— Как вы себя чувствуете, больной? — с издевкой спросил один.
— Не знаю, — чуть слышно пробормотал я, бессмысленно тараща глаза.
— Действует препарат! — удовлетворенно сказал второй. — Что и говорить — фирма! Теперь неделю будет пластом лежать! Ха-ха-ха!
— Слышь, мясо! — презрительно обратился ко мне первый. — Ты хоть что-нибудь соображаешь?
— Да, — прошептал я.
— Тогда посмотри кино! У нас предусмотрены культурные развлечения!
Он щелкнул пультом управления. На вмонтированном в стену телеэкране появилось изображение такой же палаты, как у меня. В ней находилось существо, в котором я с трудом узнал Сашку, вернее, оставшуюся от него оболочку. Робот с неподвижным лицом и пустым бессмысленным взглядом не мог быть человеком. Забыв обо мне, мерзавцы с наслаждением любовались несчастным идиотом. За это время я успел как следует их разглядеть: первый — длинный, тощий, как глиста, с непропорционально крупным носом, колючими злыми глазками и сальными вьющимися волосами — являл собой полную противоположность второму — коротконогому, лоснящемуся лысому толстяку. Оба были одеты в белые халаты. Не оставалось сомнений, что я оказался в лапах «врачей» клиники Эскина.
— Н-да, — спустя некоторое время пробормотал тощий. — Полноценного зомби опять не получилось, обыкновенный кусок мяса!
— Зато представь, как сейчас мучается его душа, заключенная в темнице непокорного ей тела! А мясо всегда пригодится, и холодильника не надо гы-гы-гы! — расхохотался толстяк. — Ладно, пошли перекусим!
— Нет аппетита, — скривился тощий. — Но появилось желание поразвлечься!
При этом он окинул меня безумным взглядом садиста.
— Гляди, поаккуратнее, — предупредил толстяк. — Хозяину он нужен в целости и сохранности.
— Не волнуйся, — захихикал тощий. — Пройдусь аккуратненько иголочками по нервным центрам — и все!
Оставшись в одиночестве, он снова нажал кнопку карманного пульта. Стенная панель плавно отодвинулась, и в палату вкатился железный столик, на котором в аккуратном порядке были разложены иглы различной длины и еще какая-то гадость. Садист с нескрываемым удовольствием разглядывал свое отвратительное хозяйство.
— Нуте-с, нуте-с, — сладостно мурлыкал он. — Вот хорошая иголочка, и эта, и вон та! Сейчас ты будешь у нас ежиком! Начнем с лицевых нервов!
Уверенный в полной беспомощности жертвы, изверг склонился надо мной, облизываясь от вожделения.
Не медля ни секунды, я схватил его обеими руками за отвороты халата и, используя их в качестве упоров, ударил вторыми суставами указательных пальцев по сонным артериям, одновременно надавив большими пальцами в основание кадыка. Тощий захрипел, выкатив глаза, и отрубился. Примененный мной прием считается смертельным, поскольку полностью перекрывает поступление крови в мозг, но тогда у меня не хватило сил провести его как следует. Подонок остался жив, правда, ненадолго. Медленно, неуверенно я сел на каталке, затем встал на пол. Ватные ноги подкашивались, меня качало из стороны в сторону, но все-таки тело с грехом пополам слушалось. Первой мыслью было добить садиста в белом халате. Но я тут же от нее отказался, осознав, что наглухо заперт в комнате, неизвестно где расположенной: может, под землей, а может, на десятом этаже, и не имею ни малейшего представления, как отсюда выбраться. По счастью, меня поленились раздеть. Я оставался в той самой одежде, в которой был захвачен дома: спортивном костюме и носках. Об обуви мечтать не приходилось — ботинки тощего оказались по крайней мере на три размера меньше, чем нужно. «Придется допросить гада с пристрастием — благо он заготовил достаточно инструментов для подобной процедуры, а с месторасположением нервных центров я тоже немного знаком».
Тем временем силы постепенно возвращались. Ноги перестали подкашиваться, руки окрепли, взгляд прояснился. Я заметил, что каталка оборудована четырьмя стальными зажимами: стационарные кандалы, предназначенные для жертв, которым не вводили парализующий препарат. Работали они по простому принципу: вставил руку или ногу, захлопнул верхнюю планку — и «дело в шляпе»! Правда, неизвестно, как потом открывать, но я и не собирался этого делать. Взвалив тело сатаниста на каталку и надежно закрепив его конечности, я уселся рядом на стул, тяжело дыша. По лбу градом катился пот. Прошло минут пять. Тощий задергался, открыл глаза и с изумлением уставился на меня. Еще через несколько секунд он до конца осознал происходящее, и удивление сменилось мистическим ужасом.
