— Вы хотите сказать, для каждой расы из тех, с кем я работала? — сбитая с толку, спрашивает Аллероп. — Вы хоть представляете объем работы?!
— Я хочу сказать, общие принципы работы, Устав, если хотите, врача-исследователя, — объясняю я. — Разумеется, вы будете не одна. Я найду и других специалистов. Но главной будете вы.
Тут я, конечно, рискую. Я не так уж много знаю об этой Аллероп-Аллероп. Мало ли, что она мне понравилась по первому впечатлению — впечатление бывает обманчиво. Кроме того, у меня нет глаза-рентгена и способности предвидеть будущее, и я не могу сказать, справится ли она с работой, которую я собираюсь на нее повесить. Можно быть отличным врачом, но никудышным администратором… особенно если речь идет об администрировании целого зарождающегося института.
Однако что я твердо знаю от Мийгран, Абдуркана Рахмана и Вергааса (да, разумеется, я сначала поговорил с ним о потенциально нелегально практикующем межвидовом враче, не идиот же я): ни один пациент у Аллероп не умер. По крайней мере, на станции. А если она не могла кого-то вылечить, то сразу так говорила. Или возвращала деньги, если не получилось уже в процессе. Это означает, что она, по крайней мере, умеет учиться новому (научиться работать с нуля с другими расами самостоятельно — тот еще подвиг), и что у нее есть представление о деловой этике. А все остальное… надо же с чего-то начинать. Постараюсь поплотнее ее контролировать поначалу, если не будет справляться, подыщу замену. Не знаю, правда, как. Хоть я и обещал ей еще кадров, больше никого на примете у меня (то есть, будем называть вещи своими именами, у Миа и Мийгран) нет.
— И кому я буду подчиняться? — спрашивает Аллероп недоверчиво.
У меня очень большой соблазн повесить ее на Миа или на ту же Мийгран. Но… нет, это уже было бы чересчур. Я и так свалил на своих замов слишком много всего.
— Пока наш проект невелик — непосредственно мне, как капитану станции. А там посмотрим.
Говоря так, я отдаю себе отчет, что катастрофически убавляю себе в сутках число минут (не говорю уже о часах), отведенных на отдых.
Кто там из мудрых сказал — найди дело себе по душе, и ты не будешь работать ни дня в своей жизни? Он умолчал о том, что отдыхать ты тоже не будешь. Дело по душе, оно такое.
Мы обсуждаем еще кое-какие детали. По уму бы говорить и говорить, но у нас с Миа кончается свободное время. Приходится не привести обсуждение к логическому завершению, а скорее силой прервать его.
Тем не менее я улучшаю момент спросить:
— Аллероп, если не секрет… Что сподвигло вас начать лечить другие расы?
Я думаю, она скажет «любопытство» или даже, чем черт не шутит, «желание спасать жизни, которые никто кроме меня спасти не может». Но она отвечает вот что:
— Так я борюсь со стагнацией нашей цивилизации, капитан. Как могу — но все же.
— В смысле? — удивляюсь я. — Разве Экспансия Аце не развивается?
Насколько я знаю, у них все благополучно как с основанием новых колоний, так и с экономикой. Нет, самым богатым народом на душу населения считаются тораи (в основном потому, что они не считают «душами населения» молодняк до определенного возраста), но и у ацетиков все более чем благополучно.
— Я имела в виду всю цивилизацию, галактическую, — говорит она с легким оттенком надменной снисходительности. — Последние лет пятьсот мы топчемся на месте. Отказались от развития, все то же самое. Только за новые кормушки боремся. Ничего удивительного, если вы этого не видите — вы из расы, которая сильно отстает технически от большинства миров, а у нас тут вы недавно. Но если заниматься хоть сколько-нибудь систематическим изучением истории, это очевидно.
— Да? — удивляюсь я.
И в самом деле, мне бы это и в голову не пришло.
— Да, — твердо кивает Аллероп. — А мне это стало особенно ясно после встречи с Предтечами. Я пыталась убедить свой род сделать попытку измениться вместе со мной. Они не захотели. Пришлось мне меняться в одиночестве.
— Что за Предтечи? — не понимаю я.
