«Она одинока», — подумал Железнорукий, комбинации данных и вероятностей в его разуме приводили к неприятным выводам. Он закрыл изображение, но не открыл глаза внутреннему убранству штурмового корабля. Веки из отполированного металла закрывали линзы глаз, и тьму его мира нарушал лишь мерцающий каскад непрерывных данных. Откуда-то слева доносился скрип брони Борея, возившегося в магнитной упряжи. Фыркающее урчание двигателей отдавалось в руках и доспехах легионеров.
Крию нравилось оставаться внутри собственных мыслей. Это напоминало ему о времени, когда он ещё не знал о смерти отца, когда мир состоял из чётких граней логики и силы.
«Что происходит с легионом, когда умирает примарх? — кружили мысли воина, пока «Орёл» летел к «Фетиде» через пустоту. — Что происходит с его сыновьями без направляющей руки? Что с нами будет?»
— Крий.
Голос Борея прервал его раздумья, и легионер встряхнулся, открывая глаза. Они прибыли.
Когда они приземлились, корпус «Штормового Орла» скрипнул, а двигатели и системы вздохнули, выключаясь. На лице уже поднявшегося и смотревшего на Крия Храмовника застыло всё тоже каменное выражение, раскалывающееся лишь в гневе. Доспехи Кулака мерцали, на золотистых пластинах были ясно видны выгравированные орлиные крылья. На спине Борея висел чёрно-красный плащ, а череп на рукояти убранного в ножны меча словно подмигивал агатовыми глазами.
— Крий, ты готов? — спросил Храмовник, и на мгновение Крию показалось, что он увидел в тёмных глазах воина проблеск эмоций.
«Жалость? Вот всё, что для нас осталось?»
Он кивнул Борею, снимая магнитные крепления, и встал. Сервомоторы в ноге вздрогнули, боль и ошибочная информация пронзили тело. Крий безмолвно выругался, не позволяя ничему отразиться на лице. Сбои в аугментике участились после того, как они покинули Солнечную Систему, словно добавленный к плоти металл отражал трещины в его душе.
«Или он отвергает растущую во мне слабость» — подумал Крий, проверяя громовой молот на спине и закреплённый на боку болт-пистолет.
— Я готов, — наконец, ответил Железнорукий, и они обернулись к опускающейся рампе. На мгновение перед глазами поплыло от яркого света, а затем зрение вернулось. Штурмовой корабль стоял в центре ярко освещённого круга посреди мрачной пещеры. Крий покачал головой, вглядываясь в тянущийся повсюду сумрак. На палубе стояли другие корабли — безмолвные и холодные, покрытые боевыми шрамами. «Грозовые Птицы», «Громовые Ястребы» и штурмовые тараны сгрудились с аппаратами десятков других конфигураций. Он узнал цвета Саламандр, Повелителей Ночи, Гвардии Ворона, подразделений Имперской Армии и Адептус Механикум — все были собраны вместе, словно в лавке старьёвщика. Казалось, что порыв воздуха вырвался из открытой печи.
Их ждало двенадцать фигур. Взгляд Крия метался между ними, отмечая потрепанные доспехи и символы пяти разных кланов Железных Рук. Броня каждого выглядела так, словно её ремонтировали вновь и вновь, каждый раз делая более громоздкой. Крий не узнал никого из легионеров, но с тех пор, как его отправили на Терру, прошло почти десять лет, а за это время в легионе могли поменяться сто тысяч лиц.
— Я — Крий, — заговорил он и услышал эхо. — Бывший вождь Кадорана и Солнечный Посланник Ферруса Мануса, — он остановился, поворачиваясь к Кулаку. — Со мной Борей, Храмовник седьмого легиона. Я пришёл с известиями и приказами от Рогала Дорна, Преторианца Терры.
Железные Руки не двигались, не отвечали. Крий нахмурился.
— Братья, с кем я могу говорить?
— Я — Атанатос, — раздался трещащий помехами голос. Лицом воину служил железный череп, а вместо рта в нём была просверлена решётка. В глазницах горел холодный синий свет, а из затылка торчали провода, тянущиеся к горжету доспехов. Сами доспехи были комбинацией разных моделей и вариантов, сплавленных воедино вокруг носителя. Крий заметил детали: горбатые плечи, руки со встроенным оружием и вторичные поршни, видные сквозь трещины в пластинах рук и ног. К потрёпанной броне липли капли влаги, словно легионеры стояли под дождём. — Я знаю твоё имя, Крий из Кадорана, — добавил Атанатос. — Я сражался под вашим командованием на Йерронексе. Немногие думали, что вы ещё живы.
Крий пролистывал хранившиеся в памяти записи легионеров и изображения, пока не нашёл лицо линейного сержанта с серо-стальными глазами. Если бы не имя, то он никогда бы не подумал, что это тот же воин.
