хорошо. Больше никаких драк, участвуй в общественной жизни исправительного учреждения, зарабатывай социальные балы. Я соберу подписи и передам их правительству в «Голубой дом». Ты в этот момент напишешь прошение на имя президента о помиловании, плюс положительная характеристика с места отбывания наказания и всё это вместе подадим на рассмотрение. Уверен, сработает и решение будет положительным…
— Ну, что ещё? — спрашивает ЧжуВон, видя, что ЮнМи замолчала и не торопится отвечать.
— Не буду я ничего писать. — неожиданно спокойно заявляет та. — Никакого прошения о помиловании.
ЧжуВона от такого заявления берёт оторопь.
— Ты чего? — не понимает он. — Как без личной просьбы может быть рассмотрение? Нет запроса, нет ответа. Это ведь техническая процедура?
ЮнМи молчит, рассматривая собеседника.
— Решила показать обиду? Я понимаю, но сейчас не время для этого. Это же пять лет твоей жизни. Ты готова обменять их на своё уязвлённое самолюбие?
ЧжуВон с вопросом смотрит на ЮнМи.
— Не буду я ничего писать. — ещё помолчав, спокойно повторяет та. — Правительство ни разу хотя бы просто не поблагодарило. Ни за концерт в сунын, ни за корейских исполнителей в «Billboard», ни за успех в Японии и Франции. А я должна унижённо просить, а потом ещё благодарить, если они — соизволят. Фигу им, а не прошение! Если президенту неудобно — пусть сама решает свои проблемы. Так же, как обошлась без меня, засовывая в эту тюрьму. Захочет, — справиться.
В комнате для свиданий устанавливается тишина. ЮнМи спокойно смотрит на собеседника. ЧжуВон молчит, видимо не понимая, что делать в такой ситуации.
— Господин. — негромко обращается к нему адвокат. — Вполне возможно, что госпожа Пак ЮнМи до сих пор находится в состоянии стресса. Удар, нанесённый по голове, мог вызвать лёгкое сотрясение мозга и, как следствие, провоцирует излишнюю эмоциональность в
