офисе, а ей это не по вкусу.
Айзек кашлянул:
– Я тебя предупреждал.
– Ты согласился, что для резюме такой опыт очень важен, это даст ей преимущество над другими, когда придет время поступать на работу!
– А еще я предложил не мешать ей найти что-то самой. Может, даже подработку, а не бесплатную стажировку.
– Да что мы, нуждаемся, что ли? Пусть об учебе думает! Подработка – это официантка в кафе или в точке фастфуда. Как это расширит ее кругозор?
– Помнится мне, ты три года работала в ресторане фастфуда. – Воинственное настроение Айзека, защищавшего дочерей, будто бы встало на паузу. – Как же мне нравился кружевной фартучек поверх твоей мини-юбочки! Я приходил и садился за один и тот же стол, соображая, сколько удастся просидеть, прежде чем меня вышибут. Я заказывал все по очереди: сперва бургер, который медленно жевал, затем картошку – и наслаждался. Каждый вечер я бегал черт-те по сколько миль, чтобы сжечь набранные калории, а назавтра возвращался за новыми.
– Моя начальница тебя недолюбливала, но деньги с тебя брала с удовольствием.
– Ты тогда была такая спокойная, обслуживала столики, ни о чем не переживала…
– Сейчас это уже невозможно.
– Виола, даже тебе не под силу все контролировать. – Отложив нож и вилку, Айзек приобнял жену и привлек к себе для поцелуя. – Не нужно стараться быть безупречной – даже на солнце есть пятна. И еще мне больно видеть, как ты прогибаешься, стараясь быть любезной с Дженнифер.
– Мне очень хочется исправить то, что я когда-то сделала.
– Мы все совершаем ошибки. Надеюсь, она это понимает. Наверняка и она оступалась за свою жизнь.
Виола хмыкнула:
– Вряд ли, она такая правильная…
– А я тебе говорю – есть за ней грешки, попомни мое слово. Слабости за каждым водятся. – Он страстно поцеловал жену в губы. – А ты и так практически совершенство.
– Ты это говоришь, потому что ты мой муж.
Когда Айзек начал убирать со стола, Виола подумала о модели поведения, пустившей в ней корни с раннего детства: ее воспитывали, равняясь на самые высокие стандарты. Виола получала награды за отличную учебу, ее школьная команда легкой атлетики побеждала год за годом, игра на фортепиано неизменно удостаивалась высшего балла, но ни одно ее достижение как-то не замечалось трудоголиками-родителями… до самой свадьбы Дженнифер. Вот тут Виоле внимания досталось через край.
С дрожью вспоминая собственную юность, Виола поклялась, что не станет похожей на своих родителей. Она тоже хотела, чтобы дочери успевали во всем, она подталкивала их к новым свершениям, но при этом старалась участвовать в их жизни, чего ее собственные родители отродясь не делали. Они словно придерживали свою любовь и нежность, направляя основную энергию на карьеру и почти не оставляя ее для остального, поэтому собственных детей Виола купала в любви с рождения. Может, даже душила своей любовью, как однажды заявила ей Ава. Айзек был прав, только что попросив жену – тонко и деликатно, как он умел, – оставить их в покое.
Оставалось лишь надеяться, что Виола найдет разумный баланс, прежде чем дочери сбегут от постоянной опеки куда глаза глядят.
Через неделю, ясным субботним утром, Виола поехала в коттедж к Адаму Паркеру начинать переделку комнаты Зоэ. Получив проект дизайна, Адам сразу подтвердил, что смета его устраивает. Он снова взял напрокат отпариватель обоев, который уже немало поработал в коттедже «Лилипут», и сказал, что будет помогать.
– Зоэ переехала в кладовую, так что мебель мы уже вынесли, – сказал он Виоле, едва она, нагруженная всем необходимым, переступила порог, и повел ее в спальню дочери. – Вы точно не хотите, чтобы Зоэ помогала?
– Точно нет. Я обрадовалась, когда Ава сказала, что они идут кататься на роликах: это дает мне возможность без помех заняться самой скучной частью. – Виола оглядела пустую спальню: – О, вы облегчили мне задачу!
На стенах не осталось ни клочка старых обоев, и одно это словно открыло комнату.
Адам оперся ладонью об одну из стен.
– Вы просили не хлопотать, но я подумал, что уж этим-то я смогу вам помочь. Отпариватель обоев – просто подарок небес: отходят как миленькие. Айла рассказала, как здорово с ним делать ремонт, а еще я купил растворитель стойких загрязнений, чтобы очистить стены. Сейчас принесу.
– Благодарю. – Виола поставила сумку с распечатками дизайна будущей спальни, хотя сегодня они еще не пригодятся, пачку новых губок для отмывания стен, маленький набор инструментов и пару тряпок для будущей уборки. Закатав рукава старой мужниной рубашки, протершейся у воротника и с обветшавшими петлями, Виола сказала: – Ближайшие субботы я выделю на эту комнату.
– Я не тороплю, особой спешки нет. Лишь бы Зоэ была довольна.
– Мне кажется, когда все будет готово, она придет в восторг.
Адам решительно хлопнул в ладоши и потер руки.
– Кофе? Соглашайтесь, у вас же есть время. А потом я уже мешать не буду.
Виола приняла приглашение и спустилась на первый этаж, в кухню.
– Я и на неделе смогу вырваться пару раз, если получится. Так дело пойдет быстрее.
– Решайте по обстоятельствам. Сообщение мне присылайте – и приходите.
– А вы разве кофе пить не будете?
Адам выставил на стол только одну кружку и взял одну капсулу с кофе.
– Мы с Заком уходим гулять на целый день. Я веду его на долгую прогулку с горячим шоколадом и воздушным змеем.
– А, вы посулили ему горячий шоколад, а змей его отвлечет, когда устанут ноги и начнутся жалобы?
– Вы меня сразу раскусили. – Адам поставил перед Виолой кружку с кофе. – Через двадцать минут мы отсюда выметаемся.
Виола поглядела на него с невольной благодарностью. Она мало знала Адама Паркера, и от этого ей было несколько неловко, хотя оба они взрослые люди. Если в доме никого не будет, она сможет напевать или даже громко петь за работой, не смущаясь своих сомнительных вокальных способностей. В прошлом году она перекрашивала малую гостиную для подруги, жившей в окрестностях Кловердейла. Работала Виола при распахнутых окнах и в наушниках и так увлеклась, что успела усладить всю округу ужасающе фальшивым исполнением хита «Переживу», пока хозяйка не постучала в дверь.
Адам принес в комнату Зоэ стремянку, пылесос и ведро, которое пригодится, когда Виола начнет мыть стены.
– Полки, кронштейны и все на выброс ставьте на лестничной площадке, я потом разберусь, – сказал Адам, широко улыбаясь.
– Что смешного?
– Ничего, просто я вас такой еще не видел… Занятой физическим трудом.
– Ну, по-настоящему человека не узнаешь, пока не копнешь поглубже, – недовольно отозвалась Виола.
Ничего не ответив, Адам отвернулся и шумно