— Па-па-палач! Па-па-палач! — заикаясь пролепетал он.
— Ага, очухался! — удовлетворенно усмехнулся я. — Хорошие ты для меня иголочки приготовил, сейчас сам «ежиком» станешь!
— Но это невозможно! — потерянно пробормотал изверг. — Я сам вводил препарат, он действует безотказно!
— Где мы находимся? — ласково спросил я, поигрывая длинной иглой.
— Это невозможно! Невозможно! — продолжал твердить он, как попугай. Пришлось освежить ему память и развязать язык. Процесс пытки описывать не буду. Противно! Скажу лишь, что к концу ее тощий садист обосрался, обоссался и, естественно, выложил всю необходимую информацию.
Я находился в пятом подвальном этаже клиники «нетрадиционной медицины», принадлежащей Семену Яковлевичу Эскину. Всего в ней было семь этажей, из которых пять — под землей. Снаружи бесовское заведение выглядело как безобидный двухэтажный домик. Располагалось оно за чертой города. Нас с несчастным Сашкой доставили сюда два дня назад. Сашку отдали Леониду Абрамовичу (так звали моего пленника) для производства опытов. Этот вурдалак (назвать его врачом не поворачивается язык) издавна лелеял мечту создать управляемого биоробота. Кое-чего он достиг, роботы получались, но управлять ими не было никакой возможности.
Цифры на кнопках пульта означали номера пяти палат-камер. Я находился в третьей, Сашка — в четвертой. Буква «А» открывала хранилище пыточных инструментов, «Б» — аптечку с ампулами психотропных инъекций, «Г» впускала в помещение мгновенно убивающий газ, «Д» — вызывала дежурную охрану, «Т» — включала телеэкран. Если кто-нибудь из сотрудников дьявольской «клиники» желал посмотреть на заключенного, скажем, четвертой камеры, то нажимал комбинацию «Т-4», умертвить — «Г-4» и т. д. Снаружи камеры запирались двойным нажатием соответствующей кнопки. Почему телеэкраны для наблюдения за узниками располагались внутри палат, а не снаружи — до сих пор не пойму! По-видимому, изначально помещения предназначались для других целей. На верхние этажи можно было подняться по лестнице в правом конце коридора или на грузовом лифте.
Внимательно выслушав рассказ тощего, я коротким ударом в горло отправил его на тот свет и уже собрался уходить, как вдруг взглянул на до сих пор не выключенный телеэкран.
Взору моему представилась ужасная картина. Трое мерзавцев в белых халатах кромсали скальпелями тело несчастного Сашки, прикованное стальными зажимами к каталке, извлекали внутренние органы и клали их в стеклянные банки, наполненные каким-то раствором. Он еще жил и корчился в мучительных судорогах. Стиснув зубы, я нажал на пульте кнопки «Г» и «4». Леонид Абрамович не соврал. Газ подействовал мгновенно. «Врачи», схватившись за горло, повалились на пол. Окровавленное, изорванное Сашкино тело, вздрогнув, вытянулось. Отмучился, бедняга! Тут мне пришло в голову поглядеть, что творится в остальных палатах. Если там люди — нужно забрать их с собой. Но, пощелкав кнопками, я убедился — все камеры, кроме третьей и четвертой, пусты. Тогда я осторожно вышел в коридор, горько сожалея, что покойный Леонид Абрамович не носил с собой оружия, и тут же столкнулся нос к носу с гориллоподобным охранником. Он явно не отличался быстротой мышления и тупо вытаращил свинячьи глазки, пытаясь уразуметь, кто я такой и как здесь очутился. Пользуясь замешательством охранника, я изо всех сил двинул ему локтем в челюсть. Однако проклятый препарат все еще сковывал движения. Вместо того чтобы отключиться, бугай лишь отпрянул назад и, уяснив, наконец, суть дела, ответил страшным ударом в подбородок, от которого я с трудом уклонился. Громадный кулак, просвистев над ухом, подобно пушечному ядру, врезался в каменную стену, но это, казалось, нисколько не смутило громилу. Медвежьи лапы схватили меня за горло. С большим трудом освободившись от захвата,[39] я ударил охранника коленом в живот, а затем ладонями по ушам. Амбал пошатнулся, отступил на шаг и выхватил пистолет. Какое счастье, что он был рядом со мной, в узком коридоре! Что бы там ни показывали в дурацких фильмах о «ниндзя» и «великих китайских мастерах», но когда вооруженный противник находится на расстоянии двух-трех метров с твердым намерением убить, а у вас нет хотя бы ножа, можете смело считать себя трупом, если, конечно, противник не слепой и знает, где расположен спусковой крючок.
