13
Моряк казался Эверепу Меллону совсем не похожим на военного. Он носил очки без оправы и напоминал профессора романской филологии. Но на мундире у него было три шеврона капитана третьего ранга.
— Для плана «Тектайт», — сказал он, — нам потребуется много яхт. Главным образом мощных. Возить людей с острова Сент-Томас на Сент-Джон и обратно.
— У меня их всего несколько, — сказал Меллон. — Яхты для небольших рыболовных компаний; управление на корме.
— Слишком малы, — сказал капитан. — Нам больше подошла бы моторная яхта длиной пятьдесят футов, мы использовали бы ее для перевозок, а потом, во время операции, поместили бы на нее своих людей. Потребуется нам она как минимум на три недели.
Они сидели в патио у Меллона, на капитане был ослепительно белый мундир, на Меллоне — бермудские шорты.
— Скажите, капитан, — спросил Меллон, — вы служите в военном флоте, так ведь?
— Да.
— Почему вы не пользуетесь своими судами?
Последние дни Меллон готов был подозревать всех, даже моряка, пришедшего фрахтовать яхту для военного флота. Но этого капитана он знал уже три года, еще с прошлой операции «Тектайт». Капитан улыбнулся.
— Понимаю ваше недоумение. Я и сам чувствую себя глупо. Но дело в том, что это не военно-морская операция. Ее проводит министерство внутренних ресурсов. Мы лишь помогаем — и без особой охоты.
— Почему?
— Флот считает, что ему незачем соваться в подводные эксперименты. Мы делаем свою работу по исследовательской программе. Тут вмешивается министерство внутренних ресурсов — и даже требует от нас содействия.
Меллон стал понимать.
— Мы считаем, что оказываем содействие, фрахтуя яхту, а не дополняя это прикрытие военным кораблем. Поэтому…
— У меня есть нужная вам яхта, — сказал Меллон. — Можете пользоваться ею за тысячу в неделю.
— Никаких проблем.
Меллон сделал паузу.
— Одна проблема может возникнуть. Если вы фрахтуете яхту, то я требую себе должность капитана.
Капитан откинулся назад, пристально глядя на Меллона. Меллон понимал, о чем он думает.
— Вам, насколько я знаю, известно о грозящей мне опасности. И поверьте, это выход. Тут уж убийце будет довольно сложно добраться до меня в уединенной лагуне острова Сент-Джон, окруженной военной и правительственной охраной. Так ведь?
— Но все же…
— Прошу вас, капитан, возвращайтесь к своему начальству и дайте мне знать о его решении.
Капитан взял свою белоснежную фуражку с потускневшими от соли галунами и надел ее чуть набекрень. Меллон улыбнулся.
— Очень щеголевато, капитан.
Капитану хотелось побыстрее покончить с этим делом и вернуться в Вашингтон к семье. Он сказал:
— Считайте, что договорились. Только мы не можем брать на себя ответственность за вашу безопасность. — Он сделал паузу. — Однако мы можем назначить к вам на яхту четырех матросов и подобрать надежных. Может, это будут вовсе не матросы, вы понимаете, что я имею в виду.
Меллон понимал. Одна проблема была решена. Служащий багамского правительства предупреждал его, что наплыв приезжих в туристский сезон опасность, с которой не совладать. На крохотном островке множество неизвестных людей, а правительство не может рисковать жизненно важной туристской клиентурой, проверяя каждого приезжего.
Во время прошлой операции «Тектайт» Меллон был на острове Сент-Джон, тогда акванавты жили в домике под водой тридцать дней. Туристов к лагуне не подпускали. Там были только ученые и военные. Все известные, все проверенные.
Это будет идеальным убежищем.
Когда капитан ушел, Меллон отправился на кухню и налил себе джина с тоником.
Потом услышал, что кто-то подошел к передней двери. Один из его охранников пытался отогнать юную брюнетку в оранжевом бикини.
— Она не уходит, миста Меллон, — сказал охранник. — Говорит, что ваша родственница.
Меллон поглядел в ее голубые глаза и подумал, что если это убийца, он умер бы спокойно.
— Это моя племянница, — сказал он. — Пропустите ее.
Несколько минут спустя девушка пила с ним в патио кока-колу и хихикала.
— Вы приняли меня за убийцу?
— В личине, — сказал Меллон. — На самом деле ты тридцатипятилетний мужчина с пистолетом в лифчике.
— Вот это да! — воскликнула девушка и засмеялась снова. — Я уже слышала, что вы остряк. Все ребята на пляже подначивали меня прийти сюда… так сказать, потревожить льва в его логове.
