Однако кое-что Алекс был не в состоянии предусмотреть. Кто бы мог подумать, что в тот самый миг, когда он выйдет из поезда на платформу в Чаринг Кросс, он лишится драгоценного душевного равновесия? Алекса было трудно удивить красотой, смутить смелостью, завлечь доступностью. Он был знаком и с ледяными красавицами, которые пытались холодностью взволновать его, и со страстными девушками, пытавшимися разжечь в нем ответный огонь. Сердце Алекса молчало. Как и подобает поэту, он был всегда немного влюблен, но влюбленность эта редко концентрировалась на одной конкретной женщине.
Так должно было продолжаться всю жизнь. Перед глазами Алекса был пример его отца, который писал о любви, был влюблен во многих женщин и не любил ни одну. Но судьба исподволь подводила его к той единственной встрече, которая способна перевернуть всю жизнь мужчины. В Локерхарт Вэлли Алекс искал покоя и уединения, но выходило так, что в самом многолюдном ресторане Нью-Йорка ему гораздо лучше работалось бы, чем в тиши «Вереска», где от мыслей и надежд начинала болеть голова…
Письмо, забытое Меган, по-прежнему лежало на подоконнике. Сегодня же отдам ей его, решил Алекс. И не буду торопить события. Может быть, мне удастся подобрать ключик к ее сердцу…
Размышления Алекса были прерваны робким стуком в дверь. Молодой человек быстро сунул письмо Меган в карман.
– Войдите, – громко сказал он.
Это была горничная.
– К вам преподобный Дженкинс. Я проводила его в большую гостиную и сказала, что вы сейчас подойдете.
– Преподобный Дженкинс? – ошарашенно переспросил Алекс. – Что ему нужно?
– Наверное, он просто пришел познакомиться, – предположила Эллис. – Визит вежливости.
– Добрая старая Англия… – пробормотал Алекс себе под нос. – Я сейчас выйду.
– Эллис кивнула и скрылась. Объяснение с Меган откладывалось на неопределенное время. Но делать было нечего – взял на себя роль деревенского помещика, так будь любезен доиграть ее до конца!
Преподобный Дженкинс был круглолиц и имел солидную плешь на затылке. Немало проблем одолевало викария – от закладной на дом до сорокалетней сестры, которую в свое время не успели выдать замуж. Да и в Локерхарт Вэлли не все обстояло благополучно. Все меньше и меньше прихожан регулярно посещало церковь, а молодежь совсем перестала прислушиваться к мнению викария. Миссис Траут как никто другой радовала преподобного Дженкинса, а теперь вместо нее появился незнакомый мужчина, от которого (по слухам) не приходится ждать ничего хорошего…
– Добрый день, я Алекс Бэрринджер, – сказал Алекс, стремительно входя в комнату.
Ответное приветствие замерло на губах викария. Хоть он и был уже наслышан о диковинной внешности наследника «Вереска», все равно было невозможно осознать, что этот темнокожий молодой человек – внук миссис Траут.
Они проговорили минуть пятнадцать. Рассыпчатые бисквиты Эллис и полбутылки коньяка неоднократно сглаживали неловкости в разговоре. Алекс забавлялся от души. В Нью-Йорке можно было прожить десять лет в одном доме и не познакомиться с соседями. А в Локерхарт Вэлли до сих пор принято наносить визиты и интересоваться делами друг друга…
Наконец викарий засобирался домой. Уже у самых дверей он вдруг решился затронуть тему, ради которой он, собственно говоря, и пришел в дом Алекса:
– Я не знаю, какой веры вы придерживаетесь, мистер Бэрринджер… – Тут взгляд преподобного задержался на смуглой щеке Алекса. – Но мы будем рады видеть вас каждое воскресенье в нашей церкви.
Алекс чуть наклонил голову, как бы благодаря за приглашение. Его разбирал смех. Не исключено, что эти наивные деревенские жители считают его дикарем…
В большой гостиной появилась Эллис, чтобы убрать блюдо и коньяк после гостей. Алекс задумчиво наблюдал за ее действиями.
– Кстати, Эллис, а вы знаете, где сейчас находится мисс Меган? – внезапно спросил он.
Горничная резко выпрямилась. А зачем она вам? – казалось, спрашивали ее бесцветные глаза.
– Должна быть у себя, – ответила Эллис.
– Пригласите ее сюда, – попросил Алекс. – Мне нужно с ней поговорить.
И видя, что Эллис не сводит с него настороженного взгляда, Алекс добавил:
– Хочу обсудить кое-какие хозяйственные вопросы.
– Да, сэр.
Горничная, не торопясь, покинула комнату. Алекс рассмеялся вслух. Что за страна! Здесь даже слуги умеют молча высказать тебе свое неодобрение.
13
С сильно бьющимся сердцем Меган вошла в большую гостиную. Как жаль, что нельзя попросить Эллис присутствовать при их разговоре, это наверняка вызовет подозрения у любопытной горничной. Она и без того в последнее время бросает на Меган хитрые взгляды… Нет, разобраться с Алексом Бэрринджером она должна самостоятельно, и чем быстрее она это сделает, тем лучше.
– Эллис сказала, что вы желаете меня видеть, мистер Бэрринджер, – сухо произнесла Меган, заходя в гостиную.
Алекс сидел на подоконнике с бокалом в руке. А еще двенадцати нет, неодобрительно поморщилась девушка. Если бы только она могла вызвать в себе неприязнь к нему! Если бы только она могла его возненавидеть…
Но Алекс был слишком хорош, чтобы его ненавидеть. Меган взглянула на него, и воспоминания о вчерашнем поцелуе нахлынули на нее с новой силой. Ведь он не целовал ее против ее воли. Себя она обманывать не будет – она жаждала его поцелуя, тосковала по его губам… И никуда эта тоска не делась, а притаилась до поры до времени, чтобы выскочить в самый неподходящий момент.
– Да, я хотел спросить у вас насчет этого… – Алекс встал, поставил коньяк на подоконник и стал рыться в кармане. Меган настороженно наблюдала за ним. – Сегодня утром я нашел это… Случайно, не ваше?
Он протягивал Меган знакомый пожелтевший лист бумаги. Девушка побелела. Неужели он не понял, что оно адресовано вовсе не Меган Гилберт? Или он добровольно отказывается от сокровища? Или издевается над ней, прекрасно зная, что никакого ларца там уже нет и в помине? Или… Меган посмотрела в честные голубые глаза Алекса, в которых не было ни тени насмешки или издевки… Или он просто не стал читать чужое письмо?
Ей стало до такой степени стыдно за свои дурные мысли, что она едва могла пошевелиться. Какая же она дрянь по сравнению с ним!
– Так ваше это письмо или нет? – снова спросил Алекс.
– М-мое, – кивнула Меган и осторожно взяла у него письмо, стараясь не дотронуться до его руки.
Наступила неловкая пауза. У Меган не было сил вести разговор, хотя на языке вертелось много вопросов. Тот злополучный поцелуй в один миг лишил ее какого-бы то ни было достоинства. Она не имеет права рассчитывать на элементарное уважение со стороны Алекса. Уехать как можно скорее – единственный выход из положения. Но как уехать, если под одной из половиц «Вереска» лежит драгоценное рубиновое ожерелье? И пусть ее права на драгоценность сомнительны, она не успокоится, пока до конца не прояснит судьбу семейной реликвии…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
