Первое предположение казалось самым простым. Но из него вытекало, что именно Реннела Освальд известил о своем приезде в Англию. А это сомнительно.
— Послушайте, Мара, вы должны еще кое-что вспомнить.
— Становится холодно, — сказала девушка, с сомнением глядя на него.
— Вы увидели идущих через двор Роберта и Дженет через полчаса после того, как слышали голоса внизу?
— Нет, скорее минут через пятнадцать.
— Но тогда это и было в четверть первого.
— О черт. Я так плохо определяю время. Мне на самом деле казалось, будто пробило половину первого, когда я видела их. Но суперинтендант сказал, что кто-то встретил Роберта, шедшего по деревне, за пятнадцать минут до этого, так что, видимо, было четверть первого.
— По-видимому, между двумя событиями прошло четверть, а не полчаса.
— Ну да, наверное.
— Вы видели Ситонов при свете молнии. У вас есть уверенность, что там была Дженет?
— Конечно.
— Подумайте хорошенько. Во что она была одета?
— В макинтош, а под ним платье.
— Откуда вы знаете, что под ним было платье?
— Я просто видела его, оно торчало из-под макинтоша.
— А Роберт? В чем был он?
Мара сдвинула брови.
— Я не очень хорошо видела его из-за Дженет, он ведь ниже ее ростом. Кажется, в темном костюме.
— Без макинтоша?
— Без. Я вспомнила, что как раз подумала тогда: она надела его макинтош. Он размахивал рукой при ходьбе, похоже, рукав был черного сукна. Но точно не скажу.
— На нем была шляпа?
— Не заметила.
— Хм-м-м. — Найджел задумался, уставившись на Мару отсутствующим взглядом. Вскоре она сказала:
— Я еще здесь. И замерзаю.
— Что? О да. Вы должны возвращаться. Больше ничего не сможете вспомнить? Какой-нибудь пустяк? Таинственный звук, шум, что-нибудь неуловимое? Блуждающий огонек?
— Нет… Да! Но это такое привычное зрелище — Роберт нес фонарь. Я и не вспомнила, пока вы не сказали про блуждающий огонек. В темноте после вспышки молнии он слабо мерцал и был какое-то время виден, когда они прошли дальше.
— К маслобойне?
— Нет. Они осматривали стойло Китти, разве не помните?
— Конечно. А вы еще немного постояли у окна?
— Да.
— Но больше фонаря вы не видели?
— Нет. Я… ой! — Она вскрикнула от страха и укусила себя за палец, глядя на него испуганными глазами. — Финни подтвердил, что в маслобойне был зажженный фонарь. Но в этом нет ничего плохого, правда?
— Возвращайтесь домой, моя дорогая, — мягко сказал Найджел. — Вы можете управлять лодкой?
— А вы не едете?
— Еще нет. Мне нужно сходить в Хинтон Лэйси. Сделайте милость, скажите, что я не буду к ужину.
Найджел вылез из лодки и отвязал веревку. Мара сидела неподвижно, глядя прямо перед собой. Когда она заговорила, то сказала совсем не то, чего ждал Найджел.
— Могу я рассказать Лайонелу? — спросила она по-детски.
— О фонаре? Ну…
— Нет-нет, к черту фонарь! Разбирайтесь сами с этим блуждающим огоньком, если хотите. Обо мне и Освальде.
— Да. Но не сейчас. Вы не хотите, чтобы он женился на вас из жалости, вообразив себя вашей нянькой? Подождите, пока вы сами привыкнете к той мысли, которую сегодня открыли для себя. Все эти годы вы боялись правды, и теперь, когда ее признали, наивно думать, что остальное пойдет гладко.
Найджел сделал петлю из свободного конца веревки и аккуратно набросил Маре на плечи, потом толкнул лодку ногой. Сбросив веревку и упав на колени от толчка, она взглянула на него.
— Вы разберетесь с фонарем, правда? — сказала она, пытаясь улыбнуться.
Через двадцать минут Найджел говорил с суперинтендантом Блаунтом. Он вкратце пересказал ему то, что сообщила Мара.
— Так вот как они избавились от него, — сказал Блаунт. — Пригрозили уголовным делом. Ха!
— Не все они, Блаунт! Если мисс Торренс правильно изложила факты, ее отцу не говорили о гнусном поступке Освальда, пока тот не совершил «самоубийство». Я теперь совершенно уверен: он не имеет отношения к тайному исчезновению Освальда. Реннел мог подозревать неладное, но я не верю, что у него были доказательства для шантажа Ситонов.
— Возможно, ты прав. Но уж Ситоны полностью причастны к этому.
— Не согласен. Готов спорить, что Дженет Ситон все организовала сама. И ты спокойно можешь дать указания этому парню, инспектору Слингсби, заняться ею.
