Почувствовав, как к горлу подкатывает тошнота, Брюстер в смущении отошел к кустам и наклонился, опасаясь, что его вырвет. Сначала ему стало стыдно перед товарищами, но он тут же решил не обращать ни на кого внимания. Кто-то, дружески обхватив его за плечи, тихо говорил что-то утешительное, но Брюстер не слышал этих слов и не понимал их.
— Ничего, ничего, — бормотал он. Проведя рукой по своему лицу, неприятно удивленный Брюстер заметил, что вся его ладонь в крови, а нос показался ему невероятно большим и каким-то мягким. — Оставьте меня на минуту-две в покое…
Но его никто уже не слушал, потому что каждый в этот момент был занят чем-то своим: все скрытно передвигались, над чем-то хлопотали, что-то торопились сделать. Дэмон уже сообщил всем, что справа, не далее, чем в ста ярдах от них, находится противник. Рейбайрн и Девлин снимали с убитых немецких солдат патронташи, проверяли их оружие. Только ошеломленный Брюстер стоял, не принимая в этом никакого участия, размышляя над чем-то, прислушиваясь к приглушенным голосам товарищей.
— Что же вы так долго? — спросил капрал Девлин. Его глаза блестели, как две бусинки. — Я заказал этот разговор целых пять часов назад.
На лице Дэмона появилась улыбка.
— Ты что, но знаешь этих французских телефонистов, что ли? — подхватил шутку Дэмон. — Они то и дело соединяют не с тем номером. — Произнося эти слова, Дэмон внимательно всматривался в лес позади линии холмов. — А ты что, планировал небольшую поездку и Германию, Дев?
— А как же, конечно! Сейчас самое время пополнить кое-какие запасы, а то здесь все пропадет… — Его веселое лицо неожиданно стало хмурым, подбородок опустился. — Боюсь, что так и случится, — пробормотал он тихо, — наверное, все так и будет…
— Что произошло? — спросил Дэмон.
— А черт его знает! Я так ничего и не понял. Лейтенант крикнул, чтобы мы отступали. Я знал, что отступать не следует, но в тот момент это почему-то показалось мне правильным. Я отступил с несколькими солдатами назад за насыпь, а по пятам нас преследовала целая толпа немцев, так что разобрать, кто где находится, было невозможно. Я только что пристрелил одного, замахнувшегося на Тэрнера штыком, и взял на мушку другого, но в этот момент кто-то стукнул меня но голове. Когда я пришел в себя, то понял, что лежу на спине, а голова трещит, как после новогодней ночи. Около меня вот эти два героя. Никакого оружия, но зато тысяча и один немец вокруг нас и каждый тыкает штыком мне в живот.
— А ты знаешь, капрал, — вмешался Рейбайрн, — я, конечно, не считаю себя героем, но совершенно уверен, что, не остановись я и не попытайся поднять тебя, быть бы мне сейчас где-нибудь у черта на куличках…
— Да, ты поступил, конечно, неплохо, — пробормотал Девлин без особого энтузиазма.
— Но ведь закончилось-то все хорошо, — сказал Рейбайрн, пожав плечами.
Брюстер удивленно следил за всеми. Он бросил взгляд на убитого немца — квадратное загорелое лицо, тучное тело, — но быстро отвел глаза в сторону. Это он убил его. Они говорили, что Брюстер трус, не желали есть за одним столом или жить с ним в одной комнате. Но он доказал им, что Брюстер вовсе не трус; он так же, как и многие другие, был и не трусом и не героем, но сумел заставить себя сделать то, что должен был сделать… Странно: он почему-то не чувствовал сейчас ни своих рук, ни ног, ни носа; даже тогда, когда осторожно ощупывал их пальцами. Нос казался каким-то большим комом, а перед глазами словно висела какая-то сетка. Вот, как из-за какого-то мыса, к нему приблизилось лицо Дэмона.
— Ну, как ты? — спросил он.
— Мне кажется, я плохо вижу, — пробормотал Брюстер.
— Он, наверное, стукнул тебя спусковой скобой, а может быть,
и кулаком. Повредил переносицу.
— Сломал мне нос?
— Ага. Но ничего. Так будет даже лучше — более сердитый вид.
— До того как мужчина станет взрослым, его нос обязательно должен быть сломан, — вмешался Девлин. — Ты разве не знал этого, Брюстер? А потом его должны сломать еще раз, подправить в другую сторону.
— Глупости! Все, что ему требуется, это положить в шерстяной носок перемешанное с золой сало и подержать его суток двое на носу, чтобы вытянуло всякую дрянь, тогда нос будет как новенький…
Брюстер застенчиво улыбнулся. Они опять разыгрывали его, но теперь в этом розыгрыше чувствовалось совсем иное отношение: все проявляли искренний интерес к нему, каждый хотел сказать что-то. Он должен был решиться и решился на это. Отыскав плохо видящими глазами Дэмона, он с гордостью сказал:
— Здорово мы разделались с ними, сержант.
