металлическим головным обтекателем, который будет пронзать атмосферу. Но не одной лишь аэродинамике поможет чехол: он замаскирует форму «Алмаза», чтобы лишний раз не выдать секретов любопытным гостям старта и камерам журналистов. Или американским шпионским спутникам наверху.
Сигнал клаксона выдернул Челомея из раздумий. Он услышал, как перекрикиваются военнослужащие вдоль корпуса ракеты, затем по залу прокатилось утробное ворчание желто-зеленого дизельного локомотива. Исполинская дверь у кромки ракетных сопел начала смещаться вбок. Он быстро прошагал к выходу из цеха, горя нетерпением увидеть, как его ракету выкатывают на Байконур под солнце последних дней марта.
* * *
На столе у генерала Сэма Филлипса прозвенел телефон. Подавшись вперед, генерал заметил, как мигает индикатор: вызов по одной из трех шифролиний. Он поднял трубку и нажал кнопку:
– Филлипс слушает.
– Сэм, это Джон Мак-Лукас. Хорошие новости. – Мак-Лукас возглавлял Национальное управление военно-космической разведки. – Похоже, русские выкатили на стартовую позицию Байконура новый «Протон». Нам повезло с графиком спутника KH-9, он заснял их именно в тот момент, когда ракету поднимали для установки в вертикальное положение. Мы уверены: это именно тот запуск, который так интересен вам со Шлезингером.
Филлипс бросил взгляд на календарь, сосчитал дни и удовлетворенно покивал. График запуска «Аполлона-18» по-прежнему приемлем.
Ключ на старт.
* * *
Они составляли странную маленькую компанию.
Трое мужчин, женщина и подросток дремали на сиденьях двух потрепанных автомобилей. Еще один мужчина бодрствовал снаружи, облокотясь на ржавеющий передний бампер оливково-зеленого «ЗИЛ-157», и смотрел в небо. Время от времени косился на старые часы и поднимал к глазам бинокль с мощным увеличением, напряженно всматриваясь в горизонт на западе.
Хорошее время сейчас для отдыха. Тяжелая работа им еще предстоит.
Шестиколесный фургон был снабжен мощной лебедкой, смонтированной на бампере, а сзади к нему прицепили крытую платформу с ацетиленовыми баллонами, горелками, резаками, молотками и ключами.
Помимо этого, в их распоряжении находился четырехколесный «УАЗ-452» – «буханка». Там можно было приготовить еду и, выдвинув откидные койки, поспать, а еще согреться холодными ночами. В начале апреля температура тут лишь изредка поднималась выше нуля, и на ночь приходилось кутаться во всякую шерстяную одежду и надевать тяжелые резиновые сапоги с войлочной подкладкой.
Часовой раздумчиво, неторопливо затянулся сигаретой, с удовольствием ощущая жаркий дым в легких. Звали его Чот, он был потомком изначальных обитателей этой горной цепи к северу от более высоких Гималаев. Границы четырех государств сходились как раз недалеко к югу от места привала, и черты лица Чота отражали историю всех этих стран: Монголии, Китая, Казахстана и Советского Союза. Он был гражданином Союза, но гордился своей алтайской кровью.
Он еще раз посмотрел на часы.
– Эй! – громко позвал он.
Жена, сын и братья Чота заворочались, просыпаясь. Два часа после полудня на Байконуре. Время пуска ракеты.
Со времени первого спутника все советские ракеты-носители, устремляясь в космос, пролетали над Алтайской областью. Ракеты становились все крупнее, московские инженеры добавляли новые ступени – секции, которые увеличивали длину носителя, позволяли развивать все бо́льшую скорость, а потом, израсходовав топливо, отделялись и падали на Землю. Объемистые цилиндры компонентов топлива с высоким внутренним давлением, двигательной машинерией, электронными схемами и всякими металлическими сплавами регулярно прилетали сюда, кувыркаясь по головокружительным траекториям. Советы примерно представляли себе, где произойдет падение, и предупреждали жителей деревень на прогнозируемом маршруте, чтобы те при необходимости эвакуировались. По правде говоря, то была игра вероятностей: Советский Союз надеялся, что в таком слабозаселенном и политически малозначимом районе сопутствующего ущерба можно не опасаться. Если ракета взрывалась, не выйдя на орбиту, а крушения наполненных топливом баков приводили к гибели людей, Москва выплачивала семьям пострадавших компенсацию в обмен на неразглашение. Страховка космической программы обходилась недорого.
Чот навел бинокль на линию горизонта. Он видел много пусков и знал в точности, куда смотреть. Временами солнце и облака позволяли видеть дым и пламя самой ракеты, особенно если та была крупной. Сегодня запускают самую крупную – «Протон». Он смотрел прошлым вечером на верхние слои облаков, оценивал направления ветров, прикидывая по опыту, как повлияют они на траекторию. Вторая ступень ракеты упадет близ места, где разбило лагерь его семейство. Если Чот что-то не так рассчитал, ступень найдут другие и заберут себе. Он надеялся, что все рассчитал верно: металл стоит дорого, а им нужны деньги.
Вон там!
В бинокль он видел дымный хвост, а прищурясь, мог бы различить и ослепительное пламя на пределе видимости. Отлично. Нынче без задержек. Он опять посмотрел на часы и повел мысленный отсчет. Вторая ступень отделится через пять минут, а на Землю упадет еще минут через девять. Через четырнадцать минут они узнают.
– Заводите! – скомандовал он братьям, продолжая напряженно всматриваться через бинокль в небо: изменение структуры дыма будет означать отделение ракетной ступени. В его обязанности входит отслеживать падающую ступень, а потом надо мчаться к месту ее удара о землю. Кто первым приедет, тот и металлолом себе забирает. На всякий случай в каждом автомобиле по ружью.
Он увидел, как меняется дым, и понял, что добыча уже летит к ним. Оставив без внимания бледный дымный след третьей ступени, утягивающийся к востоку за пределы видимости, он сосредоточенно вглядывался туда, где рассчитывал увидеть падающую ступень. Иногда она, кувыркаясь, удачно отражала свет. Он слегка подстроил бинокль, надеясь заметить такой блик.
Была ли вспышка? Он не был уверен, но вот и она: прямо там, где и ожидалось. У Чота заколотилось сердце. Его родственники тоже глядели вверх, напрягали зрение, надеясь увидеть первыми.
У младшего сына глаза были самые зоркие, и это он выкрикнул звонко:
– Вижу!
Мальчик указал вверх и чуть на юг от их позиции.
– Смотрите туда! – скомандовал он.
Раздался непривычный шум, словно странный порыв ветра, что-то стремительно пронеслось мимо, а потом пошли гулять раскаты эха от его столкновения с землей. При ударе взметнулось облачко замерзшей грязи.
– Это близко! – крикнул он, показывая место. Заскочил на пассажирское сиденье «ЗИЛа» и скомандовал брату за рулем заводить мотор.
Хоть бы там пожар начался. Дым укажет им дорогу.
Ага, вот и он! Небольшой темный плюмаж: догорают остатки топлива, вылившиеся из баков при столкновении. Брат заметил его и погнал на пределе скорости: фургон высоко подскакивал на ухабах, опережая «буханку».
Чот озирался по сторонам. Никого больше не видно. Отличный сегодня день! Сообразительностью и опытом он помог семье заработать.
Они влетели в рощицу вечнозеленых деревьев: упавшая ступень почти не пострадала, лежит на длинном пологом склоне, источая редеющий дым. Никого нет. Весь металлолом им достанется!
Брат развернулся и ударил по тормозам, против ветра, старательно уворачиваясь