— Из какой вы клановой роты?
— Не осталось ничего из того, чем мы были, — Атанатос запнулся, словно расслышав царапающие окончания слов помехи. — Брат.
Крий окинул взглядом стоявших Железных Рук.
— Тогда кто здесь собрался? — он вновь обратил внимание на их неподвижность. Доспехи воинов, как и Атанатоса, блестели от влаги. Почему здесь так жарко?
— Немногие вернувшиеся с поля бойни. Теперь мы воины «Фетиды».
— Вы были на Исстваане Пять?
Молчание длилось несколько долгих ударов сердца.
— Да, Крий из Кадорана. Мы были там, — Атанатос говорил, а из решётки доносился треск и хлопки. — И на Гагии, и на Сакриссане, и на Агромисе.
— Мне неизвестны эти миры.
— Это места сражений, где вершилось возмездие и умирали предатели, — сказал другой Железнорукий, стоявший рядом с Атанатосом.
Крий посмотрел на него и увидел открытое лицо, лишённое признаков аугментики, но в глазах сверкала сталь. Многослойную броню покрывали разъёмы для интерфейсов, а с затылка словно клубок змей свисали провода. Губы воина были плотно сжаты, а украшенный служебными штифтами лоб нахмурен.
— Я — Фидий, — заговорил он, словно почувствовав вопрос Крия. — Я — командующий и хранитель «Фетиды». — Крию показалось, что что-то промелькнуло во взгляде Фидия, возможно мимолётная вспышка эмоций. — И я рад видеть ещё одного своего брата среди живых.
— Сколько с тобой воинов легиона? — спросил Борей. Атанатос медленно повернул голову к легионеру Имперских Кулаков.
— Сын Дорна, перед тобой все наши силы.
«Так мало… — на плечи Крия словно опустился ещё более тяжкий свинцовый груз. Когда он в последний раз видел «Фетиду», то на ней было три тысячи готовых к бою воинов. Образ лежавших под пылающими небесами трупов наполнил его разум прежде, чем легионер взял себя в руки. — Скольких же мы потеряли вместе с отцом?»
— Рогал Дорн просит вас вернуться на Терру, чтобы сражаться вместе с братскими легионами.
— Просит? — спросил Атанатос.
— Или требует? — добавил Фидий.
— Чтобы защитить Терру должны собраться силы всех легионов, — Борей шагнул вперёд. Крий видел, как посуровело лицо Храмовника. — Вы должны вернуться с нами, как и говорит лорд Крий.
— Лорд Крий… — тихо повторил Атанатос, кивая на разрубленные цепи, всё ещё свисавшие с запястий Крия. — И чего же он лорд?
Он продолжил, не дав Борею ответить.
— Ты утратил силу давным-давно, Крий из Кадорана. Мы не вернёмся с тобой. Мы не откажемся от того, что нам предстоит.
— Что за сигнал вы отправили в пустоту? — потребовал ответа Храмовник. — Это военное собрание?
— Мы все здесь, — покачал головой Фидий.
— А другие, остальные выжившие из легиона?
— После резни мы не видели никого из своих братьев, — ответил ему Атанатос.
— До сих пор… — прошептал Фидий.
Детали со щелчком встали на место, завершив схему и устранив возможности. Крий медленно вздохнул, начиная понимать. Несмотря на стоящую жару, он ощутил внезапное желание вздрогнуть.
— Это был не призыв, — сказал Крий, и Борей к нему повернулся. — Это была приманка.
— Мы заманиваем к нам врагов, — кивнул Фидий.
— Среди звёзд есть охотники, — заговорил Атанатос. — Они преследуют нас с тех пор, как мы спаслись с Исстваана. Они услышат наш призыв. Они знают о нас достаточно, чтобы понять смысл. Они придут, и мы встретим их.
— С горсткой воинов? — недоверчиво спросил Борей.
— Всем оружием, которое у нас есть.
— Даже если бы вас было в сто раз больше… — Крий покачал головой. — Братья, здесь вас ждёт смерть.
— Смерть… — слова Атанатоса разнеслись в жарком воздухе словно эхо.
— Чего вы надеетесь здесь добиться, кроме как просто умереть?
И тогда Атанатос засмеялся, издал потрескивающий шум, прогремевший в тишине как лязг шестерёнок.
— Брат, это больше не война надежды — это война возмездия и истребления, — он покачал головой. — Примарх погиб, Великий крестовый поход закончился, а скоро не станет и Империума. Важно лишь то, что мы заберём виновных в этом с собой в могилы.
Борей зарычал, и Крий услышал, как шелестит извлекаемый из ножен клинок. Он обернулся и положил руку на рукоять наполовину обнажённого меча, встретив взгляд пылающих глаз Имперского Кулака. Вокруг он слышал пронзительный вой заряжающихся фокусирующих колец и лязг затворов.
