— Господи, почему бы мне не остаться в «Плазе», на другом этаже? Сара не может быть такой уж подозрительной.
— Незачем еще больше осложнять это дело пересудами о нас, — ответил Уильямс.
Они подъехали к отелю. Уильямс вошел первым.
— Ни в коем случае никого не пускайте к ней в номер, — сказал он администратору.
— Не беспокойтесь, — ответил администратор. — Мы знаем об опасности.
Но Уильямсу не следовало оставлять Стефани одну. Потому что на углу Шестьдесят второй-стрит и Парк-авеню в темноте у тротуара стояла машина, а за рулем сидел Карл Ричардсон.
15
В номере Стефани Сполдинг было темно. Изножье кровати освещала серебристая луна.
Стефани снился восхитительный сон: они с Джорджем, снова юные, бегут по лужайке Молла в Вашингтоне, Джордж поскользнулся, и, когда она подошла, чтобы помочь ему подняться, он взглянул на нее, улыбнулся своей странной полуулыбкой и сказал: «Я люблю тебя». Тут, нарушив тишину, разогнав сновидение, зазвонил телефон, у Стефани не было ни сил, ни желания просыпаться, потом она внезапно села, перепуганная, как никогда в жизни. Телефон продолжал звонить. Стефани сняла трубку.
Незнакомый голос произнес: «Я тот, кто послал вам письмо. Давайте встретимся у входа, я все объясню. Только не вызывайте полицию!»
Трубка выпала из дрожащей руки Стефани. Она подняла ее и, не теряя времени, позвонила в «Плазу».
— Джордж, — чуть ли не завизжала она. — Убийца! Он звонил!
— Откуда?
— Сказал: «Встретимся у входа».
— Не выходи и не паникуй. Через минуту там будут пятнадцать агентов ФБР. К двери не приближайся!
Уильямс тут же позвонил в «Ридженси», и администратор сказал, что немедленно пошлет к ее номеру охрану.
— Посмотрите, кто у входа, — сказал Уильямс, хотя и понимал, что это очередной трюк изобретательного убийцы, но все же нужно было удостовериться. Он связался по телефону с ФБР, и оттуда немедленно отправили троих агентов. Затем позвонил Макгреди, поднял его с постели, и капитан привел в действие управление полиции.
Положив трубку, Уильямс с минуту посидел в раздумье на постели. Что готовится на сей раз? При последнем таком звонке телефон оказался с «сюрпризом». Но пытаться сделать то же самое дважды? Зная, что Стефани позвонит Уильямсу, что даже при намеке на опасность она вызовет полицию?
Уильямс торопливо оделся и взял короткоствольный пистолет тридцать второго калибра. У него было предчувствие, что в течение ближайшего часа оружие ему понадобится. Он твердо решил не упустить на этот раз убийцу.
Спустившись на лифте в пустой вестибюль, где сидел только администратор, Уильямс, не подходя к передней двери, выскользнул на Пятьдесят девятую-стрит из боковой. Ричардсон, сидевший в машине на углу, никак этого не ожидал. Ему пришлось развернуться, это было глупо, и, когда он с ревом понесся к Уильямсу, у того уже был в руке пистолет. Какой-то таксист сдавал машину назад, собираясь уезжать. Ричардсон положил правую руку с «люгером» на предплечье левой и несколько раз выстрелил, но вместо того чтобы ответить тем же, Уильямс остановил перепуганного таксиста и пустился в погоню.
Если нестись по Манхаттену в два часа ночи, то на задержание ринется два десятка полицейских машин. Ричардсону это было совсем ни к чему. Он резко остановил машину у Центрального парка, выскочил и перемахнул через стену в темноту под деревьями. Но Уильямс не отставал от него; Ричардсон выругался, потому что недооценил этого человека, и, в полной уверенности, что тот побоится преследовать в парке вооруженного противника, не подумал остановиться и застрелить Уильямса, когда он, перелезая через стену, представлял собой прекрасную мишень.
Ричардсон побежал в темноту. Издалека донесся приближающийся вой сирен. Уильямс мастерски организовал все. Это конец. Ему было слышно, как Уильямс бежит следом, потом он увидел большой камень, укрылся за ним, выставил пистолет, неколебимый, как скала, и стал ждать. Но Уильямс не появлялся. Тот еще сукин сын.
Сирены в Манхаттене… к отелю «Ридженси», где Стефани уже была окружена охраной, съезжавшейся со всех сторон… к «Плазе», где раздавалась стрельба и перепуганный таксист громко рассказывал, как его пассажир на ходу выскочил из машины и перепрыгнул через стену в Центральный парк.
Но Центральный парк большой, там было темно, и внезапно Ричардсон осознал: у него есть преимущество на несколько минут. Ему приходилось действовать в подобных условиях.