— Ну вот, видишь, что могут сделать два человека, Тим? Видишь? А теперь нас восемь человек…
Брюстер кивнул. Все будет хорошо, он был в этом совершенно уверен. Они вернутся к своей линии фронта, и никто — пусть даже вся немецкая седьмая армия выстроится плечо к плечу — не в состоянии задержать их.
Глава 4
— А я уверен, что там сидят немцы.
— Конечно, сидят. А ты не сидел бы?
— Не знаю, что я делал бы…
— Да, узнать это можно только одним способом…
Лес кончился небольшим выступом в форме кривого рога, ровно, словно ножом срезанного в том месте, откуда начиналось пшеничное поле. Освещаемая солнцем земля, как будто покрытая нежным золотистым мехом, уходила далеко на юг, где виднелся небольшой холм, не позволявший рассмотреть что-нибудь за его пределами. В средней части этого длинного поля, приблизительно в ста ярдах от места, где залегла группа Дэмона, стояла окруженная фруктовыми деревьями ферма.
Неторопливо изучая каждый ее уголок, Дэмон пожалел, что у него нет бинокля. Ферма состояла из двух крытых мелким шифером серых каменных зданий. В главном здании, расположенном к Дэмону ближе, имелся широкий, рассчитанный на повозки открытый въезд, увенчанный сверху замысловатым куполом с опускающимися ставнями; под куполом, наверное, было достаточно просторное помещение, из которого просматривалось все поле между двумя полосами леса. Не исключено, что из этой башенки под куполом можно увидеть и землю, находящуюся за холмом, южнее. Ферма Бриньи. Дэмон вспомнил, что видел эти две маленькие точки на карте, которой пользовался майор, когда ставил им задачи перед боем. На ферме и вокруг нее было тихо, не замечалось никакого движения, но Дэмон был уверен, что дома не пустуют. Может, немного, всего несколько человек, но есть. В башенке под куполом наверняка стоит пулемет. Иначе и быть не может. Хотя ферма находится сейчас далеко позади линии фронта, немцы достаточно опытны и сообразительны, чтобы не оставить ее без людей. Как поступил бы он сам, если бы руководил этим продвижением к Баррекуру и к реке? Он оставил бы здесь пулемет с полным расчетом для отражения возможной контратаки, а с остальными двинулся бы дальше. Он, пожалуй, оставил бы здесь еще одно-два отделения и приказал бы им окопаться вокруг расположенного среди фруктовых деревьев колодца и занять второе здание. Впрочем, если бы ему был бы необходим каждый стрелок…
— Пошли, сержант, — предложил Полетти приглушенным тревожным голосом.
— Куда? — вопросительно взглянул на него Дэмон.
— Но знаю. Куда-нибудь, лишь бы выбраться отсюда…
— Если у них на этой башенке пулемет, то они не дадут тебе пройти и половины пути до того холма.
— Не знаю…
— Зато я знаю. — Дэмон кивнул в сторону Джейсона, раненого солдата из третьей роты, случайно попавшего в их группу и спросил: — А что ты думаешь делать с ним? — Полетти смущенно опустил глаза. «Без меня они наверняка оставили бы его и ушли», — подумал Дэмон, но не высказал этого вслух. — Прав я, Дев? — спросил он.
Девлин кивнул в знак согласия. В его спутанных рыжих волосах за ухом виднелась запекшаяся кровь.
— Никаких шансов, — согласился он. — Они раздавят нас как мух на оконном стекле.
Раненный в пах, Джейсон повернул голову и произнес слабым голосом:
— Ребята, отнесите меня к доктору. Вы должны отнести меня к доктору, иначе я умру от потери крови, я чувствую это…
— Ты преувеличиваешь. Не так уж много ты потерял крови, чтобы умереть, — успокоил его Дэмон.
Больше никто не сказал ни слова.
Утро оказалось для них трудным. Они медленно продвигались в южном направлении. Дэмон и Девлин поочередно шли впереди, осторожно выбирая дорогу по лесным тропам. После часа такого пути они неожиданно наткнулись на двух солдат из первой роты, спрятавшихся под сваленным деревом. Один из них был тяжело ранен в ногу, а другой почти ничего не соображал от страха, но, к удивлению Дэмона, оба сохранили свои винтовки и патронташи. Дэмон срезал два молодых деревца и соорудил из них удобные носилки для Джейсона, в результате чего освободилось еще два «Спрингфилда», а для солдата, раненного в ногу, сделал костыли, но все это существенно задержало их продвижение. Идти по лесу бесшумно было почти невозможно. Девлин и Рейбайрн были опытны и шли осторожно, а Полетти, Брюстер и Люджек, один из присоединившихся к ним солдат, не имели никакого опыта и никак не могли приноровиться к лесной дороге. К тому же нести раненого на носилках было, конечно, нелегко, солдаты то и дело спотыкались и скользили. Они чуть не оказались на пути немецкого конного пулеметного подразделения, продвигавшегося позади них по одной из идущих в том же южном направлении троп; два раза им пришлось прятаться в кустах от скакавших по тропе немецких конных курьеров. Все уже были голодны и страдали от жажды; медленное скрытное продвижение взвинчивало всем нервы.
