Любой, кто проявлял хоть малейший интерес к его семье, и даже тот, кто его не проявлял, имел возможность посмотреть полный комплект снимков.
И все же, буквально купаясь в семейном счастье, Эли был встревожен. С первых дней своего превращения в Камиля Амина Таабеса он испытывал определенные трудности в тех случаях, когда ему надо было вновь становиться самим собой. Теперь же, по прошествии восемнадцати месяцев, которые он прожил как Таабес, эта проблема стала перед ним еще острее.
«Я должен напрягать память каждый раз, когда я собираюсь назвать свое настоящее имя», — признавался он Дервишу.
Тем не менее примерно через месяц после приезда в Израиль Эли почувствовал себя отдохнувшим и был готов вновь приступить к работе.
Возвратившись в Сирию в августе 1963 года, Эли обнаружил, что имя Камиль Таабес все чаще упоминается в разговорах как имя новой восходящей звезды на политическом небосклоне страны. Он пользовался доверием и расположением многих влиятельных лиц, как в политических, так и в военных кругах, а также имел очень хорошую репутацию среди бизнесменов.
Когена называли наиболее вероятным кандидатом на правительственный пост.
Поговаривали о назначении его на пост министра информации и пропаганды. Президент, отношения с которым у Эли с каждым днем становились все теснее, сделал ему более лестное предложение: почему бы Та-абесу не стать заместителем министра обороны?
Эли хладнокровно вел свою партию. Он, конечно, использует предоставившиеся ему возможности, но спешить не будет. Аль-Хафезу он ответил, что еще не готов к тому, чтобы полностью оправдать такое высокое доверие. Ведь он еще очень молодой член партии БААС, чтобы претендовать на столь ответственный государственный пост.
Эли выдвинул другое предложение. Может быть, ему стоит поехать в Буэнос-Айрес с пропагандистскими целями. Он постарается завоевать поддержку Аль-Хафезу и партии БААС среди богатых сирийцев, проживающих в Аргентине. Кроме того, все расходы по поездке он готов был взять на себя. Президент, тронутый откровенностью друга, с радостью согласился.
Поездка Эли имела не только большой пропагандистский успех, но, кроме того, он сумел собрать девять тысяч долларов для партии. Чтобы округлить эту сумму, он лично вручил президенту чек на тысячу долларов от своего имени. Конечно, это была не очень крупная сумма денег, но такой жест говорил о его доброй воле и патриотизме.
Теперь Эли стал одним из лидеров правящей верхушки Сирии. Он часто встречался с президентом Аль-Хафезом и даже выполнил его секретное задание, съездив в Иорданию для того, чтобы убедить одного из противников президента вернуться на родину. Его пригласили выступить в международной службе сирийского радио с обращением к сирийцам, проживавшим в Южной Америке, возвратиться в Сирию и поддержать партию БААС (текст этих обращений согласовывался с Моссад. Была оговорена возможность включения в них ключевых фраз, которые могли быть использованы в случае опасности).
Благодаря своему новому положению в военных сферах у Эли появилась возможность совершать поездки в наиболее засекреченные районы на границе. Как основной кандидат на пост министра обороны Эли должен был быть в курсе всех дел. Неудивительно поэтому, что однажды он остался ночевать в армейском штабе на Голанских высотах, где ему в подробностях показали дислокацию войск.
Эли посетил огромный комплекс ПВО. Здесь были размещены новейшие зенитные ракеты и противотанковые средства. Ему продемонстрировали систему управления этим комплексом и показали секретные склады, где хранились ракеты. И конечно же, известный фотограф-любитель всегда носил с собой фотоаппарат.
Это был самый продуктивный период в работе Эли.
В одном из наиболее впечатляющих отчетов в Тель-Авив он направил подробный план всей системы обороны города Кунейтры. План включал размеры и расположение бетонных орудийных точек, точное расположение танковых окопов, подготовленных на случай воздушного налета.
В другом сообщении содержались сведения о прибытии в Сирию более 200 танков Т-54, первых из тех, которые посылались на Ближний Восток Советским Союзом. Позже Эли направил в центр копию плана по захвату суеверной части Израиля сирийскими войсками, разработанного советскими советниками.