Там, где он последний раз слышал Уильямса, было тихо. Самым разумным для этого человека было отползти в безопасное место и ждать, когда появится полиция и со всех сторон окружит Ричардсона. Но Уильямс на это не пойдет. Он не из таких. И, кроме того, он думает, что перед ним убийца.
Черт побери! Тут Ричардсон осознал еще кое-что. Они сочтут его убийцей. Разве он не звонил по телефону? Разве он не стрелял в Уильямса? На спасение ему оставались минуты. Пригнувшись, он бесшумно побежал вдоль камня, чтобы скрыться из поля зрения Уильямса. Минуту спустя, держа пистолет наготове, он опять заполз за этот камень и распростерся на земле. Выстрелов не было. Перед ним лежал небольшой камешек. Он бросил его ярдов на тридцать вправо. Выстрелов не было. Он вскочил, подбежал к дереву и прижался к стволу.
— Уильямс, — окликнул он, — я здесь.
Выстрелов не было.
Ричардсон неистово огляделся, но в темноте ничего не было видно. Уильямс мог находиться где угодно. Потом увидел его… за кустом в тридцати футах прямо напротив. Он навел «люгер» и выстрелил раз, другой. Тщетно: человек не упал.
Ричардсон бросился вперед, споткнулся, и пуля прожужжала над его головой; этот гад обманул его, повесив пиджак на куст, он обернулся и тут на самом деле увидел Уильямса. Уильямс выстрелил. Пуля попала Ричардсону в плечо, он упал и выронил пистолет. Уильямс подошел, поднял его и сказал: «Пошли!»
И неожиданно для себя Ричардсон поплелся рядом с Уильямсом, зажимая рукой рану.
Уильямс помог ему перелезть через стену. Там стояла полицейская машина, но Уильямс сказал сержанту, что Ричардсон его человек и что убийца в парке.
16
Ричардсон держался стойко. Заспанный врач пришел в номер и перевязал его. Пуля пробила мышцы, не задев кость. Ричардсон даже не поморщился, когда врач зондировал рану и накладывал швы. Тем временем Уильямс позвонил сперва Магкреди, потом в ФБР, оттуда доложили, что убийца не найден. Он сказал, что раненый — его помощник из министерства юстиции и что врач уже оказывает ему помощь.
И вот в три часа ночи они сидели в номере у противоположных стен. Уильямс держал пистолет на коленях. Он понимал, что даже с рукой на перевязи Ричардсон опаснее целого взвода убийц.
— На этот раз вы сглупили, — сказал Уильямс.
В ответ послышалось лишь ворчание.
— Вы Джефф Болтон? — спросил Уильямс. — Тот человек, что прислал мне письмо?
— Нет, черт возьми.
— Тогда почему вы хотели убить меня?
— Мне нужно позвонить, — сказал Ричардсон.
— Нужно, но не хочется, так ведь? Если ваши люди узнают о случившемся, вам не поздоровится. Мне кажется, вы затеяли это на свой страх и риск.
— Почему?
— Ни прикрытия. Ни наблюдения. Ни помощников. Почему вы хотите убить меня, Карл Ричардсон?
Тут Ричардсон посмотрел на него более пристально.
— Ага, значит, вы знаете. Ну и что?
— Итак, вы погибли при воздушной катастрофе во Вьетнаме пять лет назад. Очень странно видеть вас живым и здоровым.
— Тьфу ты, — сказал Ричардсон. — Бросьте этот детский лепет. Вы же понимаете, что катастрофа — просто заметание следов.
Уильямс говорил спокойно, но держал пистолет на коленях и был предельно насторожен.
— Вы сегодня сделали очень «умный» ход, Ричардсон. Не думаю, что ваше начальство будет довольно, узнав о нем. Поэтому я заключу с вами сделку…
— Никаких сделок. — Тон был резким, категоричным.
— Я могу выдать вас полиции, сделать заявление для прессы, что вы на меня напали, — и вашей карьере конец. Навсегда.
— Или?
— Или можете рассказать мне все, что знаете о Болтоне, и быть свободным.
На лице Ричардсона отразилось искреннее удивление.
— И это все?
— Из шести убито двое. Я должен найти Болтона, пока он не совершил очередного убийства.
Ричардсон, очевидно, соображал быстро. Уильямс понимал, что ему нужно вырваться из этой ловушки хотя бы затем, чтобы снова стрелять в него.
— Но вы не можете меня отпустить, — сказал Ричардсон. — Сегодня я пытался убить вас. И могу попытаться снова.
— Рискну, — сказал Уильямс.
— Если я расскажу все, что знаю о Болтоне, вы будете настолько глупы, что отпустите меня?
— Совершенно верно.
Ричардсон откинул голову назад и задумался. Потом сказал:
