Не сводя взгляда с пяти распростертых на полу тел, Дэмон достал из патронташа новую обойму и, действуя на ощупь, вставил ее в магазинную коробку своего «Спрингфилда». Никто из немцев не шевелился. Дэмон осторожно поднялся по трем оставшимся ступенькам лестницы. Второй пулемет «максим» продолжал стрелять. Он посмотрел вниз, туда, где взорвалась граната: из-за стоявшего белого облака пыли и дыма увидеть что-нибудь было невозможно. Дэмон поочередно осмотрел все тела немцев; четверых он убил меткими выстрелами в лоб, между глаз, и лишь пятого — попаданиями в живот и в грудь повыше сердца. Дэмон взял свою винтовку и осторожно приблизился и жалюзи на западной стороне башни. В одном месте жалюзи были сняты, и через окошко виднелась разрушенная артиллерийским снарядом крыша соседнего дома, на которой находилась еще одна группа немцев с пулеметом. Пулеметчики расположились под деревянным каркасом крыши, укрывшись за несколькими мошками с песком. Гранатометчик стрелял из винтовки куда-то вправо от Дэмона, — видимо, он обнаружил двигавшихся за Дэмоном Рейбайрна и Гендерсона. Поразмыслив две-три секунды и оцепив, с кого лучше начать, Дэмон вскинул винтовку к плечу и открыл огонь справа налево: первая пуля сержанту, потом — гранатометчику, затем подносчику патронов. Второй пулеметчик, увидев, как упал подносчик патронов, видимо, догадался, что происходит, и торопливо похлопал первого пулеметчика по плечу, но в этот момент его настигла пуля Дэмона. Первый пулеметчик с удивительной быстротой вскочил на ноги, несколько раз метнулся по крыше то в одну, то в другую сторону, затем неожиданно поднял руки вверх и что-то закричал.
— Хорошо! — крикнул Дэмон в ответ. — Стой на месте, не двигайся! — Он перезарядил винтовку, оглянулся и внезапно понял, что настала мертвая тишина. Дэмон тяжело дышал, во рту пересохло, но он был совершенно уверен в себе и не испытывал никакого страха. Он поднял брошенным немецким офицером бинокль, на котором, к своему удивлению, не обнаружил ни одной царапинки. В бинокль Дэмон внимательно осмотрел всю местность, от востока до севера, до самой кромки леса. Нигде никакого движения, как будто домик с башней был не во Франции, а в пустыне Гоби.
Но вот на лестнице раздались шаги. Дэмон быстро развернулся и вскинул винтовку. У верхней ступеньки показалось лицо Рейбайрна и в тот же момент скрылось.
— Иди, иди, Реб, — позвал Дэмон.
По лестнице наверх быстро поднялись Рейбайрн, за ним Гендерсон и Девлин. Через несколько секунд туда же пришли Брюстер и Шильц. Они остановились как вкопанные, изумленно глядя на мертвых немцев, на медленно впитывавшиеся в дощатый пол лужи крови. Кто-то из них тихонько присвистнул.
— Ты всех их прикончил, сержант?! — воскликнул Рейбайрн. — Расправился как ястреб в дырявом курятнике!
— Тебя не ранили, Сэм? — тревожно спросил Девлин.
— У меня все о'кей, а как вы?
— Не так уж плохо. Мы успели проползти по лощине ярдов двадцать, прежде чем они заметили нас…
— Э, тут, оказывается, офицер, да еще в таком чине! — радостно воскликнул Рейбайрн, наклонившись над убитыми. — И посмотрите, как у него начищены ботинки, будто на прием собрался.
— Когда они открыли огонь, Полетти не выдержал и побежал, — продолжал рассказывать Девлин.
— Вот сумасшедший-то!
— Да, я не смог остановить его, уж очень он быстро рванул, Сэм. А до стены оказалось намного больше, чем мы считали. Я уж и сам подумал, что нам вряд ли удастся добежать… — Он внезапно замолчал и, как бы вспомнив что-то, добавил: — Люджека ранило в руку.
Дэмон нахмурился. В строю теперь осталось только шесть человек.
— А где Люджек?
— Лежит там, за стеной, — вставил Брюстер. — Говорит, что ему плохо.
— А по-моему, этот мистер Люджек просто привередничает, — заметил Рейбайрн. — Ну и ну, — продолжал он, изумленно покачивая головой, — ну и сержант! Сказал, что займет ферму, и занял ее. Ну и ловко же, черт возьми!..
— Сэм, а там ведь еще один пулемет, — сказал Девлин, показывая на второй дом.
— Знаю. Я уже позаботился о нем. Снова наступила вопросительная тишина.
— Ты что, и тех всех перестрелял? — удивился Девлин.
— За исключением одного. Они не ожидали огня отсюда. Вот, смотри… — Он взял Девлина за руку и подвел его к окошку на восточной стороне. — Вон, видишь эти мешки с…
Дэмон остановился на полуслове. Кроме четырех мертвых, на крыше никого не было.
