Конечно, он любил бывать на книжных развалах. Особенно много книжных магазинов ютилось вокруг Сорбонны, по берегу Сены, они располагались не только в Латинском квартале, но и на Монпарнасе. Николай Степанович любил бывать на площади Одеон близ Люксембургского дворца, где театр того же названия был плотно окружен галереями, занятыми книгопродавцами. Чего тут только не было! И самые последние новинки французского книгоиздания, и произведения классики — толстые старинные фолианты, от которых пахло деревом и старой кожей. Здесь продавали и русские книги А. С. Пушкина, Н. М. Карамзина. Бедные школяры читали книги прямо на прилавке, продавцы разрешали.
Но не только богатые книжные развалы привлекали внимание Гумилёва. Неоднократно бывал Николай и в самом Одеоне, фойе которого украшают бюсты и живописные портреты известных актеров и драматургов. Из двадцати знаменитых парижских театров Одеон уступал лишь Гранд-опера. В Одеоне дамы снимали шляпы, поскольку в ложах мужчины уступали дамам кресла в первом ряду.
Спектакли в Одеоне шли, как и в других парижских театрах, с восьми вечера до полуночи. Театр вмещал около полутора тысяч зрителей, и спектакли в нем давались ежедневно. Одеон придерживался классических традиций: но можно было посмотреть не только пятиактную драму в стихах, но и пьесу начинающих драматургов.
Когда Николай Степанович хотел увидеть новейшую драму, он отправлялся на Страсбургский бульвар, 14 в театр Атоин, а на классический репертуар шел в «Комеди Франсез». Современную оперу и лирическую драму давали в «Комеди Опера».
Знакомство с французской Мельпоменой подтолкнуло его на написание собственной драмы «Шут короля Батиньоля». Пьеса показалась Гумилёву удачной, и он сообщил о ней своему учителю Брюсову. По возвращении в Россию Николай мечтал удивить ею свою даму сердца Аню Горенко.
Гумилёв недолго прожил на дорогом бульваре Сен-Жермен и вскоре перебрался на улицу Гаитэ, 25, где снял маленькую комнату с высокими окнами и живыми цветами на подоконниках.
До начала занятий в Сорбонне (1 ноября) Гумилёв успел хорошо изучить Париж и его достопримечательности. Как прекрасны были прогулки в осеннем, блистающем золотом листвы Люксембургском парке, этом излюбленном месте отдыха парижан! Здесь студенты назначали встречи своим подругам, хмельные поэты читали новые стихи. В теплые дни под деревьями играл военный оркестр прямо возле выхода на бульвар Святого Михаила. До 1 октября и после 1 апреля били в вышину удивительные фонтаны. А в центре парка располагался восьмиугольный бассейн работы знаменитого итальянского мастера XVI века Давида.
Рядом с садом находится величественное здание Люксембургского дворца, построенное в 1615 году. Здесь заседал сенат. Гумилёв любил смотреть работы современных художников в Люксембургском музее, который располагался в бывшей оранжерее недалеко от Малого дворца. Конечно же Николай посетил и Собор инвалидов, расположенный неподалеку от Эйфелевой башни. В этом величественном (высотой триста метров) соборе, возведенном в 1706 году, похоронен Наполеон. Саркофаг императора сделан из ценного сибирского порфира по рисунку Висконти. Какова судьба! Император, потерпевший крушение всех своих замыслов в России, обречен на вечный сон в русском саркофаге!
Сколько людей приходит сюда, думал поэт, а будут ли приходить к нему после его смерти? Или это не имеет значения?
Вскоре Николай Гумилёв уже хорошо знал достопримечательности Парижа: и площадь Согласия, и Елисейские Поля, и сад Тюильри, побывал в самой загадочной части французской столицы, овеянной легендами и преданиями старины, — на острове. Как считали парижане, остров, по форме напоминающий корабль, изображен на гербе города. Старинное его название Лютеция, и именно там жили первые парижане в окружении реки и непроходимых болот. Во времена великого Цезаря здесь возник галльский город Лютеция Паризьёрум, а потом римский и позже франкский Париж. Тесное переплетение итальянской и французской историй для молодого романтика было открытием. Он понял: чтобы лучше разобраться в истории Франции, нужно побывать и в Италии.