То есть термин-то мне знаком: в фантастике так обычно называют старую и мудрую расу — или несколько рас. Как правило, Предтечи присутствуют в сеттинге в виде таинственных развалин на отдаленных планетах, складов непонятной техники или горючего, реже — закрытых планет, на которых творится какая-то хрень, и обычным людям туда лучше не соваться. Еще одна греза человечества об ангелах, короче говоря. Или демонах, от мировоззрения конкретного автора зависит.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Однако ни о каких предтечах в реальном мире мне слышать не доводилось.
— С Кентагиры, а что, бывают откуда-то еще? — удивленно морщит лоб Аллероп. — Они мне встретились однажды. Просто возникли внутри медитационного скита, где я готовилась принять часть родового сознания. Выглядели точь-в-точь как первые Пятеро Отпрысков нашей грибницы… ну, такими моя старая грибница сохранила их образы. Начали спрашивать обо всяком, о житье-бытье. Я тоже спросила их в ответ кое о чем. И даже поняла некоторые ответы, хотя у меня появилось ощущение, что не то и не так поняла. В общем, мне сразу стало ясно, что, пока я не разменяла второй десяток, нужно срочно менять свою жизнь. Так я и сделала.
— Вы видели кентагирцев? — восклицает Миа. — Поразительно! Я всю жизнь мечтала, но осознаю, что шансы невелики. Слышала, встреча с ними — верный знак, что ты способен на великие дела.
Аллероп снова фыркает: любимое междометие это у нее, как я погляжу!
— Не так, — говорит она. — Скорее уж, после встречи с ними некоторые разумные начинают совершать то, что другие считают великими делами. А на самом деле это беспорядочные попытки хоть как-то столкнуть нашу цивилизацию с пути в болото… по крайней мере, такова моя догадка, основанная на личном опыте. Кстати, известны становятся примерно пять процентов тех, кто встречает Предтеч, а вовсе не каждый. Есть люди, которые собирают статистику.
У меня этот разговор вызывает слабое чувство дежавю, но что к чему, я не понимаю до тех пор, пока мы с Миа не выходим в коридор и я не спрашиваю у нее, что за Кентагира такая.
— Надеюсь, — говорю, — об этом можно на ходу? Или лучше подождать до моего кабинета?
— Отчего же, и на ходу можно, — улыбается Миа, когда мы с ней садимся в электрокар. — Это настолько не секрет, что уже почти что миф… ну, скажем так, легенда. Однако слишком многие люди с этой легендой сталкиваются, чтобы можно было от нее вот так отмахнуться… Если коротко, Кентагира — это планета, которой никто никогда не видел, и мы понятия не имеем, как она на самом деле называется и существует ли вообще.
— А название «Кентагира» тогда откуда?
— Это сарги придумали, из какого-то их классического эпоса. Они с кентагирцами встречались раньше прочих. В общем, существует две версии. Первая — что это такая старая раса, на несколько миллионов или миллиардов лет старше всех, кого мы знаем, и зашедшая по пути развития так далеко, что нам и не снилось. Вы знаете эту концепцию, что любая продвинутая технология выглядит как магия в глазах менее технологически развитой культуры? — Дождавшись моего кивка, Миа продолжает: — Так вот, технологии кентагирцев столь непонятны нам, что выглядят как силы божественного порядка. Кентагирцы могут мгновенно оказаться где угодно без космических кораблей, умеют ходить сквозь стены, читать мысли, говорить на любом языке и способны принять любой облик. Еще известны случаи, когда они помогали людям в критической ситуации, где, казалось бы, ничто не могло помочь — например, за горизонтом событий черной дыры. Чаще всего они являются людям наедине, но бывает, что возникают перед большими компаниями.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— «Являются»? — переспрашиваю я.
— Именно. Я же говорю, силы божественного порядка. Они возникают чаще всего в замкнутом помещении, порой там, куда невозможно попасть незамеченными извне — в доме посреди заснеженного поля, и следов на снегу потом не видно, или на борту космического корабля. Выглядят как что-то знакомое и приятное их визави, но невозможное: чаще всего как умершие родственники или друзья, иногда как персонажи любимых вымышленных историй.