— Что ты имеешь в виду?
Найджел сложил кончики пальцев.
— Первое: для организации «самоубийства» требовалось много денег, а Роберт был беден. Второе: я верю, что он благородный человек и ему никогда бы не пришло в голову использовать преступление брата в своих целях. Третье: по словам Мары, Роберт был с ней почти все время после случившегося, пока Освальд не исчез. Дженет оставалась с ней только на ночь. А Дженет, как сказал Реннел Торренс, в те дни тесно общалась с Освальдом — «заботилась о нем». Загоняла его в угол, я считаю. Четвертое: все это согласуется с тем, что мы знаем о Дженет. Она хотела заарканить Освальда и получила отказ. Потом узнала о том, как он поступил с Марой, — это для нее соль на рану, Блаунт. Весьма примечательно, что она так рьяно стремилась в тот день выпытать у девочки все подробности. Не будем обсуждать нездоровые психологические моменты — они очевидны. Помимо всего Дженет целеустремленная, честолюбивая женщина, которая была помешана на том, чтобы вернуть себе родовое имение. Роберт наследовал имущество, и она взялась за младшего брата. Добилась, однако, желаемого, что и требовалось доказать.
Блаунт энергично тер лысину.
— Я собираюсь поехать завтра в Сомерсет. Тебя и Бауэра оставляю следить за происходящим.
— Большое спасибо.
— Ты ничего такого не устроишь? — сказал Блаунт, строго глядя на него. — Да, еще этот фонарь.
— Я полагаю, ты спрашивал Роберта Ситона, как фонарь оказался в маслобойне?
— Он сказал, что оставил его в стойле, когда они выходили искать кобылу.
Найджел поднял брови.
— Возможно. Кто еще мог им воспользоваться потом? Убийца. Или Освальд. Есть отпечатки пальцев?
— Их стерли, в этом нет ничего удивительного: миссис Ситон любит, когда у нее все блестит. В нашем деле странно то, что нигде нет отпечатков пальцев жертвы. Гейтс много сил потратил на поиски, ты знаешь. Но…
— Это все входит в меры предосторожности, принятые Освальдом. Не надо забывать, что он преступник. Освальд Ситон постарался ни к чему не прикасаться, чтобы не выдать себя и чтобы не пришлось опять бежать. — Суперинтендант Блаунт тяжело походил по комнате, потом сел на подоконник и поглядел на вечернее небо.
— Порой, — сказал он со вздохом, — я сомневаюсь, существовал ли вообще этот парень.
— Освальд?
— Да. Тело. Голова. И эта грязная история. Вот все, что есть. Он выходит на станции, идет через лес и — фьюить. — Блаунт щелкнул пальцами.
— Боже мой! Чуть не забыл. Мара слышала, как ее отец говорил с кем-то той ночью в начале первого.
В дверь просунул голову хозяин гостиницы и сказал, что суперинтенданта просят к телефону. Через две минуты Блаунт вернулся и сказал:
— Это был Реннел Торренс. Он хочет сделать заявление.
Глава 11
Лайонел Ситон подслушивает
Суперинтендант не собирался выслушивать заявление Реннела Торренса раньше завтрашнего утра. Он называл это «процессом доведения до нормы». Если Торренс виновен, хочет признаться или дать ложные показания, то отсрочка подействует ему на нервы; если нет, то явное пренебрежение Блаунта заставит его желать завтрашней встречи еще больше, чтобы произвести впечатление на суперинтенданта. Блаунт все же отправил многострадального сержанта Бауэра наблюдать за амбаром в течение ночи на случай, если Торренс передумает и захочет удрать. Он попросил Найджела, исходя из принципа держать всех в напряжении, сообщить обитателям Плэш Медоу, что Торренс собирается завтра сделать заявление полиции.
— Если у кого-то из них совесть нечиста, это их испугает, — сказал он.
— Будем надеяться, что Бауэр не заснет, — заметил Найджел. — Ты окажешься в глупом положении, если Торренса ночью ликвидируют.
— Я очень надеюсь на сержанта Бауэра, — сказал Блаунт упрямо.
Расставшись с суперинтендантом, Найджел решил заглянуть к Полу Уиллингему. Он нашел своего друга за столом, склонившимся над бумагой.
— Домашнее задание, — сказал Пол. — Подожди минут десять. Там есть пиво и бутылка можжевеловой голландской водки, очень дорогой, полезной для печени.
Найджел налил себе водки, тоже взял листок бумаги и стал вычерчивать график. Он уже потратил много сил, пытаясь расписать по минутам передвижение людей в ночь с четверга на пятницу, но каждый раз его расчеты пестрели пробелами и вопросительными знаками, кроме последнего, где благодаря Финни Блэку и Маре заполнялись почти все пустые места.