Отправляясь в Париж, Николай решил заняться изучением оккультных наук. Однажды Гумилёв с приятелями провел даже спиритический сеанс вызывания дьявола. В темной комнате он один из всех увидел горящие глаза и зловещую морду. Миг — и все пропало. Но какое-то гнетущее чувство обволокло его сердце, захотелось вырваться из удушающей темноты. Долго в тот вечер бродил он по бульварам и площадям правого берега Сены.
Париж — удивительный город, особенно если попасть в него после тихих российских усадеб и спокойного Царского Села.
Освоившись в Париже, Гумилёв начал делать визиты по рекомендательным письмам. Первый он нанес сестре Анненского. Она приняла его радушно, но ее сына Николаса, как назло, не было дома, и Николай Степанович, оставив свой адрес, вежливо попрощался. Вскоре Николас Деникер разыскал его сам. Они отправились в кафе.
В Париже все встречи проходили либо в кафе, либо в ресторанах, которых по городу насчитывалось около трех тысяч. Традиционно французы друг к другу в гости не ходили. Зато кафе уличные, веселые, всегда были заполнены самой разношерстной публикой. Тут встречались поэты и художники, деловые люди и журналисты. У каждого были свои излюбленные места.
— Самое старое кафе и самое знаменитое, — говорил Деникер, — «Прокоп». Вы не удивляйтесь такому простому названию. Там сиживали в свое время знаменитые люди Франции. Теперь их портреты украшают стены этого кафе, хотя само оно превратилось в недорогую «бульонку». Но мы с вами отправимся в не менее известное кафе «Режанс», и я вам расскажу одну интересную историю времен Робеспьера.
В «Режансе» молодые люди заказали кофе. Гумилёв уже привык к парижским нравам. В Париже за чашкой кофе или бутылкой вина можно просидеть целый день и это считалось в порядке вещей.
— Здесь готовят прекрасный кофе, может быть, поэтому, — сказал Деникер, — он и немножко дороже, чем в других, не тридцать-сорок сантимов, а пятьдесят. Но он стоит того! Да еще не плохо было бы заказать sirope de groseille.
— А что это такое? — поинтересовался Гумилёв.
— Очень приятный напиток из смородины.
И Деникер начал рассказывать обещанную историю:
— Мы с вами сидим примерно на том же месте в кафе, где любил играть в шахматы Робеспьер во времена диктатуры республиканцев. Как правило, с ним боялись играть, особенно выигрывать у него, хотя диктатор был довольно слабым игроком. Он прослыл мстительным человеком. И вдруг красивый молодой человек направился прямо к его столику. Робеспьер оживился, перед ним на столе уже давно стояла шахматная доска с расставленными фигурами. В предчувствии удовольствия диктатор потирал руки. «Я хочу сыграть с вами партию в шахматы!» — сказал пришелец. «Извольте, гражданин». Незнакомец оказался искусным игроком и выиграл не только первую партию, но и вторую, о которой попросил сам диктатор. «Прекрасно, — сказал Робеспьер, нахмурившись, — но какова была ставка в нашей партии?» Незнакомец откинул прядь волос со лба и произнес высоким голосом: «Голова человека, за которым завтра должен явиться палач!» Робеспьер сразу понял, о ком идет речь. Но теперь он не мог его казнить, ибо незнакомец выиграл. Долг чести превыше всего! Робеспьер спросил наглеца: «Гражданин, позвольте узнать, почему вы ходатайствуете за освобождение графа Р., заключенного в Консьержера?» И в ответ услышал: «Я не гражданин, а гражданка, невеста графа!» Робеспьер вздохнул и подписал приказ об освобождении узника.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