За этим последовали фотографии последнего советского истребителя «МиГ-21». Это были первые изображения самолета, попавшие в руки высшего военного командования Израиля. Эли приходилось проводить много часов, высверливая ножки и оборудуя тайники в старинных столиках для игры в нарды для того, чтобы все эти материалы благополучно попали в Тель-Авив. В штаб-квартире Моссад даже шутили по этому поводу: «Когда Эли уйдет в отставку, он может смело устраиваться мастером по изготовлению мебели».
Летом 1964 года Эли получил самое срочное задание из всех, полученных им за период пребывания в Сирии.
Водоснабжение Израиля, осуществляемое при помощи сложной системы трубопроводов, зависело от одного-единственного источника. Этим источником является Галилейское море. Оно питается водами реки Иордан, которая, в свою очередь, берет воду из рек Баниас и Хазбани, истоки которых находятся на Голанских высотах. Сирийское руководство решило осуществить план по отводу рек Баниас и Хазбани, что лишило бы Израиль источника воды.
План получил поддержку на совещании глав арабских государств, которое состоялось летом 1964 года в Александрии. Особенно активно поддержал проект президент Насер. Он требовал, чтобы сирийцы приступили к его осуществлению как можно скорее. Контракт на этот баснословно дорогой проект был заключен с югославской фирмой «Энергопроект». Она уже начала строительство каналов, по которым вода этих рек будет отведена от реки Иордан. Над Израилем нависла угроза, сравнимая разве что только с массированной агрессией.
Из Тель-Авива пришел приказ следующего содержания: «Необходимо получить детальное описание проекта: планы, схемы, типы используемого оборудования и его точное местонахождение. Это в высшей степени приоритетная задача».
Эли не подвел и на сей раз. По счастливому стечению обстоятельств командиром части, которой было поручено обеспечить безопасность строительства, был назначен его друг — полковник Хатум. Он с готовностью показал Эли подробнейшие планы и копии схем, добавив при этом: «Нас не касается, что станет с водой… лишь бы она не досталась Израилю».
Кроме того, Хатум представил своего друга людям, отвечавшим за реализацию проекта. Одним из них был Мишель Сааб, ливанский инженер, составлявший рабочую программу, другим — Мухаммад Бен Ландан, владелец бульдозеров, которые выполняли большую часть земляных работ. Бен Ландан сразу согласился ознакомить Эли с планом работ: Эли намекнул ему, что собирается приобрести землю в том районе и на этой сделке заработать немного денег не только для себя.
Бен Ландан разрешил своему высокопоставленному визитеру взять планы домой, чтобы изучить их и выбрать наиболее выгодный участок земли для капиталовложений. Эли быстро сфотографировал все документы, которые попали к нему в руки. В течение трех месяцев ему удалось переправить в Тель-Авив полную схему строительства: расположение и направление каналов, оборонительные сооружения, построенные для их защиты, точные даты завершения строительства на разных этапах реализации проекта. Более того, он направил в Тель-Авив детальное описание гигантских насосных станций, предназначенных для ускорения работ, о существовании которых в Моссад и не догадывались.
После выполнения этого задания руководство Моссад посчитало, что Эли заслужил отпуск. Отпуск совпал с рождением его третьего ребенка — долгожданного сына. Гордый отец не мог сдержать счастья, которое принес ему Шауль (так родители решили назвать своего сына). Эли хотел пригласить на праздник всех сотрудников Моссад, которых он знал, однако его деликатно попросили не делать этого. Сборище таинственных незнакомцев, несомненно, вызовет разговоры среди соседей.
Несмотря на переполнявшую его радость, Эли, как безошибочно догадывались его коллеги, был на грани нервного срыва. Следует помнить, что помимо выполнения своих прямых обязанностей ему приходилось заниматься и бизнесом. После трудного рабочего дня он должен был проанализировать полученную информацию, подготовить сообщение в Тель-Авив, перевести его, зашифровать и передать по радио. Часто за изготовлением микрофильма в темной комнате его заставал рассвет. Кроме того, ему приходилось вести светскую жизнь, встречаясь с друзьями, посещая приемы и устраивая вечеринки у себя. А ведь еще следовало оказывать различного рода услуги своим друзьям. Так что жизнь Эли в Дамаске была отнюдь не романтической: иногда ему приходилось работать 24 часа в сутки. Физическая усталость и психологическое напряжение привели к заметному изменению его характера.