— Садисты вы все, — полушутя сказал Меллон. — Вам хотелось бы видеть, как пуля пробьет мне горло и я захриплю…
— Вот-вот, мне так и говорили. Вас хотят убить, а вы шутите.
— А что еще делать? Кто-то покушается на мою жизнь, хотя совсем меня не знает и ничего против меня не имеет. Очевидно, здесь какая-то путаница. Надеюсь, что так.
Девушка стала снимать бикини. У нее была замечательная фигура, идеальные груди, тонкая талия и выпуклый зад; белые полоски незагорелой кожи на груди и на бедрах Меллон нашел возбуждающими. Загар оттенял единственную оставшуюся на ней вещь — серебряный браслет, на котором висела монета с профилем Кеннеди.
— Тебе сколько лет?
— Семнадцать.
— А мать с отцом сейчас ищут тебя возле отеля?
— Может быть, — с неожиданной серьезностью сказала девушка.
Меллон встал, чувствуя себя старым и смущенным, но с твердым намерением выпроводить девицу. Ему и без того хватало забот.
— Пожалуй, сегодня купаться нагишом мы не будем. Мисс, как тебя зовут?
— Кэти.
— Видимо, сейчас ты пойдешь домой. В купальнике, а не без.
— Вот тебе на, — сказала девушка. — Ты что, в самом деле старик?
Она подошла к Меллону и взглянула ему в лицо с сумасшедшими искрами в глазах.
Багамские охранники, наблюдавшие с пистолетами в руках из-за ограды, захохотали.
— Этот человек умрет счастливым! — сказал один из них.
А вечером семнадцатилетняя брюнетка похвасталась своему новому остроумному приятелю Джиму Адамсу, что преуспела, и в доказательство вытащила из сумки трусы Меллона; Джим сказал, что такую девушку встречает впервые, что в Сиэтле девушки настоящие недотроги.
Потом, в постели, Кэти сообщила ему еще кое-что. Меллон наутро собирался на остров Сент-Джон. Какие-то дела, связанные с подводным проектом.
14
В Нью-Йорке была уже ночь, и Стефани Сполдинг сказала Уильямсу:
— Будет тебе. Отложи до завтра.
Уильямс положил телефонную трубку и поглядел на свою гостью. Стефани становилась обузой.
— У меня нет времени для тебя, Стефани.
— Но до утра ты все равно ничем не сможешь заняться. Уже одиннадцатый час.
— И, наверно, поскольку тебе негде спать, ты ляжешь здесь.
Но Стефани уже набрасывала на плечи свою накидку.
— Только сперва ты поведешь меня поужинать.
Стефани захотелось в ресторан «Двадцать одно». Уильямс не возражал по двум причинам. Во-первых, там была хорошая кухня, и он охотно ходил туда, когда мог себе это позволить. Во-вторых, раз уж потом все равно оправдываться перед Сарой, имело смысл пойти в приличное место. «А оправдаться будет непросто, — подумал он. — У Сары долгая память».
Высокий Чак Андерсон приветствовал их у дверей ресторана и подмигнул Уильямсу.
— Вы сегодня в прекрасном обществе, Джордж, — сказал он. — Как дела, миссис Уинтроп?
Боб Крейндлер подошел поговорить со Стефани, и Чак понизил голос:
— Может, вам отдельный кабинет?
— Нам и здесь никто не помешает, — ответил Уильямс.
— Это дело вы еще не распутали?
— Нет.
— У меня у самого появилось несколько морщин. Мистер Карсон был нашим постоянным клиентом. И замечательным человеком. Но все это очень странно. Никто ничего не знает!
— Вы точно определили нашу проблему, — сказал Уильямс. — Но не буду отвлекать вас от дел.
Он подсел к Стефани в большом баре, шум стал утихать, и все взгляды обратились к ним. Ему это не понравилось, он подумал, что газеты, которые расточали ему похвалы как следователю, печатали его фотографии на первых страницах, теперь могут раструбить о его появлении в обществе ветреной Стефани Сполдинг. Что скажет об этом старина Коннорс! Немного погодя, когда они ужинали, он взглянул на часы и увидел, что уже полночь. Восьмое ноября. Оставалось две недели.
Через час они ехали на такси к отелю «Ридженси», где Стефани заказала номер.
Настроение у нее было прекрасным.
— Было очень весело, — сказала она. — Черт возьми, мы с тобой знаменитости.
— Надеюсь, в следующий раз твоя фамилия появится на страницах газет не в некрологе, — резко сказал Уильямс, он устал, изнервничался, и ему не давало покоя решение поместить Стефани в «Ридженси», а не в своем отеле.
— Господи, почему бы мне не остаться в «Плазе», на другом этаже? Сара не может быть такой уж подозрительной.
