Элена вздохнула. После такой ужасной ночи она ожидала, что все вокруг с восходом солнца окажется другим: деревья пригнутся к земле, животные превратятся в страшных монстров. Однако жизнь в долине текла своим чередом, как и в любое другое утро. Это немного успокоило Элену. Жизнь продолжается — значит, и она может рассчитывать на лучшее.
Движение возле мельницы привлекло внимание Элены. Брат махал ей рукой. Благодарю тебя, Добрая Мать! Девушка побежала вперед, ей ужасно хотелось поскорее сократить расстояние между ними, но Дымка все тянулась к траве, задерживая девушку. Когда она наконец оказалась рядом с братом, тот покачал головой:
— Никого. Они, наверное, пытались остановить пожар.
— А что, если и тети Филы нет дома? — спросила она, а Дымка тем временем энергично атаковала листья на соседнем кусте.
— Нет, Эл. Конечно, наша тетя — крепкая пожилая леди, но мужчины не позволят ей сражаться с огнем, как бы сильно она ни ругалась. Она осталась дома.
— Надеюсь, ты прав.
— Пойдем.
И Джоак повел ее к Мельничному мосту. Элене опять пришлось тащить за собой упирающуюся Дымку, но кобыла была полна решимости наполнить брюхо, пока они не ушли с луга.
Наконец ей удалось заставить лошадь войти на мост, и копыта громко застучали по камню. Когда они были на середине моста, Элена обернулась, чтобы посмотреть на мельницу, и заметила, как в окне второго этажа дрогнула занавеска.
— Джоак, на мельнице кто-то есть. — Она указала в сторону окна.
— Странно. Они наверняка меня слышали. Я стучал в окно с задней стороны мельницы.
— Может быть, это дети мельника, которые боятся открывать дверь, пока родителей нет дома.
— Я знаю их, Сесил и Гараш, и они меня знают. Мне это не нравится, — мрачно сказал Джоак.
Со стороны дороги послышался скрип колес приближающегося фургона, и Джоак решительно повел ее в сторону. Они спрятались за деревьями, растущими на северной обочине. Джоак заставил лошадь отойти подальше.
— А вдруг это люди, которых мы знаем, — сказала Элена. — И они нам помогут.
— Или те, кто преследовал нас прошлой ночью.
Элена прижалась к боку Дымки. Из своего укрытия она увидела, как мимо проехал открытый фургон. Там сидели солдаты, одетые в красно-черные цвета гарнизона. Она вспомнила, как худой мужчина вчера ночью сказал, что он из городского гарнизона.
Ни она, ни брат не стали окликать проехавших мимо солдат.
Джоак жестом показал Элене, чтобы она еще сильнее углубилась в лес. Девушка набрела на оленью тропу, это позволило Дымке развернуться. Теперь они уже с трудом различали мост сквозь листву. Солдаты соскочили с фургона. Часть из них осталась сторожить мост, а двое направились к мельнице.
— Нужно уносить отсюда ноги, — прошептал Джоак на ухо сестре.
Только они собрались уходить, Элена увидела, как распахнулась дверь мельницы и мельник с женой поспешили навстречу солдатам. Она не слышала, что говорил мельник, но он показал на дорогу, ведущую к городу.
— Не понимаю… — пробормотала Элена.
— Садись на Дымку. — Джоак помог ей сесть верхом, а сам устроился позади. — Нам необходимо добраться к тете Филе до того, как нас кто-нибудь увидит.
— Почему? У нашей семьи много друзей в городе.
Джоак махнул рукой в сторону моста.
— Например, мельник с женой.
Испуганная Элена ударила пятками в бока Дымки, и кобыла затрусила дальше по оленьей тропе.
— Так что же нам делать?
— Будем идти по лесу. Дом тети Филы находится возле северного конца города. Мы обойдем город, скрываясь за деревьями.
Элена ничего не ответила, но, хотя все в ней восставало против слов Джоака, она понимала, что брат прав. Теперь они могли доверять только членам своей семьи. Тетя Фила обладала ясной головой и твердым характером. Она и трое ее взрослых сыновей защитят их и помогут разобраться в происходящем.
Она сжала бока Дымки коленями, заставив ее идти быстрее, — чем скорее они доберутся до пекарни тети, тем лучше. Элена посмотрела на плывущий по небу дым. Неужели все фруктовые сады сгорели? Что стало с долиной и живущими там людьми? Она вспомнила те мгновения, когда смотрела на луг перед мельницей и ей показалось, что ничего не изменилось. Она жестоко ошибалась.
Жизнь в долине уже не будет прежней.
Родная земля стала холодным и чуждым местом.
Эр'рил оставил тарелку с кашей на стойке и кивнул в сторону двери:
— Нам пора в путь.
Ни'лан сжалась на своем стуле. Она все еще не пришла в себя после того, как их с Эр'рилом обступили люди и засыпали вопросами о повелителях ужаса. Он принялся заверять их, что знает об этих существах не больше, чем они, просто ему доводилось слышать старые истории во время своих скитаний. Любопытные продолжали к нему приставать, пока Эр'рил не вытащил один из своих сверкающих кинжалов, что отпугнуло толпу.
Люди начали обсуждать, что им следует сделать с двумя детьми, порождениями демонов. Однако спор постепенно утих, потому что большинство посетителей разошлись по своим домам, суеверно прижимая большие пальцы ко лбу.
Только один из них не спускал глаз с Эр'рила. Слегка ссутулив могучие плечи над чашкой эля, горец явно не торопился покидать постоялый двор. Его взгляд вызывал у Эр'рила тревогу.
Наконец Эр'рил встал, повернувшись спиной к великану.
— Нам нужно уходить, — повторил он.
Нифай не пошевелилась. Эр'рил попытался взять ее за локоть, но Ни'лан отшатнулась от него.
— Неужели ты сама не чувствуешь? — спросил он. — Воздух полон угрозы. Город похож на сухой трут, а вокруг бегают люди с зажженными факелами. Пора уходить.
— А как же скал'тум? — робко спросила она. — Может быть, мы побудем здесь, пока его не убьют.
— Его не убьют.
— Почему?
— Скал'тума защищает темная магия.
За его плечом громыхнул мощный бас:
— О какой темной магии ты говоришь?
Эр'рил подскочил от неожиданности — огромный горец умудрился подойти к ним совершенно бесшумно.
Глаза Ни'лан широко раскрылись от страха.
— Прошу меня простить, но мои слова не предназначались для посторонних.
— Я иду охотиться на зверя, который тебя пугает, — пророкотал великан, раздувая ноздри. — Если у тебя есть честь, ты ответишь на мой вопрос.
Щеки Эр'рила покраснели. Были времена, когда никто не подвергал сомнению его честь. Его охватил стыд, какого он не испытывал уже много зим.
Из-за спины Эр'рила неожиданно заговорила Ни'лан:
— Возможно, он прав. Этот вопрос заслуживает ответа.
Эр'рил сжал свой единственный кулак.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
