Ей посвящали стихи многие хорошие поэты. Многие оставили о ней свои воспоминания. Это был чудесный человек, не озлобившийся на мир. Наоборот. От неё исходили тепло и доброта.
Умерла она 17 февраля 1958 года.
* * *
Удивляюсь тем литераторам, которые любят набить себе цену, любят приврать. Ну вот, например, Владимир Васильевич Карпов, последний первый секретарь Союза писателей СССР. Рассказывает, что он, разведчик, лично взял 79 «языков», то есть пленил и привёл к своим 79 живых фашистов. Мои товарищи-фронтовики смеялись, что же он раньше-то об этом молчал! Из скромности? А другие почему об этом молчали? Да если бы он действительно взял 79, горячились бывшие разведчики, об этом раструбила бы вся фронтовая печать! Это суперподвиг, равный десяткам сбитых самолётов!
Воевал-то Карпов, наверное, храбро, раз получил в 1944 году звезду героя. Но на фотографиях он с двумя. Вторую получил от Сажи Умалатовой, которая при Ельцине щедро раздавала своим единомышленникам награды почившего в Бозе Советского Союза как председатель некоего Постоянного Президиума Съезда народных депутатов СССР.
А в эпизод со штрафбатом, в котором начал в 1942-м войну Карпов, не верили лагерники. То есть в сам-то штрафбат верили, но не верили его рассказу, как он туда попал.
Вспоминал Карпов, что уже должен был в 1941 году получить диплом об окончании Ташкентского военного училища, когда поделился с кем-то из курсантов своим сожалением, что Сталина упоминают в печати гораздо чаще Ленина. Курсант из этого разговора тайны делать не стал. Карпова арестовали, дали знаменитую политическую статью 58–10 и угнали в Гулаг на лесоповал. Он атаковал из лагеря письмами Калинина, просился на фронт. И в конце концов добился своего.
«Липа!» – уверенно утверждали люди, хлебнувшие лагеря, такие как Юра Домбровский, Юра Давыдов. Политическим Сталин не доверял, к штрафбату не допустил бы. В штрафники попадали только уголовники, которым предоставлялась возможность собственной кровью искупить своё преступление.
А о том, что Карпов был полностью и окончательно прощён, свидетельствуют Военная академия имени М. В. Фрунзе, которую он окончил в 1947-м, и Высшие академические курсы Генштаба, на которые тоже могли принять после тщательной проверки (Карпов был их слушателем в 1948-м). И его служба в Генеральном штабе после войны – лучшее доказательство, что не было на Карпове клейма политического заключённого: в Генштаб брали и вовсе просвечивая человека рентгеном!
Пописывать Карпов стал, ещё работая в Генштабе. Учился в это время на вечернем отделении Литературного института. Наверное, поэтому его из Генштаба перевели на работу в аппарат Союза писателей. Так же в своё время из Главпура бросили на укрепление руководящих писательских кадров Михаила Алексеева и Ивана Стаднюка.
Писал Карпов о военачальниках. Получил государственную премию за документальную повесть о генерале армии Иване Петрове. Но это уже было в 1986 году, когда избрали Карпова первым секретарём Союза писателей. И потому не столько книгу его премией отметили, сколько его престижную должность.
Писал ли тогда новый первый секретарь свой труд о Сталине? Может, и писал. Но издать его при Горбачёве побоялся: знал, как относится к советскому диктатору молодой генеральный секретарь. Это уже много позже выпустил он нашумевшего двухтомного «Генералиссимуса». Как же так? – удивлялись. – Утверждал, что сел за критику Сталина, а сам накатал во славу диктатора сладчайший панегерик!» Глупый был, – объяснял про себя в 2002 году Владимир Васильевич Карпов корреспонденту «Комсомольской правды», – «Сталин и понятия не имел, что творят, прикрываясь его именем».
Лично мне очень любопытным показался приведённый Карповым в своём повествовании документ 1942 года – предложение Сталина Гитлеру заключить перемирие. О таком сталинском предложении я и раньше знал, но с деталями его ознакомился впервые. Например:
«СССР готов будет рассмотреть условия об объявлении мира между нашими странами и обвинить в разжигании войны международное еврейство в лице Англии и США, в течение последующих 1943–1944 годов вести совместные боевые наступательные действия в целях переустройства мирового пространства…»
Я-то действительно о подобной готовности сталинского СССР не знал, но сейчас выписываю такие вещи скорее для тех, кто возмущённо воздымает вверх руки: как можно приравнивать Гитлера к Сталину! И для тех, кто недоумённо пожимает плечами: кто бы мог подумать, что через несколько лет, после того как Советский Союз одолел фашизм с его расовой теорией, ростки этой теории бурно заколосятся в стране-победительнице? Те же гитлеровцы могли об этом подумать. И, судя по их ответу Сталину, напечатанному в той же книге Карпова, приветствовали его предложение:
«Правительство СССР должно незамедлительно покончить с еврейством. Для этого полагалось бы первоначально отселить всех евреев в район Дальнего Севера, изолировать, а затем полностью уничтожить. При этом власти будут осуществлять охрану внешнего периметра и жёсткий комендантский режим на территории группы лагерей. Вопросами уничтожения (умерщвления) и утилизации трупов еврейского населения будут заниматься сами евреи.
Германское командование не исключает, что мы можем создать единый фронт против Англии и США. […]
Германское командование в знак таких перемен готово будет поменять цвет свастики на государственном знамени с чёрного на красный».
Не договорились, потому что Гитлер и Сталин по-разному видели переустройство мирового пространства – каждый хотел отхватить от него кусок побольше и не дать этого сделать другому.
А по поводу международного еврейства полное понимание, даже трогательная готовность перекраситься.
(Истины ради скажу, что многие мои приятели не поверили Карпову: откуда он взял эти документы? сам их и придумал! Да, нигде кроме карповского романа я этих документов не встречал. И всё-таки в существование чего-нибудь подобного верю: недаром же после войны Сталин возмущённо опроверг уж не помню чьё мнение, будто Красная армия могла воевать за то, чтобы спасти малый народ от полного его истребления!)
И что же Карпов?
Здесь он не то, что солидарен со Сталиным и Гитлером, но возражать им не берётся. Объяснил корреспонденту «Комсомольской правды», в чём видел главную опасность для России: «После того как Ленин был ранен Каплан, первой и главной фигурой в партии, правительстве, стране стал Троцкий». «Он везде и всюду, – продолжал Карпов, – начал насаждать своих, так сказать, единомышленников и….» «Хотите добавить и соплеменников?» – догадывался корреспондент. «Да, – подтверждал Карпов, – в первую очередь соплеменников!» «Опять, – восклицал корреспондент, – вечный еврейский вопрос?» «Сионистский! – строго поправлял бывший первый секретарь. – Евреев нельзя путать с сионистами. Среди первых есть порядочные люди…» – «А среди вторых?» – «Нет! – Владимир Васильевич продемонстрировал непримиримость. – Истинная цель сионистов – Россия, они мечтают захватить её и основать на её месте своё государство». «Просто всё у вас, Владимир Васильевич, получается, – вздыхал корреспондент. – Сталин, значит, ни в чём не виноват, а главный враг человечества – сионист. Конкретно – Лев Давидович Троцкий». «Куда попрёшь против фактов и… актов?» – разводил руками Карпов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