— Ах ты сволочь! Он решил-таки убежать… Нет, мы этого не допустим. Дев, возьми двух человек…
И опять Дэмон остановился на полуслове. Он увидел, что немецкий солдат, согнувшись, бежит под яблонями в сторону леса. Дэмон выстрелил по нему, почти не целясь: пулеметчик резко остановился, сделал несколько неуверенных шагов и упал на небольшую кучку сена около яблони. Дэмон выстрелил еще раз. Тело под яблоней конвульсивно вздрогнуло и замерло.
— Так ему и надо, дураку, — проворчал Дэмон. Это плохо. Он допустил ошибку. Надо было держать немца под прицелом, пока кто-нибудь не связал бы его. Эта оплошность могла расстроить все планы… Дэмон тряхнул головой, словно от чего-то освобождаясь, и повернулся к солдатам. Они продолжали смущенно и вопросительно смотреть на него. «Надо заставить их всех что-то делать, — подсказал ему внутренний голос. — Не теряй времени. Может статься так, что тебе его не хватит».
— Так, — сказал он решительно, — теперь за дело. Мы заняли ферму и должны удержаться в ней. Дев, иди в тот дом и проверь пулемет. Разверни его в другую сторону, к насыпи, и подготовь к стрельбе.
— В другую сторону?
— Да. Сложи мешки с песком вон на той стороне крыши, а к фронтону приспособь какие-нибудь доски. А я разверну этот пулемет.
— Зачем, Сэм?
— Мне сдается, что так будет лучше, Дев. Боюсь, что они направят сюда кое-какие резервы. Я подошлю к тебе Гендерсона и Шильца, как только они освободятся, ладно? Давай торопись.
— Договорились.
— И еще, Дев. Огня не открывай, пока не услышишь мой пулемет. Что бы ни случилось, первым не стреляй.
— Хорошо, Сэм.
Стараясь предусмотреть любые неожиданности, Дэмон отдавал одно приказание за другим. Он послал Рейбайрна и Гендерсона за Джейсоном и Бёрджесом, а Брюстера — к колодцу наполнить водой все их фляжки; Шильц принес с первого этажа патроны. Сам Дэмон снял жалюзи с двух окошек на северной стороне и установил пулемет так, что все поле на этой стороне оказалось к секторе обстрела. Рейбайрн разыскал в доме черный хлеб, колбасу и ведро с холодным кофе, приготовленным, по-видимому, из жареных каштанов. Они перевязали руку Люджека, у него была легкая открытая рана чуть повыше локтя; снесли тела убитых немцев вниз и накрыли их брезентом. Через какие-нибудь двадцать минут Дэмон, Рейбайрн и Брюстер уже спокойно сидели в башне, жуя черствый черный хлеб и внимательно осматривая в бинокль местность с северной стороны.
— Слишком много свинины напихали в эту колбасу, — заявил Рейбайрн, засовывая за пояс «люгер» убитого немецкого лейтенанта и перекладывая из одной руки в другую несколько срезанных с его мундира пуговиц. — Ты знаешь, сержант, как говорится в пословице?
— Как?
— Нет худа без добра. — Рейбайрн устремил свой взгляд на потолок. — Я все время был уверен, что ты действуешь правильно.
— А там, в лесу, ты, кажется, не очень-то был уверен в этом, — заметил Брюстер.
— Гм… Это потому, что мне нужно было время, чтобы прийти к заключению. Я просто взвешивал шансы.
— Взвешивал что?
— Шансы. Но я все равно знал, что мы займем ферму.
— Да? — спросил Дэмон. — А между прочим, почему же ты так долго не появлялся здесь, в башне?
Рейбайрн состроил прискорбную гримасу.
— Видишь ли, сержант, мне немного не повезло. До стены я добрался благополучно и видел, как ты нырнул в нее. Поэтому и я бросился в эту дыру без оглядки, как кот, гоняющийся за кошкой. Бросился и повис на этой проклятой колючей проволоке кверху задницей. А когда я поднялся, то оказалось, что я, как щенок на привязи, не могу двинуться ни туда ни сюда. Только когда у меня уже мелькнула мысль от всего отказаться, я вдруг почувствовал, что отцепился, и устремился дальше. Но вся беда заключалась в том, что после яркого солнечного света в этой абсолютной темноте я был как слепой и ничего не мог разглядеть. Только я отыскал в темноте лестницу, как наверху началась эта бешеная стрельба. Я подумал: «Это сержант дает им там прикурить!» — и решил немного отойти, чтобы не мешать. И вдруг — бах! Взорвалась эта граната, засвистели осколки, все окуталось дымом. Я, конечно, вниз и не шевелюсь. — Рейбайрн счастливо улыбнулся и облизал губы. — Видишь, сержант, нет худа без добра, потому что попади я на лестницу чуть-чуть раньше — и крышка бы мне, и пришлось бы вам хоронить бедного Реба. А война-то ведь не кончилась… — Рейбайрн хихикнул своим тоненьким голосом. — А это ты прикончил двух, там, внизу, сержант?
